Но Константин все еще не сводил с меня взгляда, упорно делая вид, что моего спутника не существовало.
– Почему ты здесь? – слегка переформулировав свой вопрос, вновь попытался обратиться ко мне мужчина.
– У меня тот же вопрос, – не поднимая глаз, ответил я. – Но для начала разреши нам зайти, может быть? Или будем общаться через порог?
– Да! Да, конечно, – он неумело сделал вид, что спохватился. – Пожалуйста.
Константин отступил назад, впуская нас внутрь. Но не успели мы оказаться в квартире – за спиной мужчины выросла Иви.
– Боузи! – на ее лице читался стыд, смешанный с недоумением. Подруга сделала попытку подойти, но доктор выставил руку вперед, слегка преграждая ей путь. Увидев Джереми, она подчинилась и испуганно выдавила: – Зачем ты привел его…
Сложившаяся ситуация сработала на меня образом, противоположным привычному. Вид психотерапевта, чувствующего себя как дома на чужой территории, будил во мне внутреннего чертика.
– Он со мной, – язвительно проговорил я, словно ментально перенимая натянутую улыбку моего спутника. – А что, что-то не так?
– Боузи… – на этот раз печально начала Иви, понуро опустив голову. – Не думала, что ты придешь.
– А мне казалось, ты говорила, что ждешь меня обратно в любое время! – чересчур повышенным от стресса тоном воскликнул я. – Но, раз уже мы поменялись сторонами баррикад, это значения теперь не имеет, правда?
Оуэн усмехнулся и стрельнул своим любезным взглядом в Иви. Кажется, «деду» доставляло удовольствие то, что девушка его боялась.
– Мы за вещами, – сдержанно добавил мой спутник, чувствуя, что сдерживать эмоции мне удается с большим трудом, и самое главное, может быть, так и не сказано.
– О каких баррикадах ты говоришь! – моя бывшая соседка откинула руку Константина и рискнула приблизиться, стараясь не обращать внимания на Оуэна. – Ты не отвечаешь на звонки сам! Я пыталась с тобой связаться!
– Способ есть всегда, – больше не в силах быть язвой, я нахмурился и в напряжении выпалил, указывая на Джереми: – Его номер у тебя тоже есть!
– Откуда мне было знать, что ты окончательно сошел с ума и водишься с ним! – истерично прокричала художница.
– Может, поговорим о том, с кем связалась ты, Ней?!
– Справедливости ради… – вдруг прервал перепалку Константин, оборонительно скрестивший руки на груди. – Со мной, Боузи, ты не пытался связаться также. Просто пропал с радаров. Но теперь я понимаю почему.
Я пронаблюдал за тем, как взгляды мужчин столкнулись. Улыбка Оуэна исчезла, уступив место чему-то больше похожему на оскал. Доктор не отставал – от них обоих буквально пышело накопленной агрессией по отношению друг к другу.
Чувствуя, что тон беседы повышается с бешеной скоростью, я взял мистера О за рукав:
– Пойдем. Плевать на вещи.
– Нет, мальчик, – Джереми мягко снял мою руку с рукава своего пиджака. – Пусть выскажет то, что давно хотел сказать.
Константин самодовольно усмехнулся и подошел к моему спутнику вплотную:
– Я имел в виду, что причиной отсутствия Боузи в нашей с Ней жизни является дурное влияние.
– В вашей жизни?! – в шоке откликнулся я. – И давно она у вас общая? Значит, вот кем занята теперь моя половина спальни?!
– Это не все, – словно не замечая моей реакции, продолжал давить на психотерапевта Джереми. – Должно быть больше слов, доктор. Говорите.
– Ну, раз вы настаиваете… – Константин злобно усмехнулся, но интонация его речи все еще оставалась пугающе спокойной. Опыт работы с истериками бесчисленного количества пациентов давал о себе знать. – Я считаю вас абсолютным психом и самодуром, который, в связи с необъятной степенью своего эгоизма, решил, что может испортить Боузи жизнь. Снова, если верить тем бредням, что вы так подробно пересказывали врачу, и придерживаться безумных теорий о переселении душ. Ваши фантазии вошли в неизмеримый абсолют, шизофрения, когда-то записанная в вашей карте, продолжает прогрессировать, делая вас опасным для окружающих. Хотите услышать мнение специалиста? Вы зря покинули диспансер много лет назад. Смирительная рубашка подошла бы вам куда лучше этого отвратительного старомодного костюма.
Я видел, как Оуэн кивнул Константину и улыбнулся.
А после – услышал удар.
– Сильнее! Кажется, бедняга Трэвис плохо меня понял, Владан!
Кулак одного из близнецов-громил врезался в лицо хлипкого мужчины с пугающе хрустящим звуком. Валентин, в свою очередь, крепко держал несчастного за дрожащие плечи, прижимая еле живое тело к стулу. Железная хватка Вуйчича не давала жертве ни шанса на то, чтобы уклониться.
Николас наблюдал за происходящим с нескрываемым удовлетворением и гордостью. Силуэт старика Бодрийяра перемещался по подвалу так вальяжно, словно все присутствующие собрались в подземелье ради полуденного чая и теперь в качестве развлечений демонстрировали друг другу театральные сценки.
– Трэвис, скажи мне, что ты должен сделать! – скандировал хозяин «Фармации Б.», измеряя пространство шагами по повторяющейся траектории.
– Уб… Убра… – бессильно мычал мученик. – …ться.
– Убрать свои гадкие лавочки с глаз долой! – прогремел Николас, меняя план намеченного пути и подлетая к своему пленнику, словно коршун. – А куда ты должен убраться, скажи-ка мне, Трэвис?
– Из… – мужчину, на месте которого теперь осталась лишь тень, нещадно колотило. – Не… могу…
Пленника стошнило на пол массой, смешанной из желчи и крови. В противоположном от сцены бойни углу послышался чей-то рвотный позыв.
– Ох, Трэвис! – Николас театрально развел руками, словно демонстрировал пленнику свою готовность к широким объятиям. – Мой милый друг! Совсем забыл тебе представить того, кому передам наше тайное аптечное подспорье!
В подземке повисла оглушительная тишина. Казалось, спектакль шел не по плану – и тот, кто должен был появиться перед главным и единственным зрителем, отказывался выходить на импровизированную сцену.
Выждав с жалкие пол минуты, Бодрийяр рявкнул:
– Герман!
Старший сын нерешительно сделал первый шаг из тьмы, двигаясь навстречу к отцу. Его вид, хоть и оценивался несколько лучше, чем состояние Трэвиса, но все еще был достаточно плачевным: бледное, утонченное лицо было обезображено багровыми кровоподтеками. А под выдающимся носом отвратительным пятном выделялась уже запекшаяся кровь. Тьма подвала, озаряемая лишь двумя масляными лампами, расставленными по бокам от стула, на котором держали Трэвиса, позволила ему провести четверть часа наедине с собой и перевести дух. Теперь болевой шок от ударов отца отступил, и он мог передвигаться без помощи Вуйчичей.
На лице юноши смешались страх и злость.
– И для кого старается Владан, скажи на милость? – язвительно выпалил отец. – Должно быть, ты не догадался, что урок уже начался? Решил прикорнуть на уютном сыром полу?
– Я все видел, – из последних сил агрессивно шипел парень.
– О! – Николас захлопал в ладоши. – Я слышу не всхлипы девчонки, а гнев пробуждающегося мужа! Невероятно, как скоро ты учишься. Должно быть, насилие – лучший учитель для тебя… А ну, подойди!
Под внимательные взгляды близнецов, которые, казалось, уже могли испытывать сопереживание к тому, кто был внимателен к ним, Герман сделал несколько шагов вперед. Стоило юноше приблизиться, старик схватил его за плечи и заставил подойти к Трэвису.
Тот, в свою очередь, уже не мог открыть глаз, почти провалившихся внутрь рдеющих воспалений, и был совсем плох, но божьей волей все еще держался в сознании.
– Познакомься, Трэвис! – обращаясь к жертве, Бодрийяр-старший невыносимо громко кричал, будто мужчину били по ушам, а не по лицу, и в процессе он мог лишиться слуха. – Перед тобой – зародыш моего наследника. Как видишь, он, так же, как и ты, проходит стадию понимания происходящего.
Пленник пошатнулся взад-вперед. Присутствие нового отродья семьи, что считала себя власть имущей, его положение не меняло.
– Как невежливо! – сплюнул Николас, скрещивая руки на груди уверенным жестом. – Джентльмены обязаны сохранять лицо в любом положении, Трэвис! Разве этому тебя не учили?.. Впрочем, никогда не поздно. Владан!
Здоровяк отодвинул Германа тяжелой рукой так мягко, как мог. А затем снова обрушил свою тяжелую, словно кувалда, лапищу на лицо жертвы.
В этот раз из измученного тела вырвался крик.
– Я слышу, что ты пытаешься! – расхохотался хозяин, в пылу нетерпения потирая свои ладони. – Давай же, вместе со мной! «Здравствуйте»! Это так элементарно!
– Здра… – практически выскулил Трэвис. – …вствуйте.
– Здравствуйте, – еле слышно, эхом отозвался парень, теперь скрывающийся за широкой спиной близнеца Вуйчича.
– Невероятно! – удовлетворенно кивнул, наконец, Николас и перетянул нить разговора на себя. – Послушай, дружище. Мой сын – белоручка, моя высшая боль, но лишь пока. Все же кровь – не вода, верно? Иногда наследию требуется помощь, а потому я хочу, чтобы ты знал. Чтобы все знали! Что теперь здесь рабочее место Германа Бодрийяра, Трэвис. Он спустился сюда впервые и пока не проявил себя, но поверь мне – здесь будет его дом, мой друг. И кровь великого Джека Бодрийяра – не даст ему думать иначе.
Герман шумно сглотнул. Осознание того, что миссия, от которой его так пыталась уберечь мать, навалилась на него в своем самом обезображенном виде – впивалось в нутро грубыми, крупными осколками. Неужели такой была предписана его несчастная судьба? Стать убийцей, мучеником, тем, кто разрушает человеческие жизни во благо расцвета семейного дела, которое имело чрезвычайно гнилое истинное лицо?
О том, что конкретно делали Вуйчичи с конкурентными лавками, на которые он указывал, изучая близлежащие районы города, он знал не до конца. Местные прозвали отца ревизором, и, как и полагалось любому разумному человеку его времени, сын верил в молву, предполагая, что Николас лишь наносит визиты в лавки с проверками. Использует опыт и экспертизу во имя сохранения качества предоставляемой услуги. А после – Владан и Валентин лишь играют мускулами перед местными дельцами, но не более того. О том, что подземелье «Фармации Б.» являло собой настоящий «могильник», нельзя было и представить. Знала ли о том, что творится здесь, Ангелина? Демонстрировал ли свои «достижения» Бодрийяр-старший Валериану? Или же происходящее скрывалось все эти полвека успеха под пеленой ужасной та