Внезапно из груди женщины появилось что-то блестящее, а сама она кашлянула, захрипела, выронила фонарь и упала на колени. Прямо за ней стоял новенький, в таких же очках, как у чужаков.
– Только не стреляй, – предупредил Павел мага-инспектора. – Если слышишь меня, кивни.
Мишель кивнула.
– Вот и отлично. Осталось еще двое, надо их найти. Лежи здесь, я за тобой вернусь.
Веласкес собрался уходить, этого Горовиц допустить не могла.
– Стоять, – прошипела она.
– Что? – Павел обернулся.
– Я сказала – стоять.
Мишель прекрасно понимала, что происходит. Сначала появились новенькие, а потом – чужаки, они точно были из одной команды. И Сейду наверняка с ними снюхалась, не просто так вышла на это место, правильно она сделала, что ее пристрелила. Осталось с этим подонком разделаться, и тогда она доберется до тех, кто все устроил. Но сначала он.
Горовиц подняла пистолет и выстрелила несколько раз.
Палмер почти догнал музыканта, когда тот внезапно исчез. Точнее говоря, подпрыгнул и скрылся в ветвях дерева. Только при свете фонаря стала заметна лестница, наспех сделанная из жердей, Бен отбросил ее в сторону и переключил карабин на автоматическое целеуказание. Метка на экране слилась с меткой прицела карабина, это было не по правилам, наверное, но Палмер решил, что хватит уже миндальничать. Оранжевая точка совместилась с белой, он выстрелил несколько раз и, судя по звукам, попал.
Настя проснулась оттого, что кто-то карабкался к ней наверх. Фонарик она включать не стала, прижалась к стволу и выставила перед собой заточенный колышек, которых здесь было полно. Темно было, хоть глаз выколи, и Волкова ориентировалась только по дыханию того, кто поднимался.
– Тихо, это я, – произнес нежданный гость, – Виктор. Где твой приятель?
– Павел? Не знаю, – прошептала Настя.
– Значит, мы здесь вдвоем. – Виктор подобрался поближе. – Не бойся, я тоже хочу спрятаться, тут какие-то чужаки бегают и стреляют, пересидим вместе. Только молча.
Но пересидеть не удалось, чужак, о котором говорил Виктор, появился через пять минут и каким-то образом их нашел. Но подниматься не стал, выстрелил несколько раз. Виктор дернулся и осел. Он был еще жив, Волкова слышала, как маг хрипит.
– Надеюсь, ты меня слышишь, – раздался голос снизу. – Наверняка я тебя только ранил, раз шевелишься.
Лестница шлепнулась о край помоста, Палмер закинул карабин за спину и начал подниматься. Дерево было колючее, он все руки себе разодрал о шипы, и они сразу начали зудеть. Аптечка пискнула, наверное, на аллерген, в голове появился туман. Бен почти уже залез на площадку, когда шея ужасно зачесалась. Он расстегнул воротник, раздирая пальцами кожу.
Настя нащупала в кармане Виктора фонарик, включила. Прямо перед ней на лежбище залезал мужчина, только ноги еще оставались на лестнице. Край куртки был расстегнут, и Волкова, недолго думая, ткнула туда заостренной палкой.
Палмер почувствовал укол в шею, потянулся за пистолетом, но руки не слушались. Горло словно сдавило, дышать он не мог, перед глазами завертелись разноцветные круги, и Бен грохнулся на землю.
Глава 24
21 августа 334 года от Разделения, суббота
Павел перетащил к гидроциклам сначала Настю, а потом чужака, валявшегося под деревом. На такт-очках оставалась еще одна зеленая отметка, но она была в океане, в километре от берега. Это могло означать как то, что кому-то удалось сбежать, так и то, что там плавает труп. Это подтверждало и отсутствие одного гидроцикла. Веласкес отрубил руку незнакомца, поочередно обошел оставшиеся четыре. Точнее, два – именно второй опознал руку владельца, панель управления загорелась, защиту Павел обошел так же, как и в доме Марковица, а там система была куда как мудренее. Веласкес затащил на гидроцикл Настю, уселся за руль. В пистолете осталось двадцать девять патронов, один он истратил на Мишель.
Из пяти чужаков четверо были мертвы, четыре красные точки в очках. Пятая, зеленая, пустышка, никуда не делась. Восемь оранжевых точек тоже не двигались: две в океане и шесть – на острове. Значит, все, скорее всего, были мертвы, возвращаться и проверять, жив ли Минковский и не прячется ли где-нибудь Рональдо, у Веласкеса не было никакого желания, в смерти остальных четырех он уже убедился.
Судно, которое привезло сюда туристов-охотников, находилось в шести километрах от берега, очки подсвечивали его на карте. Павел сделал небольшой крюк, прокатившись туда, где стояла зеленая отметка, и обнаружил там пустой плот и перевернутый гидроцикл. Значит, скорее всего, здесь тоже были трупы. Больше ничто Павла не держало в этом негостеприимном месте, оставалось разобраться с командой катера.
Катер оказался небольшой яхтой, огни были выключены, но их ждали – стоило Павлу появиться, на корму спустился человек и включил подсветку.
– Где остальные? – спросил он.
Веласкес не стал отвечать, выстрелил ему в грудь и в голову, потом, затащив гидроцикл на рейл, спихнул тело в воду. Туда же чуть не упала Настя, Павел подхватил ее в последний момент, снова усыпил – что-то детектив стала просыпаться слишком часто. А потом обыскал яхту. На судне, кроме них, никого не было, каюты и служебные помещения были пусты.
Ключ от яхты был вставлен в прорезь, оставалось только завести моторы и увеличить расстояние между ней и островом километров до ста.
Первой мыслью было уйти на дальние острова и там уже окончательно сойти с ума, Павел считал, что это самое разумное решение. Браслета на нем не было больше семидесяти часов, и он со стопроцентной вероятностью слился с полем планеты, недалек тот час, когда он начнет сжигать людей или сдавливать им внутренности до состояния пюре, а все сомнения уйдут. Маги – они, как и все люди с психическими заболеваниями, считали, что могут себя контролировать. Эта уверенность как раз и заставляла их делать то, что было вторым вариантом – вернуться к людям и жить среди них, словно ничего не произошло.
Павел спустился в каюты. Здесь у него тоже был выбор – пустить себе пулю в лоб или ввести стимуляторы. Ударная доза без встроенных в тело модификантов даже мага могла убить, если ввести все одномоментно и не снимать браслет. Но браслета на руке не было.
Все эти моральные метания помогли прийти в себя, у Павла были куда более насущные проблемы. Например – детектив Волкова, которая видела его без блокиратора. Нетрудно было догадаться, что именно первым делом она доложит своему начальству, и как быстро Служба контроля начнет им заниматься.
Он занялся Настей.
Можно было просто заставить ее забыть то, что произошло на острове – вывести отдельные участки долговременной памяти из строя, не навсегда, воспоминания оставались как бы под замком, открыть который можно было ключевой фразой. Метод действенный, но ненадежный, Павел не достиг еще той степени слияния, при которой можно копаться в чужих мозгах, да даже если бы достиг, в полиции работали специалисты-психиатры, которые сломали бы эту блокировку на раз-два.
Поэтому он предпочел внушение – то вводя Волкову в состояние сонного паралича, то снова погружая в глубокий сон, он рассказывал ей, как они вместе захватили эту яхту, отбили у похитителей. Чувство ужаса от отказывающегося подчиняться тела не давало сознанию сосредоточиться на истинных воспоминаниях, реальные события вплетались в выдуманный сюжет, он повторял одно и то же снова и снова в разных вариациях, чтобы детектив, когда очнется, сама выбрала правду и отделила ее от вымысла. А заодно даже не пыталась бы вспомнить, что в действительности произошло.
Пяти часов хватило, чтобы информация закрепилась в чужой голове. На то, чтобы Волкову подлечить до такого состояния, которое не будет вызывать особых вопросов, ушло двое суток. После этого Павел включил автопилот и ввел точку назначения – Ньюпорт.
До Параизу оставалось два часа неспешного хода, когда яхта чуть изменила курс. На панели зажглось сообщение, требовавшее какой-то код для возобновления режима маскировки, но почти сразу же пропало.
Без браслета Павлу на землях протекторатов делать было нечего – досмотровый патруль со сканером проводит его из порта в местную Службу контроля, а оттуда с большой вероятностью он уже не выйдет. Можно было затаиться на Свободных землях, но тоже ненадолго. На месяц-два, и этого времени Веласкесу должно было хватить.
Он взял чип, который нашел в штурманской рубке, тот лежал на видном месте, и ввел в него свои данные, теперь яхта принадлежала ему. Видимо, судно готовили к продаже, и старый владелец отправил вместе с охотниками документы. Или это был приз лучшему из них. Поскольку Настя большую часть действия проспала, а других выживших не было, Веласкес назначил лучшим себя.
Подготовив данные в Морской реестр и оставив инструкции для портовой команды, Павел уселся в кресло штурмана и откинулся назад, похлопывая рукой по неактивной панели управления – от старого владельца осталась заставка, белая семиконечная звезда, заключенная в круг, на густо-синем фоне. В Ньюпорте яхтой займутся, электронику перепрошьют и сделают привязку к новому владельцу.
– Ты можешь объяснить мне, как твой перстень попал к Перейра? – Эйтор Гомеш выложил перед отцом кольцо, а рядом положил фотографию. – Ты же говорил, что потерял его много лет назад.
– Двадцать два, – хрипло сказал Матеуш. – Что еще нашли?
– Одного убийцу со Свободных территорий, разрешение на пребывание закончилось вчера. Сейчас выясняем, с какой бандой он был связан. Те, кто это сделал, точно не люди наших друзей с побережья? И почему ты так смотришь на это фото, будто призрак увидел?
– У людей с побережья сейчас много проблем, не думаю, что они вмешались. А это – мать Паулу.
– Что? – Эйтор покраснел, воспоминания о сводном брате до сих пор приводили его в ярость. – Ты говорил, что она исчезла. Что это была какая-то проститутка, случайное знакомство, подкидыш в приюте.