– Я и не расслабляюсь.
Проглатываю комок раздражения, вставший в горле, однако мне невероятно сложно сдержать бьющие через край эмоции. Травма в семье всегда имеет уйму побочных эффектов. В нашем случае это растущая пропасть между мной и отцом, результат его глубокого разочарования и недоверия. Столько месяцев спустя мы так и не знаем, кто накачал мою сестру наркотиками и посадил в машину. Так как ответов нет, папа выбирает винить меня. Это я привела ее на ту вечеринку и пообещала присматривать за ней. Это я оставила ее одну, чтобы в очередной раз прыгнуть в руки Дюка.
Я должна была следить за ней, а вместо этого она чуть не погибла. Папа меня так и не простил и вряд ли когда-то простит.
Одно я знаю точно: я сама себя никогда не прощу.
– Ты-то в норме? – спрашивает он. – Нужно поговорить о чем-то еще?
Бессмысленный вопрос. Он не хочет знать, как я, – задает вопрос ради галочки, уже опуская глаза на планшет. С тех пор, как мама погибла, я должна была занять ее место, заботиться о Кейси и сохранять семью. Я должна быть той, на кого они могут опереться, и не заикаться об этой ноше, потому что мне нельзя показывать слабость. Наша семья – это карточный домик на моей дрожащей ладони. Стоит мне моргнуть, и все рухнет.
– Не нужно, – говорю я. – Все нормально.
Папа снова погружается в новости, а я прячу свою усталость куда подальше и иду топить ее в поту на пробежке. Следующий час я заставляю свои ноги двигаться все быстрее, пока тяжелый, влажный воздух не начинает гореть в легких, а мышцы – молить о пощаде. Я швыряю себя в объятия километров на неровной дороге, не слушая ничего, кроме собственных шагов, чтобы, когда наконец обопрусь о ствол дерева и согнусь пополам, задыхаясь, сил на мысли уже не осталось.
Я как раз остываю и пытаюсь отдышаться, когда на моих часах всплывает новое сообщение.
Эр Джей: Пришел в наше место покурить. Присоединишься?
Надо сказать нет. Во-первых, сегодня день стирки, так что я в наименее симпатичной из своей спортивной одежды, да и голову я уже два дня не мыла. Но самое главное: мне вообще не стоит с ним связываться. Я нужна Кейси. В школе полно дел. Еще не хватало тратить силы на непонятного антисоциального новенького.
Даже если он до странного красивый. И немного смешной.
И травка у него хорошая.
Не то чтобы я собиралась превращать это в привычку.
Странно, но самое интересное для меня в Эр Джее то, что он не обхаживает меня, разбрасывая пустые комплименты, как хлеб уткам. Часть меня сильно сомневается, что он ищет серьезных романтических отношений. Теперь это все просто наша личная шутка. Наш непонятный тайный язык. Наполовину вызов, наполовину самоубийственный пакт.
Так что я не отвечаю на сообщение и иду домой. То, что по пути я прохожу мимо скамьи, это чистое совпадение.
– А ты много бегаешь, да? – говорит он, заметив меня, и протягивает косяк.
– В том и смысл, да.
– Тебе идет. – Он одобрительно подмигивает. Этот парень и с пеньком бы смог пофлиртовать.
Хорошенько затянувшись, я окидываю его взглядом, и, черт, хотелось бы мне, чтобы открывающееся зрелище нравилось мне поменьше. Но я впервые вижу его в обычной одежде, и мне вправду нравится. Джинсы у него выцветшие и поношенные, с дырой на колене, которая привлекает мое внимание к его длинным ногам. Черная футболка облегает торс и подчеркивает бицепсы, которых я там вообще не ожидала. По характеру он не похож на того, кто ходит в качалку, но тело его говорит об обратном.
– Нравится вид? – Эр Джей с легким изумлением по-птичьи наклоняет голову.
Я моргаю и мысленно проклинаю себя за то, что так залипла, разглядывая его. Отрицание сделает все только хуже, поэтому я гордо признаю, что пялилась.
– Видок ничего, – соглашаюсь я, возвращая косяк.
– Ты глянь. Уже прогресс, – мягко хмыкает он, жарко сверкнув глазами. – И какая часть меня твоя любимая?
– Не нарывайся, солнышко.
Он это игнорирует.
– Руки, так ведь? Ты похожа на девушку, которой нравятся руки. Или моя задница. Ты у нас по рукам или по задницам, Слоан?
Я вскидываю бровь.
– Не угадал. Я предпочитаю член.
Его взгляд немного плывет.
– Черт, – рычит он, – вот зачем ты это сказала?
– А что, – невинно спрашиваю я, – не уверен в своем дружке? Какая жалость.
Взгляд Эр Джея становится раскаленным.
– Милая, мой дружок всегда самый уверенный засранец в комнате.
Он подносит косяк к губам, но от меня не укрывается, как второй рукой он поправляет что-то внизу. Этот разговор его заводит.
У меня в горле мгновенно пересыхает. Чтоб его. Я знаю, что я первая начала, но теперь я об этом серьезно жалею. Я не могу сидеть рядом с возбужденным Эр Джеем. Мне лишь начнет хотеться протянуть руку и коснуться его. Расстегнуть джинсы и услышать, как он застонет, когда мои пальцы дотронутся до его разгоряченной мужественной плоти.
Все тело начинает покалывать, и меня это нервирует. Боже мой. Это с чего я вдруг так сохну по этому парню?
– Не вижу ни фингалов, ни разбитых кулаков, – отчаянно перевожу тему я. – Как вчерашний мальчишник прошел?
– Как кстати ты об этом спросила. Напоролся на твоего бывшего. Кажется, я ему нравлюсь.
– Не сомневаюсь.
– Скажи мне кое-что, – говорит он, сдувая пепел с косяка. – Что за тема с горячими девчонками и придурковатыми эго-маньяками? Исторически, так сказать. Что за биологическое преимущество тут роль играет, не знаешь?
– О, так вы двое прям подружились, я смотрю. – Не знаю, почему меня так радует факт, что он невзлюбил Дюка, но это вызывает у меня первую искреннюю улыбку за день. Это мило в каком-то мстительном смысле.
Эр Джей внимательно наблюдает за мной.
– Все еще нравится? – спрашивает он.
Я закатываю глаза.
– Ни капли.
– Отлично. Тогда погуляй со мной. Сегодня вечером в одном баре выступает кавер-группа с песнями Sleater-Kinney. Вряд ли что-то хорошее, но…
– Да иди ты. Ты знаешь Sleater-Kinney?
– Конечно. Это одна из моих любимых групп.
У меня отвисает челюсть.
– Ты прикалываешься. Фенн или Сайлас тебе подсказали их упомянуть.
Он наклоняет голову.
– Почему?
– Да я же тащусь от Sleater-Kinney. Я один раз практически украла папину машину и неделю каталась за ними по четырем штатам.
Он улыбается.
– Правда? Так классно же. Большинство людей, которых я знаю, никогда о них не слышали, – говорит он. – Похоже, у нас все-таки есть что-то общее.
Боже упаси. Но его вкус в музыке и правда говорит о нем много хорошего.
– Ну давай. Один вечер. – У Эр Джея настойчивые глаза. Они гипнотизируют, одновременно опасные и вызывающие доверие. – Выпьем немного, покажешь мне город. Считай, окажешь услугу малоимущему.
Ага, как же. Эр Джей никак не попрошайка. Кем бы он ни был, я знаю, что свою настоящую суть он еще не показал. На нем по-прежнему маска, он прячется на этой границе между нашими реальными жизнями. Ничего не будет настоящим, пока мы не встретимся в мире, пока я не увижу, какой он на публике, когда вокруг есть другие люди. Потому что больше всего он возбуждает именно мое любопытство.
– Ладно, – сдаюсь я. – Но придется сбежать тайком. Если папа узнает, он взорвется, и у тебя будут большие проблемы.
– Звучит прекрасно.
– За вами разве не следит комендант или типа того? Ты как вообще выйдешь с территории?
На губах Эр Джея расплывается улыбка разбойника.
– Не волнуйся, у меня все под контролем. Просто будь готова к одиннадцати.
Глава 19. Эр Джей
– Рассуди нас, – командует Фенн, когда я сажусь рядом с ним в столовой. Я успел добраться на обед за несколько минут до закрытия кухни. И слава богу, ведь я чертовски голоден после той травки, которую мы только что скурили со Слоан.
Я ставлю поднос на стол и незамедлительно вгрызаюсь в свой мясной рулет.
– Чего там? – спрашиваю я, жуя.
Фенн тыкает в мою сторону вилкой.
– Когда мужчина носит пучок, это выглядит круто или по-идиотски?
– По-идиотски, – без запинки отвечаю я.
По другую сторону от меня Сайлас празднует победу.
– Съел? – говорит он соседу по комнате.
– Ауч, Ремингтон, за что ты со мной так, – протяжно ворчит Лоусон, у которого на голове красуется тот самый пучок. – Ди Каприо иногда носит пучок.
– Ди Каприо идиот, – отвечаю я.
– Ересь какая. Чуваку где-то пятьдесят, а он все еще спит с двадцатилетними супермоделями. Хочу им быть, когда вырасту.
Вот теперь Фенн задумывается.
– Ну, если это поможет мне цеплять супермоделей, то, может, и я пучок носить начну, – сдается он.
Сайлас таращится на него.
– Поверить не могу, что ты только что это сказал.
– Я считаю, есть вопрос поважнее: что мы думаем насчет хвостиков? – спрашивает Лоусон, откидываясь на спинку стула.
Я имитирую рвотные позывы, и Сайлас с Фенном согласно кивают.
– Фу, бро.
– Только если ты не металлист, – уточняет Сайлас. – Но и то это с натяжкой.
– И только если ты играешь в реально офигенной группе, – соглашаюсь я.
– Вы посмотрите на нас! – довольно говорит Фенн, жестом показывая на меня. – Дружеское общение! – Он бросает взгляд на двух других. – Я с этим гадом уже несколько недель пытаюсь подружиться, но он непробиваемый.
Я немедленно затыкаюсь. Потому что он прав. Мы начинаем слишком мило общаться – и это надо немедленно пресечь, пока не произошло чего-нибудь непоправимого. Например, пока я не стал реально с ними дружить и не присоединился к их фан-клубу.
Блин, а у Ди Каприо, случаем, по молодости не было такой же вот тусовки?
Во что я превращаюсь?
– Говори за себя, – отвечает Лоусон поверх стакана с водой. – Мы с твоим братцем закадычные друзья. Уроки литературы объединяют, скажи, Реми?
Я прожигаю его взглядом.
– Назовешь меня так еще раз – я ночью проберусь к тебе в комнату и…
– …отсосешь мне? Отлично. Оставлю дверь открытой.