Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен — страница 50 из 59

«Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя: ибо это число человеческое. Число его шестьсот шестьдесят шесть».

Дэмьен захлопнул книгу. Итак, вот оно, доказательство! Если у него нет этого знака, он в безопасности! Он свободен!

С отвращением прижав к груди Библию, готовый в лю­бой момент разодрать ее в клочья, Дэмьен выскочил из ком­наты, распинав по дороге баррикаду из постельного белья. Мальчика уже не беспокоило, видит ли его кто-нибудь. Он мчался по коридору в ванную комнату.

Здесь никого не было. В свете люминесцентной лампы ярко сверкала кафельная плитка, а сумерки за окном сгуща­лись. Ветер шумел в вершинах деревьев. Темные облака стре­мительно неслись по угасающему небу.

Дэмьен дрожащими руками положил украденную Би­блию в раковину и встал перед зеркалом, забрызганным зуб­ной пастой. У него почти не оставалось никаких сомнений. Ребром ладони мальчик протер зеркало и вгляделся в свое отражение. Он знал, что на его правой руке не было никако­го знака, иначе он давно бы его заметил. И тем не менее Дэ­мьен еще раз осмотрел в свете люминесцентной лампы свою руку со всех сторон. Ничего. Никаких меток. Рука как рука.

Тогда Дэмьен, глядя на свое отражение, раздвинул надо лбом волосы.

Никакого знака.

Он раздвинул волосы в другом месте и снова взглянул на свое отражение.

Опять ничего. Дэмьену внезапно показалось, что он схо­дит с ума. Что с ним происходит? Зачем он позволил себе во­образить весь этот ужас? Как легко пошел он на поводу у взрослых, внушивших ему подобные мысли. Ему же трина­дцать лет, он становится взрослым мужчиной. Он просто на­чинает ощущать первые сексуальные позывы. Возможно, именно так они и начинают проявляться. И они, наверное, не одного его сводили с ума.

Если бы на месте Дэмьена был кто-то другой, он вполне ограничился бы этой догадкой. Но только не Дэмьен. В кон­це концов он же причислял себя к клану Торнов, а уж они-то всегда доводили начатое дело до конца.

Дэмьен раздвинул волосы на своем темени.

И тут он увидел нечто ужасное.

Конечно, этой метки никто никогда не видел. Это были три крошечные шестерки, едва различимые даже в свете лю­минесцентной лампы.

666.

Дэмьен чуть не задохнулся. Он привалился к стене, еле удерживаясь на ногах. Мальчика ошеломило это открытие. Он никак не мог оправиться от потрясения. Значит, все это было правдой. Все, чего Дэмьен страшился, о чем ему толко­вал Нефф, на что намекал Бухер. Все, все было правдой.

Слезы брызнули у него из глаз. Он выскочил из ванной комнаты, по-прежнему прижимая к груди Библию. Дэмьен не знал, что ему делать, куда идти. Единственное, что ему хо­телось,—это остаться на какое-то время одному.

Дэмьен рванулся к лестнице. Оркестр все еще гремел внизу. Дэмьен протолкался сквозь встречную толпу курсан­тов и понесся мимо классных комнат. В этот момент его за­метил Марк и крикнул:

— Дэмьен!

Но Дэмьен даже не обернулся. Возле кабинета священни­ка мальчик остановился, чтобы вернуть Библию на место. Дверь в кабинет была открыта, и это означало, что священ­ник находился внутри. Тогда Дэмьен швырнул Библию на пол рядом с дверью и помчался обратно. Выскочив из обще­жития, он пересек стадион, миновал входные ворота в Акаде­мию и устремился вниз по дороге.

Так, ничего не соображая, пытаясь скрыться от всех, Дэ­мьен несся и несся вперед, в неизвестность. Он бежал до тех пор, пока его легкие не начали пылать, а ноги одеревенели и перестали ему повиноваться. Дэмьену показалось, что он умрет, если сделает еще хоть один шаг. Споткнувшись, он остановился возле одиноко растущего дерева, упал на колени и зарыдал.

Долго сидел Дэмьен, оцепенев и уставившись в одну точ­ку, затем поднял глаза и взглянул вверх, на потемневшее не­бо. Прямо над головой собирались дождевые тучи, а отку­да-то издалека доносились раскаты грома. В отчаянном и без­надежном протесте Дэмьен протянул к небу руки. Что это было —мольба? Или он уже сдался в эти минуты?

Высоко над ним на самую верхушку дерева спланировал огромный черный ворон. Он уставился на охваченного отча­янием и болью мальчика. Глаза птицы как будто источали торжество.

Дэмьен был бы еще сильнее потрясен, окажись он сего­дня свидетелем двух невероятных событий.

Первое событие имело место в спальне Поля Бухера. Тот готовился ко сну. Бухер снял с безымянного пальца правой руки кольцо, которое носил с момента «посвящения», и вдруг обнаружил на этом пальце отметку. Знак, с нетерпением ожидаемый им все это время. Отметка была крошечной, ед­ва различимой. Бухера охватил восторг. Три цифры —666. Наконец-то его приняли.

Второе событие произошло в ванной комнате в неболь­ших апартаментах Дэниэля Неффа. Умывшись и почистив зубы, Нефф, как всегда с момента «посвящения», откинул со лба волосы и наклонился к зеркалу. Вглядевшись сегодня в свое отражение, он заметил ее —эту метку. Наконец-то. Три цифры —666.

Теперь уже ничто не стояло у них на пути.

Было далеко за десять часов вечера. Марк беспокойно во­рочался в кровати.

После репетиции он сразу же вернулся в комнату, где жил вместе с братом. Здесь, на полу, он обнаружил смятую постель. Заправив кровать Дэмьена, он лежал на своей койке и пытался расслабиться. Марк с нетерпением ждал брата. Он никак не мог понять, что же произошло. Сегодня на уроке Марк заметил какое-то неистовое состояние Дэмьена, затем это его поспешное бегство из общежития. Они не успели по­говорить, а Дэмьен до сих пор не вернулся. Марк был не на шутку встревожен и не мог заснуть.

Наконец он услышал легкие шаги Дэмьена. Марк повер­нулся и увидел в дверях своего брата. Тот пристально смо­трел на него.

— Где ты был? —с беспокойством спросил Марк.—Я так боялся за тебя!

Дэмьен ни слова не проронил в ответ. Он молча двинул­ся к своей койке и как-то отрешенно рухнул на нее. Дэмьен уставился в потолок, даже не заметив, что Марк заправил ему постель.

— Дэмьен!— нетерпеливо прошептал Марк, но опять не получил ответа. Он проследил за взглядом своего приемного брата и снова позвал, на этот раз громче:— Дэмьен, с тобой все в порядке?

Долгое время Дэмьен молчал. Наконец он произнес:

— Теперь все в порядке. Выключи свет. А то у нас с то­бой возникнут неприятности.

Марк погасил свет. Комната погрузилась во мрак. Когда глаза привыкли к темноте, Марк разглядел неподвижно ле­жащего брата —он по-прежнему смотрел в потолок невидя­щими глазами —и тихо спросил:

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Спи,—приказал Дэмьен непривычно резким и твер­дым голосом. И отвернулся £ стенке.

Но прошло еще много времени, прежде чем Марк уснул.

Глава восьмая

Пасариан, измученный сменой часовых поясов, с раздув­шимся портфелем спешил по крытому гудроном шоссе. По­зади него остывал самый большой самолет компании, только что проделавший беспосадочный перелет из Индии.

Пасариан направился к ближайшему телефонному авто­мату. Несмотря на поздний воскресный вечер, отложить этот звонок он не мог. Торну необходимо рассказать, что произо­шло. И немедленно.

В кармане индеец обнаружил кредитную телефонную карточку и горсть индийских монет. Он нервно постукивал по стеклу телефонной будки, ожидая, пока наконец соеди­нится с дачей Торнов на озерах. Поднявший трубку лакей до­ложил, что Торн будет сегодня только поздно вечером, и по­обещал передать своему хозяину послание индейца.

Пасариан расстроился, он никак не мог сообразить, что же ему делать. Некоторое время он размышлял, затем опять снял трубку и, не придумав ничего подходящего, набрал но­мер Бухера.

Квартира Бухера выглядела такой же безликой и холод­ной, как и его кабинет. Единственное, что тут по-настоящему привлекало взгляд, захватывающая дух панорама Чикаго.

Бухер читал, когда раздался звонок. Он протянул руку и снял трубку.

— Бухер,—представился Поль.

Последовала пауза, легкая заминка, потом в трубке раз­дался голос Пасариана:

— Поль, это я, Дэвид. Мне надо кое-что сообщить тебе.

— Где ты? —Голос Бухера напрягся.

— В аэропорту. Здесь, в Чикаго. Мне надо уехать. Непри­ятности.

Бухер оборвал его:

— Немедленно приезжай сюда.

В это время Ричард и Анна наслаждались одиночеством. Мальчики вернулись в Академию; гости, которых непремен­но надо было развлекать, разъехались по домам. Да и ни на какие встречи не надо было мчаться сломя голову. Телефон молчал. Торны пребывали в каком-то романтическом настро­ении и решили вечерком прокатиться по снегу на санях.

Это были настоящие сани: огромные и тяжелые. Спра­виться с ними могла только одна лошадь — Клайдсдэйл. Пару таких лошадей Ричард прикупил на прошлое Рождество у своего приятеля. Анна тогда перекрасила сани, прикрепила к ним колокольчики. И теперь их заливистый звон задолго предупреждал о приближении упряжки.

Заскрипели полозья, раздался конский топот— это воз­вращались с прогулки Ричард и Анна. Тесно прижавшись друг к другу под одним теплым одеялом, счастливые и ра­достные, они только удивлялись- за что им такая благодать...

Войдя в дом, Ричард тут же обнаружил послание Пасари- ана. Он сразу попытался дозвониться до него, но индейца не оказалось на месте. Ричард пожал плечами и повесил трубку.

— Нет дома,—обратился он к Анне и привлек ее к се­бе.—Завтра утром увижу его. В конце концов не так уж это и важно.

Анна, порозовевшая на морозе, со сверкающими в воло­сах снежинками, была очаровательна. Она потянулась, чтобы поцеловать мужа.

— Ничего не может быть более важным, чем то, что я для тебя припасла...—вымолвила Анна.

Ричард ответил ей долгим и страстным поцелуем. Тогда Анна взяла его за руку и повела наверх, в их спальню.

Пасариан сидел на черной кожаной кушетке в строгой и элегантной гостиной Бухера и медленно потягивал кофе. Мысли его разбегались. Он чувствовал себя выжатым как ли­мон. Когда Бухер предложил индейцу выпить что-нибудь крепкое, тот отказался, зная, что моментально уснет от спиртного.