Представители банка сначала отрицали все. Но затем, видимо, рассудили, что просто игнорировать документ, содержащий неблагоприятные оценки положения в банке, неразумно. Поэтому попавший в средства массовой информации акт был назван предварительным. В подтверждение этого появилось совместное заявление банка и ГУ ЦБ, в котором сказано, что «результаты комплексной проверки… еще не согласованы и не подписаны». О результатах «согласительного процесса» руководство банка должно было сообщить на пресс-конференции.
11 июля 1996 года Владимир Виноградов встретился с журналистами. Официально объявленный информационный повод – «Итоги деятельности «Инкомбанка» за первое полугодие 1996 года». Действительно, всю первую часть пресс-конференции банкир знакомил прессу с достижениями своего банка: на 1 июля прибыль составила более 438 млрд руб., активы выросли до 19,853 трлн руб. Присутствовавшие там же председатель АРБ Сергей Егоров и два представителя от «мелких и средних банков» одобрительно кивали головами, а затем выступили каждый в отдельности. Впрочем, их речи не отличались разнообразием и сводились к освещению роли «Инкомбанка» в истории России и банковского сообщества. Затем Виноградов приступил к освещению деятельности комиссии ЦБ. Посыпались слова «провокация», «слухи», «фальшивки». Банкир заявил, что комиссия ЦБ пересмотрела свои выводы, и зачитал буквально следующее: «…Банк активно управляет ликвидностью и доходностью и способен выполнить в полном объеме обязательства перед вкладчиками и своими кредиторами».
Однако самое удивительное в этой истории было то, что вызвавший столько страстей акт проверки банка на самом деле не содержал ничего сенсационного. Всякий, кто хоть немного следил за положением в банковской сфере, прочитав этот документ, мог сказать, что ожидал чего-то подобного. Дело в том, что после семи «тучных лет» в печати стали появляться сообщения о больших и малых коммерческих неудачах «Инкомбанка».
Еще в «тучные годы», где-то на рубеже 1994 и 1995 годов, в развитии банка явственно обозначились негативные тенденции. Банк, до этого стремительно расширявшийся во всех направлениях, замедлил движение вперед, а затем начал и отступать с завоеванных позиций. Это подтверждалось объективными данными. По расчетам Михаила Делягина, в то время эксперта президентской администрации, доля «Инкомбанка» в совокупных активах российских банков росла в 1992–1994 годах и начала сокращаться в 1995 году. Этот показатель на 1 января 1993, 1994, 1995 и 1996 годов составлял соответственно 1,4, 1,6, 3,1 и 2,3 %.
Проблемы накапливались исподволь. По данным, опубликованным в 1995 году в журнале «Финансист», на протяжении всего 1994 года, несмотря на усилия, предпринимаемые руководством банка, увеличивалась доля просроченных кредитов, достигшая к январю 1995 года 15 % суммы всех его кредитных вложений. В этой ситуации в феврале 1995 года руководители банка вынуждены были объявить о смене вех – переходе от «политики экспансии» к «политике консолидации». В частности, было объявлено о «корректировке» и сокращении на 20–22 % кредитного портфеля и замедлении экспансии в регионах. Это, однако, не спасло банк от целого ряда чувствительных неудач уже в 1990-е годы. Так, еще в 1993 году банк «попал» на $1,5 млн, профинансировав создание Российского торгово-культурного центра, который в итоге так и не был создан. В 1994 году – выдал кредит на $10 млн АО «Лэнд», однако смог вернуть только $5,8 млн. В 1995 году банк потерял около $10 млн, когда сбежало руководство торгового дома «Эрлан». В целом кредитная политика «Инкомбанка» оставалась достаточно рискованной. В акте проверки банка отмечались многочисленные случаи выдачи кредитов без обеспечения и без погашения предыдущего кредита, а дочерним предприятиям – беспроцентных кредитов.
Не все гладко шло и внутри банка. Огромное количество заместителей, которые, в отличие от Виноградова, отнюдь не были «романтиками от бизнеса», разрушали банк изнутри. Виноградов не любил выносить сор из избы, и многое становилось известно уже post factum.
Виноградов одним из первых понял, какую силу может иметь организованное банковское сообщество. Он стал одном из отцов-основателей Московского банковского союза и Ассоциации российских банков (АРБ).
Сергей Егоров,
бывший глава Госбанка России, почетный председатель Ассоциации российских банков:
«Большую инициативу проявил Виноградов Владимир Викторович…»
– Создание Московского банковского союза и позднее ассоциации выло инициировано самими банками <…> Коммерческие банки поняли, что если они не создадут коллегиальный орган, который бы отстаивал их интересы, представлял их во всех органах государственного управления, то им будет трудно поодиночке противостоять огромной государственной машине. И тогда тринадцатью банками выл создан Московский банковский союз. Тогда большую инициативу проявил Виноградов Владимир Викторович <…> Банки понимали, что ограничиться только Московским банковским союзом будет неверно, потому что законы создаются федеральной властью, значит, все основополагающие условия для деятельности банков выходили на федеральный уровень. Тогда выл поставлен вопрос о создании Ассоциации российских банков.
Но Виноградов использовал эти структуры прежде всего в своих интересах. В результате в конце 1995 года он стал главным героем так называемой первой банковской войны. Многих известных банкиров (глав «ОНЭКСИМбанка», «МЕНАТЕПа», банка «Столичный» и др.) уже не устраивала ситуация в АРБ, при которой руководство АРБ действовало от имени всего банковского сообщества. Тринадцать банкиров предложили передать управление ассоциацией коллегиальному органу, то есть потребовали, чтобы Виноградов поделился властью. Инициаторы «письма тринадцати» предложили подписать документ и ему. Но он отказался, организовал свою группу и выступил с письмом «шести».
Владимир Виноградов: «Любой банкир должен быть публичным»
– Любой банкир должен быть публичным, за исключением «швейцарских гномиков», которые управляют теневыми деньгами. Банкир, который возглавляет не частную финансовую компанию, а большой публичный банк, акционерный, должен быть публичным банкиром. У меня около 11 тыс. акционеров. Я должен защищать интересы моих клиентов, их у меня порядка 325 тыс. Из них 60 тыс. – корпорации, а все остальные – частные лица, и зачастую решения местных органов власти или высших органов власти как-то задевают интересы моих акционеров и клиентов. С помощью общественных организаций мы защищаем и наши профессиональные интересы, и экономические интересы клиентов и акционеров <…>
Что касается «инициативы тринадцати банкиров», то про нее мне ничего не было известно. Предложения в ней участвовать я не получал, и заявления устные о том, что меня туда приглашали, – это ложь. Что касается самого материала, который был подписан нашими тринадцатью коллегами, то я считаю, что текст в таком виде я бы не подписал по той причине, что там мысли скачут, как зайцы. В том виде, в котором люди (не знаю почему, под давлением каких обстоятельств) написали это письмо и подписались под ним, как следует его не отредактировав, я бы не подписал. Но как идея, наверное, письмо было бы мною поддержано.
Последствия были серьезными. Началась война компроматов, и Виноградов напрочь рассорился с банковским сообществом. Не исключено, что из-за этого «Инкомбанку» ничего не досталось на залоговых аукционах, а приватизировать он смог лишь несколько шоколадных фабрик. Дело в том, что незадолго до проведения этих самых аукционов, где банки получали контрольные пакеты акций крупных предприятий, участники заключили джентльменское соглашение о разделе сфер влияния. В случае с «Инкомбанком» оно заключалось в следующем: «МЕНАТЕП» продает «Инкомбанку» пакет акций АО «Бабаевское», а тот, в свою очередь, не участвует в аукционе по «ЮКОСу». Однако «Инкомбанк» не только нарушил соглашение, но, более того, проиграв аукцион, выступил с разоблачающими «МЕНАТЕП» заявлениями. После подобных выступлений к Виноградову стали относиться несколько настороженно. Ходорковский тогда признался, что больше всего в этой истории ему не понравилось то, что Виноградов нарушил устные договоренности: «Ведь только-только мы договорились о том, что «МЕНАТЕП» передает «Инкомбанку» свои акции Бабаевской фабрики, а он корректно ведет себя по приватизационным проектам и, если где-либо наши интересы пересекаются, делает ответный шаг – уступает». Виноградов не уступил. Аналогично он повел себя и с Борисом Березовским в истории с акциями «Сибнефти». В итоге и с Ходорковским, и с Березовским ему пришлось выяснять отношения в суде.
В начале 1995 года горячей темой в банковском сообществе было создание ОРТ. Среди потенциальных акционеров значились практически все наиболее крупные банки и компании. В том числе и «Инкомбанк». Однако уже в феврале банк вдруг вышел из состава акционеров ОРТ, оповестив прессу, что «временно воздерживается от принятия окончательного решения по участию в акционировании Останкино, поскольку к заранее определенному сроку ОРТ не представило банку ни бизнес-плана, ни концепции вещания». «Инкомбанк» отказался от участия в проекте, имевшем явно государственное значение. Мало того, как говорят, Виноградов направил еще и письмо премьер-министру, в котором описал проект ОРТ в самых черных тонах, и тем оскорбил своих бывших компаньонов.
Впрочем, поскольку проекты, в которых коллеги-банкиры предлагали участвовать и Виноградову, носили государственный характер, им впоследствии была обеспечена правительственная поддержка. Права банков как залогодержателей, несмотря на все споры, строго соблюдались, причем после президентских выборов 1996 года лояльные режиму банкиры получали благодарности президента, а Владимир Потанин – представитель банковского сообщества – даже вошел в состав правительства.