— Твоя последняя девушка была старше тебя на четыре года.
— И что?
— Ничего. Просто факты.
— Да иди ты! — Кабан задумался и невольно напрягся. Шутки шутками, но кто ж знает, что на уме у настоятельницы. — Слушай, а что мне делать, если… ну сам понимаешь…
— Как что? Вперед, и с песней!
— С какой такой песней?
— А ты много их знаешь, чтоб в тему подходили? Кончено же… «Бабушки, бабушки, бабушки-старушки, бабушки, бабушки, ушки на макушке»!
— Сволочь ты!
— Да ладно, расслабься, дружище, я просто пошутил.
— Нашел повод! А мне сейчас не до шуток. Что делать-то?
— Я не понимаю, в чем проблема? Будет приставать, скажи «нет», делов-то.
— Ага, «скажи 'нет»… Ты забыл, где мы находимся? Это же логово долбаных сектантов.
— Долбанных, но дружелюбных сектантов, заметь.
— Еще не вечер. Я уверен, что они еще покажут свои зубки.
— Да ладно тебе!
— Короче, я боюсь, что если откажусь с ней переспать, это может повлиять на отношение к нам местных.
— И что дарьянцы сделают? Выгонят?
— Да мало ли что у них на уме!
— Если ты так паришься из-за этого, переспи с Ведой-Миланой. И все проблемы будут решены!
— Но она же старуха!
— На нашей планете это называется эйджизмом.
— Но мы не на Земле, а на Карфагене…
Тут Луцык почувствовал, как внутри у него разливается какое-то странное тепло. В голове приятно зашумело. На душе стало радостно и весело. Он сомкнул глаза и вдохнул полной грудью. Ноздри щекотал какой-то сладкий аромат…
— Эй, очнись!
Луцык открыл глаза и увидел перед собой Левшу.
— Ты тут уже минут десять тут стоишь как вкопанный. И не реагируешь ни на что.
— Неужели? А я думал, что прошло несколько секунд, я всего лишь закрыл глаза.
— Ты под кайфом. Вы все тут под кайфом.
— Чего?
— Варево, что вы пили. Это какая-то наркота!
— Неужели?
Луцык лениво оглянулся по сторонам. Кругом были люди. Некоторые сидели на земле, кто-то танцевал, другие, обнявшись, целовались. Кто-то лежал на спине и созерцал небо, бурча что-то себе под нос.
Взгляд Луцыка упал на его ладонь. Пальцы неестественно вытянулись, ногти горели зеленым светом, словно в них вкрутили маленькие лампочки.
— Круто! — оценил он.
— Что круто? — спросил Левша.
— Мои пальцы светятся!
— Ты что, не слышишь? Ты под кайфом!
— Да понял я все… Но как же круто… — Луцык снова уставился на свои ладони, но вдруг спохватился. — А ты часом Кабана не видел?
— Нет, не видал.
— А Джей и Гюрзу?
Левша что-то сказал, но слов было не разобрать, его голос, словно под воздействием акустических эффектов, лишился четкости и превратился в один сплошной звенящий гул. А потом Левша просто исчез. Растворился в воздухе. Растаял за одно мгновение.
Луцык понял, что и окружающая действительность поменялась. Теперь он находился в какой-то пустыне. Вокруг было много кратеров. Но не вулканов. Так выглядели следы от падения метеоритов. В голубом небе светило яркое солнышко.
«Похоже не Луну», — подумал Луцык.
Мимо шел двухметровый гуманоид с двумя головами и тремя носами.
— Привет! — сказал Луцык. — Ты местный?
Гуманоид притормозил. Теперь его можно было рассмотреть получше. Одна голова спала, а вторая, надув губы, ответила:
— Нет, я с Дельта-Гамма-Просима-Плазма. Бывал там?
— Не доводилось.
— Рекомендую. Роскошная планета. Прекрасный климат. Круглый год солнце, теплый океан, на деревьях растут экзотические фрукты. А уж про девочек молчу. Их у нас просто завались. Черные, белые, красные… Какие угодно.
— И все такие же, как ты, двухголовые?
— Ты что-то имеешь против?
— Нет, не имею… Просто как-то необычно.
— Слышь, Федот, этот урод говорит, что мы ему не нравимся! — крикнула говорящая часть тела спящей прямо в ухо.
Вторая голова, не открывая глаз, причмокнула:
— Мне по барабану. Не мешай спать, Пашка.
— Да проснись ты! Тут задеты честь и достоинство!
— Отстань!
— И вот так всегда, — переведя взгляд на Луцыка, вздохнул Пашка.
— Не ладите?
— В последнее время не очень. Хотя Федот мне кровный брат вообще-то. Поддерживать друг друга должны, помогать. А стали как чужие.
— Так бывает. Время идет. Все мы меняемся.
— А ведь раньше были не разлей вода. А сейчас одна только видимость осталась.
— Жаль.
— Еще как! Ну мне пора. Будь здоров! — и пришелец исчез, словно его и не было.
Рядом нарисовался какой-то субъект. Присмотревшись, Луцык обнаружил, что это динозавр, похожий на тираннозавра, только размером с человека. Вместо коротких когтистых лапок у него имелись руки, мускулистые и обильно покрытые аспидно-черной шерстью, как у гориллы. Существо было прямоходящим, носило кожаный коричневый плащ, весьма потертый и старый.
— Ты кто? — обратился к нему писатель.
— Улугбекзавр узбекистанис, — низким бархатным голосом представился неожиданный собеседник. — Переводится как ящер Улугбека из Узбекистана.
— Как же, слыхал. Мне про улугбекзавра Кабан рассказывал. Только что-то ты как-то размером не вышел. Я слыхал, что улугбекзавр был в два раза больше тираннозавра.
— Я много болел в детстве.
— Сочувствую. Меня, кстати, Луцык зовут.
— А меня можешь назвать просто Улугбек.
— Скажи мне, дружище, а где мы находимся?
— У тебя в голове.
Луцык нисколько не удивился и констатировал:
— Тоскливо тут.
— И не говори, — согласился его собеседник.
— А ты что тут делаешь?
— Откуда ж мне знать? Это ведь твоя голова!
Вдалеке появились очертания человеческой фигуры. Субъект передвигался быстро, даже чересчур быстро. Словно его несли сапоги-скороходы. Расстояние он преодолел за несколько секунд и вблизи оказался невысоким широкоплечим человеком, закованным в латы, стилизованные под японские средневековые доспехи. Его лицо скрывал шлем, виднелись только глаза. Злые и пронзительные.
— Ты, наверное, Шреддер из «Черепашек-ниндзя», — догадался Луцык и процитировал фразу из мультфильма: — «Я — Шреддер, убийца черепашек-ниндзя. И если их уничтожение означает конец всего, то так тому и быть!»
— Я Валера! — грозно произнес незнакомец.
— Что еще за Валера?
— Жених Анжелики!
— А-а-а, желейный…
— Чего ты там вякнул?
— Я сказал, очень приятно. Меня звать Луцык, — он протянул Валере руку, но жених проигнорировал этот порыв.
— Говорят, ты подкатывал к моей невесте?
— Кто говорит? — Луцык обернулся к Улугбеку. — Ты?
— Ничего я никому не говорил, — отчеканил динозавр.
— Тогда кто?
Валера положил на плечо писателя свою тяжелую руку и прорычал:
— Не придуривайся, ушлепок, я все знаю!
Назревала разборка. По виду оппонент был крепким малым и вступить с ним в драку означало одно — отхватить нехилых люлей.
— В морду или в пузо? — спросил Валера.
— Это вы мне?
— Тебе.
— А можно как-то по-другому урегулировать это хм-м… недоразумение?
— Нет.
— Тогда в пузо.
Удар последовал незамедлительно. Луцык согнулся в три погибели и застонал.
— В расчете, — резюмировал Валера и предупредил: — Еще раз такое случится, ноги переломаю. Понял?
— Мне все ясно, — жадно хватая ртом воздух, просипел поверженный.
Жених в тот же миг испарился.
— Это кто был? — спросил Улугбек.
— Валера, — потирая живот, сообщил Луцык.
— Это и так понятно. А кто он тебе?
— Да так… никто…
— Удар у этого никого хорошо поставлен.
— Может, пройдемся?
— Давай, — согласился динозавр.
Широко раскинувшийся пейзаж был сир, тосклив и депрессивен. Сплошная пустыня и редкие кратеры.
— Как-то грустненько тут, — заметил Луцык.
— Все в твоих руках.
— Почему это?
— Ну это же твоя башка.
— А, ну да.
— А вообще ты прав, скучно здесь. Ты кто по профессии?
— Писатель.
— Ого! И про что твои книги?
— Ужастики, триллеры. Про маньяков в основном.
— Получается, у тебя должен быть богатый внутренний мир.
— Получается.
— Тогда почему в твоей башке все так уныло?
— Я почем знаю?
— Повторюсь, это твоя башка.
— Слушай, я не знаю. Может, сезон такой. Я, кстати, по жизни тот еще весельчак!
— А с виду не скажешь…
Вдруг небо заволокло тучами. Засверкали молнии. И грянул проливной дождь. Слава богу, рядышком нашлась детская площадка с песочницей, посреди которой стоял деревянный гриб. Там они и укрылись от непогоды.
— Это, наверное, твой островок безопасности, — предположил Улугбек.
— Чего?
— Место, где можно укрыться от дурных мыслей.
Луцык подобрал лежащий в песке совочек и повертел его в руках:
— Да, наверное, ты прав…
— Слушай, а расскажи про Анжелику, — внезапно попросил динозавр.
— Ты ее откуда знаешь?
— Валера же про нее говорил.
— А-а-а, — писатель бросил совочек обратно. — Мы называем ее Джей. Да и сама она так себя называет… Я раньше ее сильно любил.
— А сейчас?
— Сейчас не так сильно. Но все еще люблю.
Мимо протопала компания гномиков в синих колпачках. Их было штук десять. Каждый размером с кулак, все как один бородатые. Они без умолку что-то лопотали. Один напевал песню «Проклятый старый дом», другой бубнил: «Все идет по плану», третий голосил: «Пришла и оторвала голову нам чумачечая весна». Речи остальных звучали неразборчиво.
— О, а это, кажется, мои навязчивые мелодии! — догадался Луцык.
— Неважный у тебя вкус, — оценил Улугбек.
— А сам-то что слушаешь?
— Я меломан.
— Дешевая отмазка! Назови хотя бы пару исполнителей…
— Мне «Кино» нравится, а еще Фил Коллинз.
— Чего⁈
— Ну Фил Коллинз из группы «Генезис».
— Я знаю о ком ты говоришь, просто впервые вижу его поклонника.
— Надеюсь ты не разочарован.
— Не-а, всегда говорил, что Фила Коллинза слушают одни динозавры.