Он жалел, что поддался порыву – последнюю партию стелс-порошка чудом удалось вытащить из полиции, Майк уже и не надеялся окупить расходы и на радостях решил потратить половину на что-то безумное. Предложение Абернати он принял в последний момент, тот не скрывал, что один из клиентов внезапно отказался, поэтому для Майка место в команде стоило на сорок процентов дешевле. Правда, сэкономить в конечном счете не удалось, пришлось сделать призовой взнос, Резник выписал чек скрепя сердце, с трудом удалось не подать виду, насколько он расстроен.
У Павла пятница тоже не задалась, обстановка на острове стала слишком напряженной. Если первые дни остальные маги еще как-то волновались насчет исчезнувших браслетов, то теперь они этим даже бравировали. То, чем их пугали с детства, не произошло, они пока что не поубивали друг друга, внутренний огонь их не спалил, а вот способности, которые они по крохам ощущали, когда на тестировании в Службе контроля снимали блокираторы, росли с каждым часом. Робкие попытки развести костер наложением рук остались в прошлом, дерево начинало тлеть на расстоянии в несколько метров, и хватало двух-трех минут, чтобы на стволе появились языки пламени. Салливан раздавил красный плод агуахе, не дотрагиваясь до него, сладко-горьковатый сок брызнул во все стороны, в том числе и на экспериментатора, который был этим очень горд. Почти всех магов переполняло чувство превосходства, они все меньше общались друг с другом и все больше времени проводили в одиночестве, разбредясь по острову. Даже общая яма, вырытая на холме, потеряла одного из потенциальных обитателей – журналист Корсу что-то не поделил с Сейду Перейра. Пока что у магов хватало рассудительности не доводить дело до силового противостояния, но Павел чувствовал: еще немного, несколько дней, и на острове станет на нескольких людей меньше.
За час до второй трети к Насте прицепился Минковский. Толстяк долго думал и наконец решил, что обычная женщина должна описаться от счастья, если ее возжелает маг. На стороне Волковой были приемы борьбы и плохой характер, а на стороне владельца магазина – пистолет и самоуверенность. Павел пристал к берегу аккурат в тот момент, когда Настя повалила Минковского на землю, сдавила ему шею коленом, а потом отлетела в сторону, прижимая руку к обожженной щеке.
– Ах ты тварь, – толстяк тяжело поднялся, стряхивая песок, – я тебе мозг выжгу, сука. Ты у меня землю будешь жрать, подстилка полицейская. Сама будешь упрашивать.
Волкова молча глотала слезы, медленно отползая от наступающего Минковского. Ее щека за секунды превратилась в хорошо поджаренную отбивную, через багрово-черные струпья сочилась кровяная жидкость, ресницы и бровь с левой стороны сгорели подчистую, осыпавшись пеплом, глаз заплыл кровью, сосуды сетчатки и роговицы лопнули.
По большому счету она сама была виновата в случившемся, не стоило ей рассказывать про свою нормальность и то, как она относится к магам. Павел не стал ее останавливать, Волкова его раздражала еще в то время, когда браслет был на месте, так что даже сперва немного позлорадствовал, представив, что произойдет дальше. И вот теперь это «дальше» происходило, детектив в последней отчаянной попытке сбежать швырнула песок в глаза Минковскому, и тот практически вслепую выстрелил в нее два раза, одна пуля оцарапала ногу, выдрав небольшой кусочек мяса, а вторая разодрала ухо. Стрелял владелец оружейного магазина на удивление плохо.
– Перестань. – Павел подошел к толстяку, который наконец добрался до Волковой и придавил ей грудь коленом.
– Отвали, – бросил тот.
И получил ногой в голову. У кроссовок мягкая подошва, но твердый мыс, Павел бил точно в висок, словно по мячу, удар на мгновение отключил сознание толстяка, он секунду постоял на четвереньках, мотая головой, а потом тяжело поднялся. Посмотрел на свои руки, а потом на пистолет, который теперь был в руках у молодого парня.
– Убью, – заревел Минковский и, нагнув голову, словно бык, бросился на Веласкеса.
Он совсем забыл про Волкову, та выставила ногу, и толстяк полетел на песок. Настя схватила его за штанину, подтянулась и вцепилась пальцами в шею.
– Это лишнее, – Павел оттащил и ее тоже, отметив, что силы у него прибавилось, теперь он, пожалуй, мог Настю оторвать от земли одной рукой, – не хватало нам тут поубивать друг друга. Ты, придурок, запомни, это моя женщина, еще раз ее тронешь, и я тебя прикончу. А ты идешь со мной.
Волкова пыталась сопротивляться, но маг ухватил ее за воротник и потащил по песку, словно куклу, бросил в воду, а потом размахнулся и швырнул пистолет в океан подальше от берега. Минковский ненавидящим взглядом следил за парочкой.
Веласкес уселся перед детективом на корточки. Настя соображала плохо, боль никуда не уходила, и стоило опасности на время исчезнуть, заставила корчиться и стонать. И вдруг немного утихла. Волкова скосила глаза – Павел приложил ладонь к ее щеке.
– Если хочешь жить, встанешь и пойдешь вместе со мной, – сказал он. – Этот боров не отстанет, ты теперь для него цель на ближайшие дни. Сегодня он только угрожает, а завтра сможет тебе выжечь мозги, просто дотронувшись до головы. Поняла? Кивни.
Настя с трудом кивнула.
– Молодец. Сейчас мы садимся на плот, отплываем метров тридцать и идем вдоль берега. Боль вернется через двадцать минут, к этому времени мы должны найти место поспокойнее. А ты не дергайся!
Из-под ладоней Минковского, который на четвереньках почти подобрался к парню, взметнулся песок.
– Мы уже уходим, – примирительно сказал Павел, приставив нож к виску толстяка. – Если будешь вести себя разумно, я тебя не трону.
По глазам Минковского было видно, что разумно он вести себя не собирается, поэтому Веласкес, не убирая нож, оттолкнул от берега плот с Настей, забрался на него сам и заработал веслом. Толстяк первое время крался вслед за ними по прибрежным зарослям, но потом отстал, забрался в океан и принялся искать свой пистолет.
Через тридцать минут Веласкес наконец добрался до нужного места – туда, где днем раньше обустроил себе лежбище, но вверх он не полез, ограничился пещерой. Павел втащил Настю в укрытие, отволок плот подальше в заросли лиан и вернулся к молодой женщине. Та уже не просто выла – орала и грызла руку, стараясь не потерять сознание и как-то перебить боль.
– А вот это зря. – Веласкес вырубил ее легким прикосновением к затылку и уселся рядом, скрестив ноги.
Гости на яхте дожидались темноты. Радар показывал, где находятся все цели, жертвы разбрелись по острову, трое – сами по себе, и еще четверо – парами. Один решил искупаться. Яхта стояла в шести километрах от северной части острова, где никого не было, погасив огни.
– Пора, – скомандовал старый китаец.
Невозмутимый штурман посмотрел на часы и проводил гостей на корму – пять джетов стояли в ряд на откинутых рейлах, готовые к спуску. Не дожидаясь отмашки, молодой китаец первым бросился к гидроциклу, за ним – Бен Палмер. Охотники прикладывали ладони к сенсорным панелям, привязывая аппараты к себе, чтоб жертвы не смогли ими воспользоваться. Старик Ву спустился на воду последним, и пять джетов почти беззвучно ринулись к острову.
Сэм Маккензи смотрел на экран, откинувшись на спинку кресла. Яхта, которая раньше носила имя его матери, пропала с радаров в двухстах километрах от Параизу, но маяки, расставленные на островах, фиксировали сигнал от добавочного компонента, пришлось повозиться, восстанавливая коробки, но, как оказалось, оно того стоило. Судно двигалось на юг и окончательно пропало в четырехстах пятидесяти километрах, войдя в одну из многочисленных слепых зон…
Можно было бы выслать поисковую группу с беспилотниками, оснащенными радарами, но капитан решил этого не делать. Рано или поздно яхта появится вблизи Параизу вместе с владельцем, и тогда с ним можно будет побеседовать. Очень откровенно и обстоятельно.
Капитан полиции Верхнего города Хайме Перейра не спал. Не потому, что старость давала о себе знать – в свои девяносто пять он чувствовал себя отлично, медицина Параизу в части продления жизни преуспела, и у него был реальный шанс дожить до ста пятидесяти. Сон у капитана был чуткий, и когда внезапно сработала охранная сигнализация, он тут же проснулся. Правда, сигнализация снова перешла на прежний режим работы, не подавая никаких тревожных сигналов, но Хайме для успокоения вывел на экраны изображения с камер. На первый взгляд все было спокойно, слишком спокойно – пустые помещения, никаких нежданных гостей.
Охрана жила в отдельном флигеле и в дом без нужды не совалась, только секретарь ночевал в комнатке на первом этаже. Перейра попытался связаться с ним, потом с охранниками, но после срабатывания сигнализации внутреннюю связь как отрубило. Внешнюю тоже – на телефоне висел значок отказа в обслуживании. Хайме через свой служебный чип вызвал полицию, одновременно нажимая тревожную кнопку, которая превращала его спальню в подобие сейфа. Но ничего не произошло, стальные двери так и остались в стенах, проем, ведущий в небольшую комнату, защищенную по пятому классу, не открылся – замок словно заклинило. Все, что он успел, это достать оружие из прикроватной тумбочки, и когда убийцы поднялись в спальню и распахнули дверь, Перейра их встретил очередью из пистолета. Капитану удалось убить одного, прежде чем остальные четверо изрешетили его пулями.
Один из убийц подошел к телу капитана, приложил медицинский сканер к его щеке – тот показал остановку сердца.
– Мертв, – сказал он. – Уходим.
Пока остальные трое выбегали из комнаты, он запустил руку в наплечный карман, вытащил оттуда фотографию, перстень с печаткой и положил на прикроватную тумбочку.
Полиция приехала в дом Перейры через семь минут – к этому времени убийцы исчезли, оставив труп своего сообщника.
Глава 23
20 августа 334 года от Разделения, пятница