Ага, вот и оно. Теперь мотивы дяди становятся понятнее. Он рассчитывает ещё сильнее ополчить меня против Юрия.
— Может быть, — говорю я. — Только зачем? Он ведь и так уже выгнал. Зачем добивать?
— Затем, что ты публично оскорбил его и ударил. Думаешь, он такое простит?
Хм. Логичный аргумент. Только вот по факту оказывается, что Юрий быстро отходит. В тот раз в больнице он даже дал нам с мамой выслушать хирурга, хотя мог бы упереться рогом и выгнать.
Думаю, что не в последнюю очередь это влияние Татьяны. Супруга Юрия показалась мне гораздо более разумной, чем он сам.
— Допустим, вы правы, дядя. И что с того?
— Я не собираюсь так просто на это смотреть, — говорит он. — Я не потерплю, чтобы кто-то угрожал безопасности моей сестры. Даже несмотря на то, что она теперь изгой!
Как искренне звучит. Как убедительно. Так хочется верить.
И оттого ещё противнее. Ведь я понимаю, что это стопроцентная ложь.
— Что конкретно вы имеете в виду? — спрашиваю я.
— Позволь мне обеспечить тебе охрану. Да, хорошо, что ты нанял гвардейцев. Но как долго ты сможешь их содержать? Да и насколько они надёжны? А я готов предоставить тебе полную круглосуточную охрану. Тренированные телохранители, бронированные машины для тебя и Анны. Бесплатно.
— И зачем вам это?
Виталий глядит на меня как-то удивлённо и поправляет очки.
— Неужели непонятно? — разводит руками он. — Я просто не хочу, чтобы мои сестра и племянник пострадали.
— А заодно хотите знать о каждом нашем шаге, не так ли?
— Это вам же на пользу, — отвечает дядя, не моргнув глазом. — Охрана знает и моём каждом шаге.
Интересно, что на самом деле за этим кроется? То, что Виталий намерен бросить вызов старшему брату, уже понятно. Но какую роль в этом он отводит для нас?
Слежка и ограбление были лишь поводом предложить защиту. Расчёт на то, что мы испугаемся и с радостью согласимся, чтобы дядя обеспечил нам безопасность. Тем самым отдадим ему контроль над собой.
Телохранители со временем легко могут превратиться в надзирателей. Вплоть до того, что могут запретить нам свободно перемещаться и говорить, с кем не следует. Любые ограничения легко оправдать потенциальной опасностью. А если понадобится — можно организовать ещё один налёт или фальшивое покушение.
Вопрос лишь в том, что Виталий намерен делать дальше. Как хочет использовать нас в борьбе за трон Династии? Потому что нет сомнений — его конечная цель состоит именно в этом. Подвинуть наследника и стать генеральным директором всемирной корпорации. А может, и князем тоже, хотя титул и должность главы Династии не обязан носить один и тот же человек.
Каков бы ни был его дальнейший план — я не собираюсь помогать. Особенно с учётом того, какие методы использует дядя.
— Я понимаю твои сомнения, — доверительно произносит он. — Но ты должен подумать о себе и матери. Сегодня её просто ударили, а что может случиться в следующий раз? Ты простишь себе это?
Не знаю, что в этот момент происходит с моим лицом. Но Виталий вдруг отшатывается, словно у меня вдруг появились волчьи клыки.
— Нет, — отвечаю. — Но я также не прощу это тому, кто попытается причинить маме вред. И я убью его, не посмотрев на положение и всё остальное. Убью своими руками. Так же, как убил его наёмников сегодня.
— Ты… участвовал в перестрелке? — спрашивает Виталий.
— Я бы не назвал это перестрелкой. Мы их просто уничтожили. И да, я сам отправил двоих на тот свет.
Прочистив горло от комка, я продолжаю:
— Что касается вашего предложения — отказываюсь. Я в состоянии сам обеспечить свою безопасность. Кстати, — говорю, уже вставая. — На одном из трупов мы нашли обгоревшее удостоверение сотрудника Династии.
— Не может быть! — подпрыгивая со стула, восклицает дядя.
— Сам не верю. Жаль, что оно слишком сильно обгорело. Да и вообще, скорее всего, это подделка. Как вы думаете?
— Может быть… Но я советую тебе от него избавиться. Такие улики опасны.
— Наверное, я так и сделаю. Доброй ночи, дядя.
Оставив за спиной ошеломлённого Виталия, покидаю квартиру. Пока спускаюсь в старом дребезжащем лифте, проверяю уведомления на телефоне и вижу электронное письмо от секретаря Цитаты.
«Уважаемый Александр Сергеевич! Завтра снова состоится внеочередное собрание совета акционеров компании. Тема — привлечение новых инвестиций. Начало в 12:00.»
О, превосходно. Графиня продолжает свою кампанию. Только теперь всё, что она делает — мне на пользу. Максим писал, что уже встретился с ней, и Белозерская согласилась на его условия.
А это значит, что скоро Цитата будет полностью принадлежать мне.
Глава 10
— … Таким образом, я считаю, что компании необходимы дополнительные инвестиции, — заканчивает Белозерская свою речь.
Могла бы так не утруждаться. В конце концов, это был спектакль для меня одного. Они с бароном уже наверняка приняли решение. Да и смысл увеличения капитала Цитаты в первую очередь в том, чтобы размыть мою долю.
Похоже, что графиня хочет как следует усыпить мою бдительность. Будь я настоящим подростком, у неё бы получилось. Потому что аргументы она приводила сильные — и да, компании действительно не помешали бы вложения.
— Не уверен, что нам это так необходимо, — говорю я. Есть настроение немного поиграть. — Мы ведь собираемся избавиться от розничной сети. Часть помещений у нас в собственности, плюс переуступка прав аренды, продажа остатков товара — миллионов сто сможем выручить.
— Верно говоришь, Александр, — выступает Булатов. — Кстати, в Сибири уже нашими активами уже заинтересовались.
— Вот видите. Тогда зачем привлекать инвестиции?
— Я же только что объяснила, — вздыхает Белозерская. — Разовое крупное вложение позволит нам быстро перестроить производство согласно новой стратегии. А продажа розничных активов может затянуться.
— А как насчёт того, что новый инвестор тоже войдёт в совет? — продолжаю я. — Вдруг мы не сработаемся?
— Он не войдёт. Я рассчитываю привлечь пятьдесят миллионов. У инвестора будет десять процентов от нового капитала.
— Подождите, но ведь тогда уменьшится доля его благородия, — смотрю на Богдана Борисовича. — После эмиссии у него станет меньше пятнадцати процентов. Вы хотите покинуть совет, барон?
— Ни в коем случае, — улыбается Булатов. — Игнат продал мне половину своей доли. Так что я останусь в совете.
— Правда? — изображаю удивление. — А кто купил вторую половину?
— Ольга, — хмуро бросает графиня. — Ты что, не знаешь?
Неопределённо пожимаю плечами. Не хочу лгать вслух, но и говорить правду тоже не собираюсь.
Конечно, я это знаю! Сам ведь убедил Ольгу в том, что ей необходимо купить долю Игната. Получилось забрать лишь половину, но это тоже неплохо.
— Больше возражений нет? — спрашивает Белозерская.
— Давайте голосовать, — вздыхаю я.
Зинаида произносит стандартную формулировку о том, что как председатель совета она объявляет голосование и всё прочее. Затем восклицает, не в силах сдержать триумфальные нотки:
— Голосую за!
— Я тоже, — приподнимает ладонь Булатов.
— Я против, но большинство за вами, — говорю я. — Что ж, давайте привлекать новый капитал. От меня что-то потребуется? Могу заняться поиском инвестора. У меня есть знакомый, который управляет инвестиционным фондом.
— Со всем уважением, Александр, — ядовитым тоном произносит графиня, — в твоём нынешнем положении лучше не светиться. Я сама займусь поиском инвестора.
— Пожалуй, вы правы. Новость об изгнании ещё свежа.
Белозерская кивает и говорит:
— Если никто не хочет предложить другую тему для обсуждения, предлагаю на сегодня закончить.
— Давайте закончим, — соглашаюсь и встаю. — Я хочу ещё съездить в школу.
Зинаида еле слышно фыркает. Представляю её мысли: «Зачем ты вообще влез в совет, школьник! Ничего, скоро мы тебя отсюда выгоним».
— Подожди, Александр, — вдруг подрывается Булатов. — Надо кое-что обсудить.
— Можем побеседовать по дороге?
— Да, конечно. Всего доброго, Зинаида, — барон коротко кланяется графине.
Та молча кивает в ответ и наблюдает, как мы с Богданом направляемся к выходу из зала. Спиной чувствую её злорадный взгляд, но не обращаю внимания.
Выйдя к лифтам, нажимаю на кнопку и поворачиваюсь в Булатову:
— Что вы хотели обсудить, ваше благородие?
— Не здесь, — бормочет он. — Подвезти тебя в школу?
— Я на машине.
— Ничего, поехали на моей. А твоя пусть едет следом.
— Тогда наоборот, ваше благородие. Может, вы слышали о нападении на бутик моей матери. Хочу, чтобы мой гвардеец был рядом.
На самом деле я не думаю, что кто-нибудь, будь то Виталий или кто-то ещё, решится в ближайшее время организовать на меня нападение. Я показал, что у изгоев есть зубы, и довольно острые.
Я сам велел Виктору доложить в полицию об уничтожении преступников. Их ликвидация была полностью законной. Вооружённое ограбление, раненый гвардеец, пострадавшая дворянка — поводов достаточно. По имперским законам у нас было полное право убить негодяев.
Сегодня утром новость появилась в СМИ. Так что все, кто интересуется нашей с мамой судьбой, уже в курсе произошедшего.
В том числе барон Булатов.
— Да-да, конечно, — с пониманием кивает он. — Хорошо, поехали на твоей. Я тебя прекрасно понимаю, знаешь ли. Десять лет назад мне объявил войну граф Тармашев…
Пока мы спускаемся в лифте, с неожиданным интересом слушаю рассказ барона. Вооружённые дворянские войны — почти экзотика в современном мире. Они случаются, но редко. И, как правило, не в столице.
Не сразу понимаю, что Богдан Борисович пытается исподволь меня запугать. Мол, я уже побеждал в войне, и гвардия у меня немаленькая, а бойцы — сущие звери.
Ну-ну. Кто сказал, что я собираюсь с вами воевать, дорогой барон?
— Так что в итоге мы их одолели! — заканчивает Булатов ровно тогда, когда лифт привозит нас на подземную парковку. — Мать графа, к сожалению, была убита при штурме их поместья. А сам он до сих пор платит мне контрибуцию.