Скорая и МЧС приехали быстро. Они принялись за дело, а Бык сел на разделительное ограждение и завис. Он еле успел подскочить к врачу, когда машину разрезали и вытащили Лену, чтобы узнать, куда её везут.
Через час он был в больнице, быстрым шагом подошёл к стойке и спросил:
– К вам поступила Веснина Елена. Автомобильная авария. Где она?
Часы ожидания тянулись медленно. Пожилой, но ещё крепкий хирург вышел к нему и начал с места в карьер:
– Вы приехали за Еленой Весниной?
– Да.
– Её спасти не удалось. Но ребёнка мы спасли. Оставьте свой телефон у администратора. Мы свяжемся с вами, когда станет известно, в какой перинатальный центр её отправят для дальнейшего наблюдения.
Эта внезапная смерть ставила перед ним кучу вопросов. В том числе и организационного характера. Лена была важной частью его команды. Отцу недолго оставалось вести дела. Без Лены принимать их будет сложнее.
«Но самое паршивое – разговор с Молчуном, когда тот вернётся».
Молчун
Они уже ушли далеко в горы. Граница приближалась, и Молчун принял решение двигаться по лесистым склонам, чтобы их не заметили издалека. Если они столкнутся с погранцами, их в любом случае не пропустят. Поэтому прятать ВАЛы было бессмысленно, и на очередном привале они собрали автоматы. Он то и дело слышал сзади, как Бык задевает ветки автоматом, или рюкзаком. «Ещё не привык». Молчун порадовался, что друг хотя бы не отстаёт. Ему очень хотелось пройти границу без столкновений. Он знал, что это реально. В горах невозможно патрулировать весь периметр как следует. Если же они нарвутся на отряд – будет стрельба. Скорее всего, это их погубит.
2016 год
Группа бежала уже минут двадцать. Бойца, раненого в ногу, тащили по – очереди Леший, Тихий и Молчун. Оторвались от вражеской роты метров на пятьсот, но их всё ещё преследовали. Забежали в перелесок. Далеко впереди послышались залпы.
– Вражеская артуха. По нам работает. Что будем делать, командир? – это спросил Меркулов, бегущий первым.
– Дальше прорываться. Других вариантов нет. Впереди поле на километр, дальше – лес. Добежим до него и потеряемся. Ночью будем выходить.
Несколько снарядов угодили в противоположный склон оврага, вдоль которого шла их группа. Что – то чёрное и круглое полетело в их сторону.
– Что это?
– Грязь. – сразу ответил Тихий.
– Нормально грязь деревья рубит. – Леший, указывая на мелкое деревце, срубленное точно на уровне его головы.
Радист, не говоря ни слова, побежал в сторону и забился в ствол огромного гнилого дерева. Он был похож на маленького мальчика, укрывшегося одеялом от чего – то страшного.
Молчун быстро подошёл к нему и слегка ткнул стволом в затылок.
– Э, долбаная антенна, если ты сейчас не вернёшься в строй – я сам тебя здесь кончу к чертям!
Тот застыл.
Молчун ткнул его стволом ещё раз – гораздо сильнее. Голова радиста закачалась, ударяясь то в дерево, то в ствол. Он без слов повернулся и медленно побежал догонять группу.
«А ещё говорят, что насилие – не выход…»
Деревья заканчивались. Очень скоро они бежали уже по невысокой траве, поднимаясь по пологому склону на возвышенность. Когда они достигли верха, Тихий остановился, оглядываясь по сторонам и оценивая обстановку. Далеко впереди был виден лес – не перелесок, через который они только что прошли, а сплошная стена деревьев, тянущаяся по всему горизонту.
– Мы не успеем добраться туда. Они поднимутся на этот холм и расстреляют нас в спины.
Все ждали, что решит командир. Он замолчал на несколько секунд, потом скомандовал, не поднимая взгляда:
– Вся группа – бегом марш через поле! Попробуем прорваться.
Все побежали. Он рукой остановил Володю.
– Останешься здесь и задержишь их, сколько сможешь. Только подожди, пока все выйдут из леса, чтобы за деревьями не прятались. Как отстреляешься – вали в ту рощу. – Тихий показал влево. Метров за двести от них была примерно такая же роща, как та, через которую они только что прошли. – Надеюсь, они не будут разделять группу, чтобы взять тебя, а пойдут за нами. Как стемнеет – выходи к той опушке и по ней вправо, на юг километров тридцать. Уткнёшься в речку – и против течения в сторону Донецка. Лучше ночью. Леший подсобит тебе плёткой.
Он пару секунд смотрел на Молчуна с виноватым видом.
– Командир, хватит сиськи мять. Другого решения у тебя для нас нет. Давай, вали. В казарме увидимся. – сказал Молчун, выбирая место для стрельбы получше.
Тихий хлопнул его по плечу и ринулся догонять группу. Молчун изготовился к стрельбе и оглянулся, чтобы ещё раз посмотреть на братьев по оружию. Они бежали, то и дело спотыкаясь. Их ранцы болтались туда – сюда. Посередине бежал Леший с раненым на плече, успевая ещё подгонять радиста. Спереди, тревожно оглядываясь по сторонам, бежал Меркулов. Такие же, как он, люди, не нашедшие себе места на гражданке. Убегают вот теперь. Его команда. Хорошая ли, плохая, но его. Он нужен им, а они нужны ему.
Молчун отвернулся и стал ждать. Через минуту он увидел вражеский отряд, быстро выходящий из-за деревьев. «Плохо. Слишком много». Молчун слышал немало историй о том, как один пулемётчик сдерживал отряд в пятьдесят человек, или больше, высаживая несколько коробов подряд. Теперь ему самому предстояло проверить правдивость этих баек.
Он рывком поставил пулемёт на сошки и открыл огонь, как только тыл отряда отошёл от деревьев. Сразу стрельба в ответ. «Опытные». Молчун тут же перевёл огонь стрелявших. Он понимал – стоит прекратить стрелять, и его тут же скуют огнём на подавление, обойдут с фланга и расстреляют, как он не раз делал сам.
Некоторых он подстрелил, но большая часть группы сумела отойти в лес. Володя сменил короб и продолжил стрелять, не давая противнику занять удобные позиции. Молчун увидел, как трое обходят справа и перевёл огонь туда. Тут же послышались робкие выстрелы от основной группы.
«Рано или поздно меня растянут. Если отходить – то заранее». Он сменил ещё короб, а три человека продвинулись ещё правее. Молчун долбил по основной группе, пытаясь краем глаза уловить момент, когда обходчики выйдут туда, где деревья редели. Дождавшись, он резко поменял направление и скосил одного, но тут же у него перед глазами сверкнуло, и он почувствовал тепло, разливающееся по щеке. Направил пулемёт обратно. Через несколько секунд пришлось сменить ствол. Пока менял, робкая ответная стрельба превратилась в шквал огня. Что-то дёрнуло за плечо. Он сменил позицию, спрятался и выждал, пока огонь прекратится. Поднялся из-за холма и начал стрелять вновь. Сначала ему не отвечали, но, приметив, с флангов начали обстреливать. Он крутился туда-сюда, судорожно пытаясь сдержать всех. Двое справа ушли совсем далеко. Когда они пересекут поле между деревьями и возвышенностью – ему уже не спастись. Молчун спрятался за склоном, подхватил пулемёт и рванул к деревьям. Он был в хорошей форме, но трава, кочки и разгрузка делали бег тяжёлым и рваным. Несколько раз он спотыкался, и возобновить прежний темп стоило больших усилий. Метров за пятьдесят до рощи дыхание совсем сбилось, но он заставил себя терпеть. Начали стрелять. Молчун запетлял, насколько у него это получалось. Двадцать метров, но они точно смогут пристреляться. Он упал, досчитал до трёх и снова вскочил. Ещё десять метров. Издалека, со стороны его группы, послышался сухой звук выстрела, а ближе – крик. Петляя, он свалился за ближайшее дерево, подтянул пулемёт и, хрипя, стал уползать глубже.
Шмель
«Интересно, я получил то, что заслуживаю? Есть ведь в мире какая-то вселенская справедливость». Раньше он так думал. Но чем старше – тем меньше в это верил. Когда-то он смотрел людям в глаза прямо и открыто. А потом… Потом у него появилось ощущение, будто они догадываются, кто он такой. Ему хотелось крикнуть: «Да! Это я! Я просрал свою жизнь! Я плачу алименты бывшей жене! Живу в хрущёвке и вкалываю за копейки! Ну и что? Что дальше? Вы никогда не видели таких, как я? Да их целая армия! Оглянитесь вокруг! Сегодня я, а завтра – каждый из вас!» Шмель посмотрел на Быка, шедшего позади.
– Как думаешь, что бы сказал твой отец, узнай он, что я бросил жену с ребёнком?
– Он знал.
– И что сказал?
– Паршиво. Но это было неизбежно.
– Прям в точности так и сказал?
– Да.
– И?
– Что «И»?
– Ты с ним согласен?
– Возможно, я сам его в этом убедил. Откуда ещё ему было знать о твоей жене, кроме моих рассказов?
– Значит, неизбежно… Молчун, а ты что скажешь?
– Так ей и надо!
– Кому?
– Жене твоей, дурень! Удивляюсь, как ты ей голову не оторвал за столько лет.
– А дочь? Она же не виновата…
– Не виновата. Лес рубят – щепки летят. Нельзя сделать всё идеально.
2017 год
На работе будто ждали его увольнения. Впрочем, Саше было наплевать. Столько сил было потрачено в той компании. Столько надежд было связано с ней. И денег заработано немало. Но, увольняясь, он не чувствовал ничего. Вообще. Что-то сдулось внутри. Позже, думая, чем заниматься дальше, Шмель жалел потраченные годы.
Зазвонил телефон. Ксюша.
– Да?
– Я завтра привезу Машу на выходные.
– Не нужно. Родители на даче, а меня в Москве нет. – Шмель соврал без угрызений. Даже с удовлетворением.
– Так вернись и забери её. Я не могу всё время быть с ней. Выходные – это моё личное время.
– А моё когда?
– Будни.
«Эта тварь даже не думает о том, что по будням нужно работать. Хотя, справедливости ради, на работе я не особо напрягаюсь. Но ей это знать не обязательно».
– В позапрошлые выходные она ударила меня палкой, когда я отказался купить ей куклу. А в прошлые – говорила, что её новый папа красивее и вообще у него джип. Перевоспитать её нереально. Поэтому не вижу смысла в наших встречах.
– Геранин! Ты должен быть с ней на выходных! Приезжай и забери!
– А то что?