Адам и Авель Резники подъехали через сорок минут, убрали мотоциклы на подземную стоянку и бросили сумки в кузов. Одеты они были в туристические комбинезоны с клапанами и защитой от москитов. Молчун был одним из немногих, кто различал близнецов – они были похожи друг на друга как две капли воды.
Лусия приехала последней – на красном байке с нарисованной на багажнике головой змеи. В отличие от напарников, девушка была затянута в темно-синюю кожу, а ее баул был раза в два больше тех, что взяли с собой братья.
– Мои вещи, что хочу, то и беру, – заявила она на смешки Адама и Авеля и уселась за руль пикапа. Молчун сел рядом, братья – на заднее сиденье. – Давно хотела пощупать этого птенчика, говорят, он в постели неутомим. Авель позади меня сидит?
– Нет. – Молчун как прикрыл глаза, усевшись на сиденье, так и не открывал их.
Лусия достала из кармашка двадцатку, протянула кусок пластика Молчуну, тот убрал банкноту в карман.
– И как ты их различаешь?
И, не дожидаясь ответа, резко вывернула руль, выезжая на автостраду в сторону Майска. Через полчаса, когда они проехали солидную часть пути, на коммуникатор Молчуна пришло сообщение. На первый взгляд оно ничего не значило, но на самом деле все было не так. В том числе с заданием – теперь оно было немного другим. Для другого задания лучше подошли бы другие люди, но менять что-то было уже поздно.
Советник Матиуш Сантуш да Коста Гомеш по понедельникам играл в гольф с капитаном полиции Хайме Перейра и мэром Сидаже Алта Максом Липски. Мэр только что сделал хоул-ин-уан на восьмой лунке и по этому случаю объявил небольшой перерыв. Для Липски это означало, что он будет минут десять-пятнадцать смаковать виски и шевелить губами, припоминая всех врагов, с которыми посчитается, когда перейдет в правительство. Для советника и капитана – возможность переговорить с глазу на глаз.
– Твой сын меня беспокоит. – Хайме откинулся на спинку походного кресла, вытянул ноги, не торопясь раскурил сигару. – Он будет хорошим капитаном, но со временем, а сейчас – слишком горяч.
– Решил остаться? – Матиуш закинул ногу на ногу, отхлебнул содовой с сиропом.
– Нет, в январе, как договорились, передам дела, пусть набирается опыта и учится ладить с людьми. Но ты должен за ним приглядывать, и пристально, вот что я тебе скажу. Наши партнеры не должны нести убытки из-за того, что Эктор потакает своим слабостям, ему сорок, и пора взяться за ум. Пока что друзья на побережье им довольны, и ты уж постарайся, чтобы так было всегда. А все молодость, Матиуш, да что там, ты сам еще вон какой живчик, а раньше так вообще не удержать, ох уж куролесили вы, весь город на ушах стоял. Надо было тебе послушаться твоего отца и идти в полицию. Тогда бы ты сейчас был капитаном и читал мне нотации, а не наоборот.
– Мэром быть тоже неплохо, – усмехнулся советник. Результаты выборов должны были огласить в следующее воскресенье, но сомнений не было, он победил. Зарегистрированных голосов набралось более чем достаточно.
– Ой ли? Взгляни на Макса, он за эти пять лет сильно сдал, а почему? Потому что нервы, мой друг, нельзя слишком близко к сердцу принимать проблемы сотен тысяч людей, среди которых какого только сброда нет. А думать надо только о том, что действительно важно. Вот, держи.
И он протянул советнику сложенный вчетверо лист пластика.
Тот взял его, развернул и побледнел.
– Откуда это у тебя?
– Нашли у одного репортера, некто Павел Веласкес, со Свободных территорий – детектив из Нижнего города вломилась к нему в дом. В чем-то репортеришка замешан, то ли в убийстве, то ли в мошенничестве, вляпался, но не сильно. Фотографию я из дела изъял, и все копии удалил вместе с записями в рапортах. Эти проныры вечно под нас копают, не хотелось бы, чтобы новый мэр был в чем-то замешан, даже если с того момента прошло много лет. Кто эта женщина, узнать не удалось, а вот этот перстень я сразу вспомнил, твой отец, упокой господь его душу, считал его своим талисманом и надеялся, что тебе он тоже принесет удачу. Кстати, почему ты больше его не носишь?
Советник не ответил. Он смотрел на фотографию, словно кролик на удава, Хайме добродушно усмехнулся.
– Матиуш, да на тебе лица нет, словно привидение увидел. Кто бы она ни была, судя по краскам на фото, сделано оно двадцать два, двадцать три года назад. Иногда призраки прошлого способны нагадить так, как не удается врагам нынешним, ты уж постарайся разобраться с этим сам.
– Что об этом парне известно? – глухо спросил советник.
– Обычный молодой человек, хотя нет, вспомнил. Он – маг. Совсем как твой утонувший сын, и возраст такой же. Только данные ген-сканирования не совпадают, мы проверили несколько раз, так что успокойся, это не он, – Хайме похлопал Гомеша по колену. – Смотри, Макс уже прикончил свой стакан, и заодно – всех своих врагов. Пойдем, разомнемся, а то я отсидел свою старую задницу в кабинете настолько, что она стала такой же плоской, как грудь моей помощницы.
Эрик фон Зюдов потянулся к кнопке, чтобы разблокировать дверь и заодно предупредить охрану внизу, но этого не потребовалось. Трое мужчин в черных костюмах, ослепительно-белых рубашках и темно-красных галстуках, казалось, просачивались через периметры безопасности. Они прошли мимо двух полицейских, проведя карточкой по считывателю, зашли в служебный лифт, открывавшийся только начальником смены, спустились на четвертый подземный этаж, той же карточкой привели в движение сервоприводы, тянущие в стороны десятитонную дверь, и через три минуты вошли в криминалистическую лабораторию.
– Капитан Маккензи, – представился тот, кто вошел первым. Представился не Эрику, а камере, нацеленной на дверь.
Остальных двух он не назвал.
У капитана Маккензи был такой же браслет, как и у фон Зюдова. Мало того, они были знакомы, в детстве росли в одном приюте, Эрик был старше на один год. И Маккензи не стал делать невозмутимое лицо и изображать человека, поглощенного только службой.
– Отлично выглядишь, Эрик, – сказал он. – Здоровый образ жизни и все такое?
Эрик собирался ответить, но маг-капитан только рукой махнул.
– Давай, показывай, что ты тут накопал.
Фон Зюдов молча взял одну из коробок, оторвал кусок картона и протянул Маккензи.
Тот взял картонку, достал из кармана пистолет. И буквально втер в ствол кусок картона, на пол посыпались ошметки, а композит покрылся белесым налетом.
– Отличная работа, фон Зюдов. – Маккензи подбросил пистолет вверх, под датчики, поймал. – Как ты догадался?
– Чутье, – Эрик пожал плечами.
– Попробовал?
Криминалист пододвинул Маккензи черную прямоугольную пластину.
– Адаптивный стелс-состав с динамическими характеристиками, подстраивается под материал, с которым вступает в контакт, – сказал он. – Отражает любые сигналы, защита не абсолютная, но почти, невидим для датчиков до седьмой степени чувствительности, при нагревании детекторами не обнаруживается, при охлаждении тоже. Распадается при нагреве до шести тысяч градусов. Возможно, что-то есть еще, но у меня нет такой аппаратуры. Волокна состава встроены в картон при изготовлении, диаметр – двадцать шесть микрометров.
– И это у обычного второсортного репортера в гараже, – Маккензи усмехнулся. – Страшно подумать, что хранится у главных редакторов. Термоядерные заряды. Или спутниковые системы наведения, говорят, их скоро наконец-то запустят.
Двое его спутников аккуратно паковали коробки, собирая малейшие обрывки картона.
– Что будет со мной? – спросил Эрик.
Один из двух мужчин, собирающих картон, достал было пистолет, но Маккензи покачал головой.
– Досидишь тут до конца недели, а в следующий понедельник тебя ждет новая работа. Я знаю, ты лентяй и стараешься всеми силами избегать любых обязанностей, но эта должность не для тебя, фон Зюдов, здесь ты только зря тратишь деньги налогоплательщиков. Выяснили, куда этот картон собирались отправить?
– Да, – ответил его спутник, тот, кто доставал пистолет. – Третий вариант.
– Отлично. Все собрали? Ждем службу перевозки и уходим. Да, Эрик…
– Что?
– Знаешь, почему ты жив? Другой на твоем месте обосрался бы от страха, обнаружив такое, и постарался бы сбежать или просто сделать вид, что ничего не нашел, и отправить коробки в утиль. А ты нам позвонил. У тебя стальные яйца, приятель, вот такие, как ты, нам нужны.
Глава 17
Октябрь 332 года от Разделения
Нижний город, редакция «Фундо Политико»
– Что такой перспективный молодой человек забыл в нашей занюханной дыре? – Фрида Каплан затянулась ароматной сигарой и пристально посмотрела на Павла Веласкеса через очки. – Если вы хотите сделать карьеру репортера, вам, юноша, прямая дорога в «Ньюс» или «Таймс».
Павел вежливо улыбнулся. Он уже побывал и там, и там, и везде лучшее, что ему светило, это работа курьера или мальчика на побегушках. Если в «Ньюс» еще как-то делали вид, что пытаются провести собеседование, то в «Таймс» даже на личный файл не взглянули. Помощница главного редактора лениво полировала свои ногти и лучиком надежды светить перед всякими вчерашними студентами не собиралась.
– Мне отказали, – честно ответил он. – Не то чтобы совсем, но курьером работать или кофе приносить я не хочу.
– Вам показалось, что они даже не поинтересовались, кто пришел? – Старушка, кряхтя, поднялась со своего места, дотянулась до барной стойки, сыпанула льда в стакан, бухнула туда виски и отхлебнула, глубокие морщины на ее лице сложились в гримасу наслаждения. – Ох, это совсем не так. Едва вы прислали запрос, вас изучили вдоль и поперек, можете быть уверены. Они вывернули вас наизнанку, прополоскали, собрали то, что осталось в тазике, и процедили несколько раз. Если у вас были какие-то тайные мыслишки, которые вы случайно кому-то рассказали, даю пять против одного, они это узнали, эти снобы не приглашают к себе абы кого, даже на собеседование.