Она закрывает глаза.
— Чтобы я могла сказать тебе одну вещь, которую не сказала в госпитале.
Я выжидающе смотрю на нее.
— Что я люблю тебя… я люблю тебя, Джордан.
Она любит меня?
Не могу говорить. Или думать. Или двигаться.
Может, вы знаете, что, когда хотите что-то услышать от конкретного и самого важного человека в твоей жизни, то, когда он это делает, тебя это так пугает, что некоторое время ты не можешь двигаться.
Ага, и я в таком состоянии.
Тишина между нами наполнена болью, смущением и желанием.
Затем я снова обретаю голос.
— Так ты пришла сюда, чтобы сказать, что любишь меня?
Я смотрю, как она вытирает слезу своей рукой. Она кивает, кусает и теребит нижнюю губу.
— Да. Мне нужно было, чтобы ты знал это. И еще… узнать, есть ли у тебя комната… для меня?
А, так вот оно что. Я должен был, черт, спросить.
— Так это ты та туристка… поэтому сначала пошла к Бэт? — Не знаю почему, но этот факт выводит меня из себя.
Она отводит взгляд.
— Я боялась, поэтому пошла к ней. Я думала, что ты мог изменить свое решение. Что твои чувства могли измениться за этот срок… может, появился кто-то другой, — ее глаза снова смотрят на меня. — Похоже, я запаниковала, поэтому я пошла в ресторан в надежде, что там будет Бэт, и я смогу ее спросить.
— И что она тебе сказала?
Она нервно пробегает руками вниз по одежде.
— Что ты… не двигался дальше.
— Ага. Ну, Бэт ошибалась. Я прошел через это. Практически во всех аспектах. Уж извини, но здесь остаться ты не сможешь.
Я не имел это в виду. Но мне больно, и я не могу думать трезво. Да, я придурок.
— Ох. Понятно. Извини… — по ее щеке сбегает вниз слеза. Она вытирает ее пальцем. — Я не должна была приходить, — затем она уходит, закрывая дверь.
Дозер рычит на меня, смотрит, словно говорит: «Ты гребаный идиот». Затем начинает скрести лапкой, ударяя головой о дверь, пытаясь попасть к нашей девочке.
— Я знаю, что я гребаный идиот! — Я хватаю себя за волосы, поскольку злюсь на самого себя. — Дерьмо! Гребанное дерьмо! — рукой бью об стол. Затем, больше не мешкая, я выскакиваю из отеля, бросаясь за девушкой.
— Мия! Подожди!
Она останавливается у машины, отвернувшись от меня, но это меня не останавливает. Я подбегаю к ней, обхожу ее и становлюсь перед ней, беря ее заплаканное лицо ладонями.
Так больно оттого, что я — причина этих слез.
— Извини. Я не хотел этого говорить… я был зол, вот уже как три дерьмовых месяца зол. Но я не хочу, чтобы ты уходила… черт! Мия! Я просто… хочу тебя.
Ее глаза смотрят на меня с удивлением.
— Ты хочешь меня.
— Я всегда буду хотеть тебя.
А затем я ее целую. В моем поцелуе — три месяца боли, обиды, нужды и желания.
— Я люблю тебя, — выдыхает она в мой рот.
И это заставляет меня целовать ее с еще большей силой. Мои чувства к ней разрушают меня.
Она стоит на носочках, руки обвивают меня за шею, лицо лежит на моем плече. Я сильнее ее сжимаю. Боюсь отпустить. Снова.
— Это означает, что у тебя есть комната для меня? — шепчет она.
Я отклоняю голову, чтобы посмотреть в ее глаза.
— Думаю, у меня есть для тебя место.
— На сколько?
Я пожимаю плечами.
— Как для тебя звучит «навсегда»?
Она кладет руки на мое лицо, на лице широкая, но напряженная улыбка.
— Звучит слишком хорошо, чтобы быть реальностью, — шепчет она.
— О, это реальная реальность, малыш, — я сжимаю ее за попку, поднимаю девушку, которая обвивает мою талию ногами так, как я люблю. Потом разворачиваюсь и иду вместе с ней в отель.
— Я готов заставить тебя поверить, что это реальность, ведь мы говорим о нас, а не о ком-нибудь еще, — поднимаю я бровь.
Ее смех омывает меня. Ее поцелуи успокаивают.
И я чувствую счастье, которого не ощущал уже целую вечность.
Эпилог
Мия
— Так что произошло с нашим планом пойти пообедать? — говорю я, выводя рисунки на обнаженной груди Джордана.
— Ты. Я всего лишь вышел из ванной, чистый после душа, и собирался переодеться, а затем увидел, как ты стоишь у кровати в новом сексуальном белье, невероятно горячая. И, конечно, я возбудился… из-за тебя. В белье... Затем мы, малыш, основательно позанимались любовью, и сейчас я в полном блаженстве, обнимаюсь с моей девочкой. После такого двигаться — точно не вариант.
Смеясь, я поднимаю голову и подставляю ему свои губы. Он захватывает их в изумительном поцелуе, из-за которого по моим ступням ползут мурашки.
— Видишь. Поэтому-то двигаться не вариант, ведь я собираюсь проделывать это с тобой снова и снова до конца ночи.
Джордан скользит пальцем по моей шее, играя с кулончиком, который принадлежал Анне. Джордан дал мне его несколько месяцев назад.
После моего возвращения мы с Джорданом провели много времени, вновь знакомясь друг с другом. Затем провели еще больше времени, обсуждая наши проблемы.
Смотря на него, я уже не вижу предательства матери, как раньше.
Хотя факт есть факт. Она оставила меня и растила его.
Джордан рассказал мне про ее жизнь с Оливером, и, хотя мне лучше не стало, но я начала ее понимать.
У меня заняло много время осознать свои чувства к моей матери, но я прошла большую часть этого пути. Боль к прошлому никогда не уйдет, мне просто нужно принять ее. И будущее… все обещания… вот что держит меня в стороне от темноты.
Джордан — мое будущее. Мое обещание. Мой свет.
Он делает меня нормальной. Защищает меня.
Когда мне трудно дышать, он дает необходимый мне воздух.
Иногда мне трудно. Иногда, когда в мыслях темно, все, чего я хочу, — это спрятаться, есть и извергать из себя пищу. В такие дни со мной Джордан.
Я всегда буду лечиться от булимии.
Но сейчас те дни, когда я чувствовала нехватку контроля и необходимость причинить боль телу, оставлены позади. Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз так себя чувствовала.
Я все еще хожу на приемы к терапевту. Когда я выписалась из центра, доктор направил меня к терапевту в Дуранго — доктору Петерсону. Она действительно отличный врач и помогает мне работать над болезнью.
Мне все еще есть куда стремиться, когда я думаю о прожитой жизни вместе с Оливером и Форбсом, а также о душевных травмах, что она оставила во мне, но я справлялюсь.
И у меня еще есть Дэнни. Мы регулярно общаемся по телефону, и она несколько месяцев назад меня навещала. Осталась на неделю, и это было удивительно. Было, правда, здорово провести время с ней, поскольку я по ней очень скучала. Джордан организовал нам тур на джипах к каньону. К нам присоединились Бэт и Тони. День был, и правда, хорош.
Бэт все еще встречается с Тони. Судя по ее словам, у них настолько серьезно, что они обсуждали переезд.
Я так счастлива за нее. Бэт удивительная, мы с ней очень сблизились. Просто чудесно иметь подругу, особенно такую, как Бэт, — веселую и прикольную.
Мы с ней делаем то, что делают друзья, те вещи, которые мне нельзя было делать раньше. Даже сейчас для меня это звучит как строчка из романа. Не уверена, что когда-нибудь почувствую, что имею право на все это.
У меня никогда не будет полной свободы.
Думаю, причина того, что Джордан отдал мне мамин кулон, в том, что я приняла жизнь. Он уверен, что из-за кулона я не вернусь назад в прошлое. Он прочувствовал и понял мое состояние и оказался прав. Не могу сказать, что было легко увидеть хранившийся у Джима кулон Аннабэль.
Он был спрятан в документах Джима, вместе с кипой фотографий, на которых запечатлена я в детском возрасте. Даже несмотря на т, что мне было больно их видеть, они принесли мне чувство умиротворенности, потому что теперь я знаю — она всегда думала обо мне.
Сделаю ли я когда-нибудь то, что сделала она? Нет.
Судить легче, когда ты перестаешь чувствовать боль. И я слишком хорошо знаю, каково это — быть с контролирующим все мужчиной, который, к тому же, любит применять силу в отношении тех, кто слабее…
Я знаю, каково жить с Оливером.
Джордан позаботился о том, чтобы я никогда больше туда не возвращалась. Я переехала в отель к Джорданом, Джиму и, конечно, Дозеру.
Возможно, все произошло слишком быстро, но я очень долго была несчастной. Джордан — то счастье, в которое я вцепилась двумя руками.
Я вложила некоторую сумму из денег Оливера в отель.
Джим и Джордан протестовали, причем Джордан сильнее. Сначала у меня не было аргументов, но ведь это мамин отель, а сейчас и мой дом.
Я так хочу, чтобы он процветал.
Мне стоило пару раз его соблазнить, и я получила добро. Джордану было трудно мне отказать. С отелем все на удивление отлично. Джордан понял, как делается бизнес. Ему в этом помогли сайт и ссылки. Также он заключил деловую сделку с Уэйдом, так что мы теперь предлагаем туристам тур на джипах. Люди могут остановиться у нас и начать поездку прямо отсюда. На часть данных мною денег Джордан построил гараж.
Это все помогло. Я так горда за него.
И за себя.
Я ушла из Гарварда, но не оставила медицину. Я просто пошла в другом направлении — подала документы в ветеринарную школу, занятия в которой начинаются в этом семестре. Надеюсь, Дозер позволит мне практиковаться и улучшать свои навыки на нем. Уверена, что позволит. Он так нежен со мной, и это бесит Джордана.
Но до начала занятий еще далеко, потому что сейчас летние каникулы. Сегодня прошел ровно год с того дня, как мы встретились с Джорданом.
Мы должны были пойти на обед, но этот вариант у нас не получился. Но у меня есть еще подарок, который мне жуть как не терпится ему вручить.
Я начинаю выбираться из кровати, Джордан ловит меня за руку.
— Куда ты, малыш?
— Я думала, раз уж мы не идем на обед.., может, ты хочешь получить свой подарок?
Его глаза засветились.
— Ну, если ты собираешься вручить мне подарок, то, думаю, будет честно, если я отдам тебе твой.