– Не думаю…
– Понзес сказал нам, что они должны были связаться с лакишами-военными с главной базы Экспедиционного Корпуса. Мы могли бы наведаться туда. Узнать.
– Шансов мало. Если Фаннур, Миа и Кервол у них, то лакиши успели перевезти пленных далеко от Клебры, – ответил дэррн. – Может, на другой конец Галактики.
– Но это все же зацепка… Командующий базой – адмирал ГанГи – может знать, – сказала Тирна. – Хозяин, я думаю, что и одна бы смогла добраться до него и заставить говорить. Прикажите!
Глеш снова выдержал долгую, поразившую Тирну паузу. Архонт сомневается? Откуда в нем такая неуверенность? Для шаари он всегда был сверхсуществом, никогда не испытывающим сомнений в том, какие решения принимает.
Потрясенная Тирна даже не сразу расслышала ответ.
– Повторите, хозяин. Помехи!
– Разрешаю проникнуть на таглианскую базу. Отыщите адмирала, вытяните из него любые сведения.
– А потом?
– Ликвидируйте. Пускай это будет небольшим уроком для наших нерадивых союзников, – сказал Глеш.
Тирна ощутила прилив знакомой волны. Возбуждение и охотничий азарт, помноженные на осознание правильности своих действий. Приказ на ликвидацию – то, чем шаари живет, исполняя собственное Предназначение и стремясь к Великой Пустоте…
Собственный энтузиазм беспокоил Тирну.
«Я рассуждаю так, словно не участвую в заговоре. Словно я обычная кукла, созданная исполнять приказы хозяев… Что со мной? Разве я не прозрела?»
Глеш и Цитадель все еще имеют слишком сильную власть над ней – в этом суть. Годами она училась подчинению, оттачивая не только боевые навыки, но и работая над выхолащиванием собственной личности. Подавляла волю, вычищала страхи и сомнения. Вбивала себе в голову ложь Хэтар и сторонилась Хаоса. Нескольких недель явно недостаточно, чтобы освободиться от старых привычек. Наставники правы – обычный человек слаб, он живет эмоциями и лишь иногда – разумом. «Призраки» не такие. Их ум холоден, а сердце лишено жалости. Шаари не нужны иллюзии, которыми утешаются остальные. Они видят Цель.
Тирна вообразила жестокое лицо Глеша. Дэррн беспощадно искоренял ересь и преподавал отступникам суровые уроки послушания.
«Может ли быть целью Пустота? Там, куда мы идем, якобы следуя Предназначению, нет ничего…»
Эта мысль в какой-то момент вселила в Тирну настоящую панику. Шаари отчаянно искала мотивацию. Если ей суждено бросить все, измениться, то в какие новые координаты она себя впишет? А другие?
Фаннур говорил о выборе, но эта идея не была понятна людям, которых сделали живыми машинами для убийства. Рама Тоос стал предателем потому, что захотел жить как все: иметь семью, детей. Окружить себя ничего не значащими вещами, не имеющими смысла. Стал ли он счастлив в своей норке, где прятался, словно жалкий мован[25]?
«Стал, – подумала Тирна, – он сражался за свое счастье и умер за него».
Смутно, но шаари начинала понимать, что это значит. В ней что-то менялось, падали во мраке незримые стены, и разрушения причиняли боль. Коракс потеряла всегдашнее спокойствие, даже медитация не помогала. Она чувствовала себя щепкой, попавшей в бурный поток, – ни остановиться, ни зацепиться за что-нибудь. Единственно и остается нестись по течению.
А еще Тирна боялась, боялась теперь почти всегда. Главным образом, себя саму и того, что в критический момент способна потерять контроль над собой и совершить ошибку.
Шаари заставила себя вернуться к Иссе и Тоббу.
– Идем на главную базу. – Она развернула из коммуникатора голографическую схему-карту. – Глеш санкционировал допрос адмирала Ресела ГанГи. С последующей ликвидацией. – Протокольный тон придавал ей самой необходимую уверенность. Пока делалась работа, был смысл в этом расшатанном бытии.
Тирне не терпелось теперь очутиться на таглианской территории и стать мечом карающим. Теперь ее клинок не принесет успокоение, но свершит месть. Горе тому, кто встанет у нее на пути.
И еще она очень хотела отыскать Фаннура и задать ему все те вопросы, которые не могла адресовать больше никому.
– Нам придется вернуться на скоггеры и сесть поближе к базе, – сказала Исса, – до нее сорок пять километров. Мы не дойдем по джунглям.
Такой маневр был рискованным – пространство вокруг базы наверняка тщательно охранялось и прочесывалось сканерами, но иного выхода Тирна не видела. Вопреки утверждению Нувы, шаари вполне способен совершить сорокапятикилометровый марафон по густому лесу, но остается вопрос о возможном спешном отходе. Бежать обратно тем же путем с погоней на плечах затруднительно, особенно когда это целая армия.
– Сядем здесь, – Тирна указала на схеме. – Тут должно быть слепое пятно для радаров.
– При условии, что лакиши не используют беспилотники, – заметил Тобб.
– Используют, – сказала Коракс. – Действуем по ситуации. Полетим низко над лесом, используя стелс-режим. Нам будет достаточно километров трех, чтобы, добираясь до базы пешком, не растерять силы. В случае форс-мажора пробежать их же будет несложно.
Шаари не возражали. Уже через несколько минут на месте, где стояла «хижина», не было ничего, кроме ночных теней и копошащихся в обгорелой влажной траве насекомых. Ночь поглотила три стремительных силуэта.
Поход на базу позволил Тирне хотя бы на время избавиться от мучительных сомнений и приглушить изматывающую борьбу с самой собой.
Шаари бежала так, словно за ней гнались призраки прошлого.
Дикий космос. Неизвестный сектор.
Система двойной звезды, орбита внешней планеты.
Станция «Цинклет», отсек Фаннура Грифа
Фаннур никогда не ел пищи за пределами Рашдана. Правила запрещали «призракам» питаться посторонними продуктами. Их диета была тщательно выверена и сбалансирована для достижения оптимального результата и весьма мало походила на еду в традиционном смысле слова. Скорее на скудный армейский паек, в котором есть все, кроме вкуса.
Первый обед, который принесли ему на «Цинклете» после освобождения из капсулы, поразил шаари. Он даже не знал, как подступиться к тому, что увидел на квадратных тарелках, которые принес ему в отсек робот. Механический слуга вкатил тележку, поставил блюда на стол с аккуратностью, присущей машинам, и пожелал приятного аппетита. Фаннур почесал затылок. Он почувствовал себя стеснительным ребенком в незнакомом доме.
От еды поднимался пар, запах был соблазнительным. Рот шаари стал наполняться слюной. Взгляд Фаннура остановился на тарелке с супом, потом переместился на второе, затем на десерт и напитки. С чего начать? Столовые изготовляли для «призраков» брикеты, очередность приема которых не имела смысла. Просто некоторые были теплыми для лучшей усваиваемости, другие нет. Пить полагалось шаари или пустую воду, или особые коктейли, насыщенные всякими полезностями.
Здесь все иначе. Подумав, Гриф решил начать со второго и долго подозрительно разглядывал содержимое тарелки. Кусочки мяса и какие-то овощи с подливкой – запах сумасшедший. Решив, что травить его лакишам смысла нет, Фаннур стал есть. На это ушло достаточно много времени, несмотря на зверский аппетит. Желудок и язык должны были привыкнуть к новым ощущениям в той же степени, что и мозг, которому требовалось обработать новую информацию.
Расправившись со вторым, шаари – уже куда смелее – попробовал суп. Через полминуты тарелка оказалась пустой, и Фаннур ее просто облизал. Кто бы мог подумать, что за пределами Рашдана питаются так. «Призрак» не имел представления, что именно он съел, но ему стало жаль братьев, которые в жизни не знали ничего, кроме дурацких питательных смесей.
«Хотя бы ради этого стоило послать дэррнов куда подальше, – подумал Фаннур, пробуя напитки. Первый вид сока ему понравился меньше, чем второй, однако оба он выпил до капли. – Проклятье! Теперь понимаю Тооса, которому хотелось обычной жизни».
Какое наслаждение! Сколько ощущений!
Шаари уставился в стену выпученными глазами – ему было плевать, что за каждым его движением наблюдают замаскированные камеры. Он походил на пророка, осененного очередным божественным откровением. Ясно и четко в тот миг представилось ему: семейный очаг, жена, дети… Непринужденная суета, повседневные заботы, малозначительные мелочи быта… Пока всего лишь слова и размытые образы, похожие на те, что приходят утром перед пробуждением, но они становились четче… Шаари не имеют права заводить семью и даже просто сексуальные контакты внутри своего сообщества. Этот же запрет распространяется и на существ, живущих вне Рашдана. Нарушителей ждала смерть. На занятиях по истории шаари рассказывали, кто из братьев и за что был казнен в прошлом. Больше половины всех проступков носили спонтанный характер – мало кто шел против правил сознательно. Невзирая на содержащиеся в пище «призраков» препараты для подавления влечения, природа иной раз сбрасывала оковы. А дэррны не делали скидок. Единственное, что они могли предложить своим слугам, учитывая их прошлые заслуги, так это эвтаназию. Не сжигание живьем в турбине…
Фаннур посмотрел на пустую посуду. Отвращение подступило к горлу. Теперь он ненавидел дэррнов еще сильнее. Хозяева лишили его детства и нормальной жизни, они сделали все, чтобы он перестал быть человеком. И сейчас он прямо нарушает установленные для шаари правила и находит в этом массу удовольствия.
Истерическое желание расхохотаться во все горло едва не заставило «призрака» поддаться искушению.
«Ну так приходите и убейте меня! Глеш! Архонт Шогг! Кто-нибудь!»
Фаннур стиснул руками виски. Голоса в голове на миг оглушили его, но так же быстро фантомная волна прошла и рассеялась.
Он давно был не тем, что раньше. Разочарование и боль оставили в сердце Грифа шрамы еще более глубокие, чем когда перед ним открылась правда о его детстве. Фита со своей дрессировкой окончательно разрушила прежний мир «призрака». В какой-то мере Фаннур даже был благодарен ШакРок за ее методы. Не пройдя через страдания, не очистишься для будущего. Теперь Фаннур смотрел вперед с куда меньшим страхом и куда более четко представлял себе, что делать.