аксим. — И также он будет готов купить новые акции, которые вы выпустите. Но сумма должна быть не меньше пятидесяти миллионов рублей.
— Примерно на такое увеличение капитала я и рассчитывала, — говорит Зинаида.
Про себя она ликует. Вообще-то, она думала увеличить капитал миллионов на тридцать или даже меньше. Этого бы хватило для размытия доли Александра.
Пятьдесят миллионов — уже другое дело! Эти деньги можно пустить в оборот и дать фирме небольшой толчок.
— Но у меня есть ещё одно условие, — Максим поднимает глаза, глядя куда-то за плечо графини. — И оно вам не понравится.
— О чём речь?
— Когда Ларин купит мою долю, после этого я сразу же хочу купить долю ваших дочерей. Это тоже десять процентов, не так ли? По пять у каждой.
— Не поняла, — хмурится графиня. — В чём смысл?
— В том, что я хочу оставить актив. Но готов помочь вам с тем, чтобы выбросить изгоя из совета. Взамен вы получите надёжного инвестора, так что соглашайтесь, — Максим бросает взгляд на наручные часы. — Я хочу быть дома к восьми. Уже без пятнадцати.
Почти впрямую говорит, что у Белозерской нет времени на размышления. Чёртовы Грозины! Все одинаковые. Этот хоть и аутист, но не лишён семейной жёсткости.
Графине требуется несколько минут, чтобы принять решение. Принять эту схему означает лишиться ещё части Цитаты. Но если это позволит избавиться от Александра — потом акции можно и выкупить. Забрать часть у этого Ларина, например.
Так что…
— Я согласна, — говорит она.
— Тогда я звоню советнику, — Максим немедленно достаёт телефон. — Поговорите с ним лично, он готов приехать.
Вечером того же дня
«Самые надёжные наёмные секунданты Москвы! Клянёмся честью признанного рода!»
Такой вот слоган нахожу на сайте конкурентов Оруженосца. Быстро же они появились. Думаю, что готовились открыться заранее, когда услышали про запуск моего агентства. Но когда узнали, что я изгнан, решили ковать железо, пока горячо. Слоган прямо намекает на то, что лучше работать с ними, чем с изгоем.
Не могу их винить. Единственный конкурент, то есть мой Оруженосец, в нокауте. Самое время действовать и переманивать клиентов.
Но всё равно раздражает.
Ладно, не страшно. Здоровая конкуренция — это даже хорошо. А моё агентство быстро придёт в себя. Сегодня, например, поступила одна заявка на проведение дуэли. Не всех волнует, что хозяин компании — изгой.
Я сижу в кафе рядом с домом. Мама ещё у себя в бутике, а мне захотелось прогуляться и поужинать где-нибудь вне дома. Хоть с деньгами и напряг, стейк из говядины я всё ещё могу себе позволить.
Тем более что в этом кафе делают идеальную прожарку и посыпают мясо секретной смесью специй. В меру пряно, немного остро — я такое люблю.
Отодвигаю пустую тарелку и делаю глоток прохладного яблочного сока. Снова беру в руки телефон, и тут, как по заказу, поступает звонок от терапевта.
— Да, Аркадий Тимурович.
— Добрый вечер, Александр. Хотел рассказать вам о состоянии князя.
— Слушаю.
— Порадовать вас нечем, к сожалению. Его сиятельство днём приходил в сознание, но мысли спутаны. Он едва понимает, где находится.
В горле встаёт твёрдый комок. Как же больно слышать такое. Как бы там ни было, это мой родной человек. Прошлый Александр почти с ним не общался, но я почти успел подружиться и понял, что на самом деле он действительно любит нас с мамой.
Да и дед, я думаю, увидел во мне своё продолжение. Ведь зачем ещё он бы устроил тот роковой семейный совет?
— Пока мы оставляем его на искусственной вентиляции лёгких, — продолжает Аркадий. — И были вынуждены погрузить в медикаментозный сон. Однако, если верить показаниям приборов, есть тенденция к улучшению. Организм восстанавливается.
— Хорошо, — говорю я. — Если что-то будет нужно, звоните.
— Пока всё есть, Александр. Буду держать вас в курсе. До свидания.
— Всего доброго.
Не самые добрые новости. После операции прошло два дня, а Григорий Михайлович до сих пор невменяем. Конечно, возраст и всё такое, но я надеялся, что он быстрее придёт в себя.
И дело даже не в том, чтобы он сказал своё слово против Юрия. Я просто не хочу терять деда. Он великий человек, у которого я многому мог бы научиться, даже несмотря на опыт прошлой жизни.
Смотрю на часы и собираюсь выйти из кафе. Уже девять вечера. Мама что, опять отправилась на таинственную встречу? Бутик обычно закрывается в восемь.
Оплачиваю счёт и встаю из-за столика, когда в кафе вдруг начинает звучать сирена. Не сразу понимаю, что она доносится из моего кармана.
Выхватываю телефон и вижу сообщение о срабатывании сигнализации в Астетике. Твою мать. Что произошло?
Сбрасываю сигнал и звоню Вику.
— Мы уже едем, — отвечает тот. — Через минуту будем.
— Что там? — коротко спрашиваю.
— Не знаю. Кто-то в магазине нажал тревожную кнопку.
— Я тоже скоро буду.
Выбегаю из кафе и сразу прыгаю в Ауди. Водитель заводит в мотор и бросает на меня взгляд через зеркало.
— В бутик?
— Да. Оружие при себе?
— Конечно.
— Езжай быстрее, плевать на правила.
— Принял.
По дороге звоню маме, но она не берёт трубку. И это мне уже совсем не нравится.
Уже почти добираемся до магазина, когда мне звонит Виктор:
— Мы на месте. Было ограбление.
— Где моя мать? — цежу я.
— Здесь она, в порядке. Ну, почти. Серёге меньше повезло, пулю получил.
Когда я оказываюсь на месте, там уже стоят машины скорой и полиции. Гвардейца, который противостоял грабителям, увозят в реанимацию. Пуля в живот, ранение серьёзное.
Дверь магазина выбита, на крыльце лужа крови. Манекены и стойки с одеждой валяются на полу. Неприятная картина.
Но самое противное — это вид моей матери. Она сидит на диване, рыдая и пряча лицо в ладонях. А когда убирает ладони, вижу у неё на щеке большой синяк.
Дыхание перехватывает от злости. Молча обнимаю маму, но почти не слышу, что она говорит. Сквозь яростный гул в ушах доносятся только отдельные слова: ворвались… угрожали… выстрелили… забрали все деньги.
— Виктор! — рявкаю я.
— Здесь, ваше сиятельство, — он мигом появляется рядом.
— Кто это был?
— Не знаю. Но мы их уже нашли. Эти придурки забрали не только деньги, но и угнали машину госпожи, — Вик кивает на мою маму.
Надо же. И правда придурки.
Само собой, они не могли знать, что на машине стоит маячок. Но могли бы догадаться.
Или они решили, что раз Анну выгнали из рода, то она теперь беззащитна⁈ Придётся показать им, что это не так!
— Мам, успокойся. Мы всё вернём и накажем их, — выпускаю её из объятий.
— Куда ты? — сквозь слёзы спрашивает она.
— Мы скоро вернёмся. Вик, поехали. Бери всех.
— Ты с нами? — с сомнением спрашивает тот.
— А ты как думаешь? — рычу я. — Они ответят за то, что сделали. Я лично заставлю их пожалеть.
Глава 9
— Вы что наделали, идиоты⁈
— Слышь, чё за базар, — хмурится бандит по кличке Румын. — Мы всё чётко оформили. Бабки забрали, тёлку пришугнули.
— Тачка, дебил!!! — орёт, срывая голос, его наниматель. — На тачке по-любому маяк стоит! Какого хрена вы её сюда привезли!
— Да какой маяк, ты гонишь, — Румын усмехается. — Откуда у них такие приблуды? Ты же сам сказал, они только по фамилии Грозины, а по факту…
— Ты плохо знаешь этого парня! Валим отсюда, — прерывает наниматель. — Бросайте всё. Быстрее!
Он кидается к двери, по дороге пихнув заваленный пустыми бутылками стол. Румын, переглянувшись с подельниками, хмуро преграждает ему путь.
— Сначала бабло отдай. Потом разъезд, и вали куда хочешь.
— А пулю в морду не хочешь вместо бабла⁈
Барс и Хриплый поднимаются и достают оружие. Главарь хватает нанимателя за грудки.
— Слышь, ты нас кинуть хочешь? Терпилу во мне увидел или чё⁈ Я не посмотрю, что ты с Династии, сам щас пулю получишь!
За окном вдруг раздаётся резкий скрип тормозов.
— Доигрались, — рычит наниматель.
Румын, хмурясь, отпускает его и мотает головой в сторону окна:
— Барс, глянь чё там.
Барс подходит к окну и отодвигает штору. В следующий миг воздух разрывает автоматная очередь. Осколки стекла летят во все стороны. Барс падает на пол и страшно хрипит, прижимая ладонь к простреленному горлу.
Румына прошибает холод. Б**дь, неужели наниматель оказался прав…
Сука, да он по-любому прав. Никаких сомнений.
Барс замолкает, скрючившись в позе эмбриона. А в разбитое окно влетает граната.
Румын едва успевает упасть за диван, когда раздаётся взрыв. Сквозь звон в ушах доносится отчаянный вопль боли. Звездец. Походу, Хриплого гранатой зацепило.
Недолго думая, главарь на полусогнутых бросается к чёрному выходу. По окнам продолжают вести огонь, не давая поднять головы. Пули разносят стёкла и крошат стены. С грохотом падает старая люстра.
— Помоги! — орёт вдогонку Хриплый, но Румын пробегает мимо.
Бросать товарища не по понятиям. Только вряд ли Хриплый выживет. А вот главарь банды подыхать не собирался. Лучше кинуть бедолагу, но потоптать грешную землю ещё какое-то время.
— Давай быстрее! — раздаётся за спиной голос нанимателя.
Румын не оборачивается. Ладно, можно и вдвоём уйти. А там прихлопнуть династийца, забрать у него свои бабки и смыться куда-нибудь подальше. В какую-нибудь островную британскую колонию, например. Туда, где тепло, вкусная жрачка и дешёвые шлюхи.
Когда он подбегает к задней двери, та резко открывается навстречу. На пороге белобрысый парень в бронежилете. Он держит пистолет и целится прямо Румыну в лицо.
Тот самый изгой. И не скажешь, что ему шестнадцать. Взгляд такой, что даже чёрствое бандитское сердце сжимается.
— На землю, — ледяным тоном приказывает парень.
Да хрен там!
Румын хватается за оружие. Этот щенок по-любому не…
Затем всё моментально исчезает. Звука выстрела, который его убил, Румын уже не слышит.