Помолчав, дедушка медленно поднимает руку и проводит рукой по бороде.
— Что ещё он сделал, пока я был без сознания?
— Если вы насчёт Династии, то я не знаю. Но сегодня он сказал, что принятое на семейном совете решение останется неизменным.
— Когда он был у меня сегодня, то спросил именно это. Оставим ли мы решение совета неизменным, — цедит дедушка и переводит взгляд на меня. — Когда он объявил, что хочет принять титул?
— Точно не знаю. Вскоре после вашего инфаркта, когда вы ещё были без сознания.
— Вот как, — глаза князя наполняются жизнью и недобро блестят. — Рядом есть кто-нибудь ещё из семьи? Виталий?
Думаю о том, что Виталию следует доверять ещё меньше, чем Юрию. Но вслух, конечно, этого не говорю.
— Ваш брат Алексей здесь, в соседней комнате.
— Позови его. Кажется, мне придётся вернуться к делам раньше, чем я рассчитывал.
Глава 12
Судя по всему, у меня получилось открыть князю глаза. Он бы и без меня всё понял, конечно, но могло бы быть уже поздно.
Юрий оказался не только лжецом, но и манипулятором. Поговорив с отцом, он выставил всё так, будто передать ему титул — разумное решение. И никак не упомянул наше с мамой изгнание, но вынудил Григория Михайловича сказать, что решение семейного совета остаётся в силе.
Рискованная игра. Которая рассыпалась от малейшего дуновения. Однако попытаться на месте Юрия, конечно, стоило.
Кланяюсь князю, выхожу из палаты и направляюсь в комнату отдыха. Не постучавшись, распахиваю дверь и объявляю:
— Ваше сиятельство Алексей! Князь хочет немедленно вас видеть.
— Конечно, — он встаёт с дивана.
Юрий подскакивает следом и останавливает Алексея, упираясь ладонью ему в грудь.
— Тише, тише. Не торопись, дядя. Князю нужен покой, да? А вы шастаете к нему в палату один за другим.
— Ты что, не слышал Александра? — Алексей спокойно, но решительно убирает руку Юрия. — Его сиятельство зовёт меня.
— Во-первых, я бы не доверял словам бастарда. Во-вторых, князь едва пришёл в себя. А вы уже накинулись на него со своими интригами.
— Наверное, ты прав, — не скрывая сарказма, говорит Алексей. — Мы лучше подождём и позволим завершиться твоим интригам.
С этими словами он направляется к выходу. Я закрываю за ним дверь, и мы с Юрием остаёмся в комнате отдыха вдвоём. Он смотрит на меня, как на лютого врага. Берёт со стола бутылку виски и наливает себе. Совсем немного, на донышко бокала. Но бутылка, тем не менее, пуста уже на четверть.
— Твоё место в коридоре, бастард, — замечает он.
Не обращая внимания, спокойно направлюсь к буфету. Я не прочь выпить кофе.
— Эй, бастард. Не испытывай моё терпение.
Молча беру чашку, ставлю на кофемашину и жму кнопку. Пока мелятся зёрна, поворачиваюсь к Юрию. Тот продолжает сверлить меня взглядом, покручивая в руке бокал с виски.
— Мне любопытно, дядя. Почему вы меня так ненавидите? Только потому, что я незаконнорождённый?
— А что, нужен другой повод? — усмехается тот.
— Вот я и хочу это понять.
— Мне насрать, что ты хочешь, понял? — Юрий делает глоток. — Забирай свой кофе и вали отсюда.
Зёрна заканчивают молоться. Кофемашина негромко гудит, и напиток с журчанием льётся чашку, наполняя комнату свежим бодрящим ароматом.
Дожидаюсь, когда последняя капля упадёт в чашку, и забираю напиток. Подхожу к Юрию и сажусь в кресло напротив него.
Он скалится и хрипло выдыхает:
— Б**дь. Всё-таки придётся выставить тебя силой, да?
— Я имею право здесь находится.
— Ни хрена ты не имеешь, ты изгой!
— Официально да, благодаря вам. Но я же только что говорил с князем, забыли? — вдохнув запах кофе, делаю глоток. — И он сказал, что прекрасно помнит семейный совет. И что он голосовал за нас.
— Правда? — тёмные глаза Юрия хищно блестят. — Я бы не был так уверен в словах старика, который еле выбрался с того света.
— Вы всё-таки намерены признать его недееспособным?
— Тебя это е**ть не должно. Скажи, бастард, чего ты хочешь вообще⁈
Залпом выпив виски, Юрий резко наклоняется ко мне. Будто коршун, неожиданно пикирующий на добычу. Но я спокойно сижу как сидел, и делаю ещё один глоток кофе.
Дядя скалится и снова спрашивает:
— Чего ты хочешь? Откуда ты, сука, взялся? Ты где-то там жил шестнадцать лет, не лез в наши дела, какого хрена тебе сейчас понадобилось?
— Хочу взять то, что моё по праву. Только и всего.
— По какому праву? Ты бастард. Сын х*й знает кого.
— Я сын своей матери и внук князя. Этого достаточно. И я был официально признан членом рода давным-давно.
— Только всем было на это плевать, пока ты не явился на день рождения князя, урод, — рычит Юрий. — По факту ты и так был изгоем. Зачем решил поднять башку?
— Я ведь уже сказал, — спокойно отвечаю я, пропуская оскорбления мимо ушей.
— На что ты рассчитываешь? На долю в Династии?
— В том числе. Вы поэтому так беситесь? Не хотите делиться?
— Не хочу, — медленно качая головой, отвечает Юрий. Блеск в его глазах становится сумасшедшим. — Тем более с тобой.
— Ну, это не вам решать.
— Ты правда думаешь, что если старик тебя признает, то всё станет хорошо? Даже если мне вдруг станет на тебя плевать, то все остальные радостно примут тебя?
— Меня это не слишком волнует. Я намерен взять своё, а что подумают другие — неважно.
— Ой, зря, — вновь качает головой дядя. — Ты не представляешь, во что вмешиваешься. Или ты думаешь, что Алексей будет вечно тебя поддерживать? Сегодня ему это выгодно, а завтра он размажет тебя по асфальту.
— В этой семье все друг другу враги. Меня уже просветили, спасибо. И я смог лично в этом убедиться.
— Молодец. Только мне кажется, ты не до конца врубаешься, что это значит.
— С каждой секундой врубаюсь всё лучше, дядя.
— Хватит меня так называть. Бесит.
Юрий вновь наливает в бокал виски и откидывается на диване. Оценивающе осматривает меня с ног до головы и усмехается.
— Давай так, бастард. Тебе ведь деньги нужны, да? Хочешь кусок от Династии, хочешь примазаться к славному роду Грозиных.
— Вы что, предлагаете мне взятку?
— Я предлагаю тебе состояние. Сколько ты хочешь, чтобы я больше никогда о тебе не услышал?
— Такой суммы нет.
— Сто пятьдесят миллионов рублей, — дядя хлопает ладонью по спинке дивана. — В любой валюте. Сегодня же. Если грамотно распорядишься, сможешь до конца жизни не работать.
Допиваю кофе и с усмешкой ставлю чашку на столик.
— Кто вам сказал, что я не хочу работать?
— Хочешь — работай, мне без разницы. С этими деньгами сможешь открыть своё дело.
— У меня уже есть своё дело.
— Да сука! — вскрикивает Юрий. — Не зли меня, ублюдок. Я предлагаю тебе большие бабки, чтобы ты отсюда свалил. Забери свою мамашу и езжай куда-нибудь в Сибирь, а лучше в Австралию! Там тепло и ёб**ые кенгуру, тебе понравится.
— Всегда мечтал увидеть диких кенгуру. Их больше шестидесяти видов, вы знали?
— Хватит испытывать мои нервы. Клянусь, они на пределе.
Испытующе смотрю Юрию в глаза, делая вид, что раздумываю над его предложением. А на самом деле пытаюсь понять, почему он так сильно хочет от меня избавиться? Даже готов заплатить.
Просто не хочет делить Династию с ещё одним Грозиным? Нет, вряд ли всё так просто. У корпорации полно акционеров даже без членов семьи. К тому же акционер в такой компании не равно управленец. Это не Цитата. Без высокой должности ты не будешь принимать никаких решений, структура совсем другая.
Тогда в чём же дело?
— Я готов подумать над вашим предложением, — доверительно произношу. — Но при одном условии.
— Ты не можешь ставить мне условия. Отвечай просто: да или нет?
— Объясните мне, в чём причина вашей ненависти. Скажу честно: сейчас вы мне кажетесь неуравновешенным грубияном, который непонятно как может занимать должность управляющего директора Династии.
Глаза дяди снова вспыхивают гневом, но я продолжаю:
— Только я уверен, что это не так. Иначе вы бы не смогли руководить огромной компанией. Вы ведёте себя так именно со мной, и я хочу понять, почему.
Юрий смотрит на меня своим пылающим, как адское пламя, взглядом. Вдруг рассмеявшись, он поднимает бокал:
— Ладно, признаю! Какие-то черты Грозиных в тебе есть. Какой же ты упёртый, это просто пи***ц.
Невозмутимо пожимаю плечами и молчу. Кажется, дядя всё-таки намерен что-то мне объяснить.
Помедлив, он говорит:
— Понимаешь, бастард, ты раздражаешь меня самим своим существованием. Меня бесит, что ты есть, понимаешь? Бесит, что тебя признали вместо того, чтобы прикончить или отправить куда-нибудь в глушь и забыть. Бесит, что моей младшей сестрёнке опять простили её косяк вместо того, чтобы как следует наказать!
С последними словами он срывается на крик и швыряет бокал с недопитым виски в стену. Он с треском разлетается, но я даже не оборачиваюсь. Я весь сосредоточен на Юрии, лицо которого сейчас напоминает звериную морду.
— Ты никогда не будешь Грозиным, понял? — рычит он, вперившись в меня безумными глазами. — Ты не понимаешь, что это значит. Ты не прошёл через то, через что прошли я, мой брат и мой сын! Ты — никто. Мусор, на который князь по своей милости прицепил бирку с нашей фамилией. Ты недостоин быть одним из нас. И тем более ты недостоин части нашего богатства. Я лично — никогда тебя не приму! И не допущу, что тебя приняли в семью.
Ярость вызывает искренность. Выкладывая мне всё это, Юрий говорит гораздо больше, чем он может подумать. Теперь я действительно начинаю понимать, почему он так меня ненавидит.
Ему просто обидно. Он старший сын рода. Наследник, прошедший суровую школу княжеского воспитания. Он действительно видел многое из того, о чём я могу только догадываться. С младенчества он жил в этом мире огромных денег и жестоких интриг.
С его точки зрения, я — всё равно что бездомный сирота, который вдруг припёрся в главный офис Династии и потребовал долю.