– Что ты делаешь, Вейл?
Пристально взглянув на нее, он заметил в ее глазах неуверенность.
– Ты о чем?
– Я вот об этом! – ответила она, указав на поднос. – Запомни, Вейл, я – твоя коллега, а не подружка! Ты не обязан подавать мне в постель завтрак и кормить меня клубникой! Это просто сумасшествие!
– В этот уик-энд для всех, в том числе и для меня, ты – моя девушка!
– Вейл! Я не хочу, чтобы ты использовал меня, потому что это тебе удобно!
– Удобно? Ты считаешь, что я хочу заняться с тобой любовью потому, что мне это удобно?
– Давай смотреть на жизнь реально, Вейл! Мы знакомы с тобой уже много месяцев, и ты никогда не делал попыток сорвать с меня одежду!
Это было правдой, но…
– Ты совершенно особенная женщина, Фейт! Я не знал, как к тебе подступиться!
– Поскольку я одна из немногих женщин до сорока, с которой ты не прыгнул в кровать при первой же встрече! – фыркнула Фейт.
– Фактически я прыгнул с тобой в кровать, но безрезультатно, – сокрушенно пробормотал Вейл, пальцем указав на сбитые простыни.
Она расстроенно и брезгливо посмотрела туда же.
– Ну а теперь скажи, со сколькими женщинами ты побывал в кроватях, не имея с ними секса?
– Ни с одной! – немедленно ответил он.
– Ты ошибся. С одной! – гордо заявила Фейт, отправляя в рот очередную клубничину.
Проклятье! А он уже был уверен, что скоро, может быть даже сегодня, займется с ней любовью! Никогда еще он так не хотел женщины. Но теперь глубоко, подсознанием, понял, что делать этого нельзя. И вообще от Фейт нужно держать руки подальше!
– Я думала, что это безумие закончится вместе с нашим поцелуем на берегу, боялась, что секс с тобой разрушит наши профессиональные отношения!
– Скажи, Фейт, когда вчера вечером ты ложилась спать в мою постель и закрыла глаза, ты продолжала думать о нашем поцелуе на берегу? Ты мечтала о том, чтобы я разбудил тебя своим объятием и еще одним поцелуем?
– Нет.
Но она всю ночь лежала и ждала этого! Поэтому и коснулась сама его лица, не вытерпев огромного искушения. Интересно, на что будет похожа их физическая близость?
– Когда вчера вечером я вошел сюда и увидел тебя, мне захотелось раздеть тебя донага и заняться с тобой любовью! Но ты так сладко спала!
Фейт виновато отвела глаза:
– Но ты был пьян!
– Если бы я был пьян, все произошло бы утром!
Холодный как лед, совершенно трезвый! Она собрала всю свою силу воли, чтобы не протянуть к нему руки и жарким поцелуем не смести все свои сомнения.
– А утром ты напомнил мне, что для тебя секс ничего не значит. – Она обвинительно подняла брови. – Что секс со мной для тебя не более чем быстрое шевеление под простынями, чего мне совсем не нужно!
Так вот что он сказал бы Фейт, если бы у них был секс!
Вот что он сказал бы любой женщине, прежде чем тащить ее в спальню!
И все же совесть не позволяла ему сказать Фейт, что секс с ней был бы для него не более чем удовлетворением его физических потребностей.
Правда, секс с любой женщиной значил для него не больше, чем удовлетворение физических потребностей. Даже с Фейт. Ведь отношения, в которых участвует не только его тело, ничем хорошим не заканчиваются. И продолжения этих отношений он, как правило, не хотел.
– Я не знаю, как ответить на твой вопрос, Фейт, – откровенно ответил он, разрываемый противоречивыми желаниями. – Как я уже сказал, ты не похожа на других женщин.
– Потому что я работаю на тебя?
– Может быть. – Ему нравилось работать с ней, нравилось, как ее острый ум справляется со всеми проблемами, находит новые решения, как загораются ее глаза, когда операция проходит успешно, когда они обнаружили на снимках головного мозга пациентов с болезнью Паркинсона новый аномальный проводящий путь нейронов.
– Я люблю свою работу, Вейл. Сиюминутная связь с тобой не стоит того, чтобы разрушить мою карьеру или поставить меня перед необходимостью искать другую работу.
Этим было все сказано. И для него сиюминутная связь не стоит того, чтобы разрушить отношения с ней. Может быть, именно поэтому он позволил ей притворяться спящей, хотя ему ничего не хотелось больше, чем раздвинуть ее ноги и потеряться в ней? Они говорили об этом вчера вечером, но, проведя мучительную ночь в такой близости и одновременно в таком отдалении от нее, он обо всем забыл. А этого он никак не мог себе позволить. Иначе он соблазнит Фейт в этот же уик-энд, а что потом?
Что они будут иметь, кроме благословенного сексуального удовлетворения?
Во всей предсвадебной суете Фейт чувствовала себя пятым колесом. Вейл постоянно проявлял к ней внимание, его семья обращалась с ней, как с родной, и только одна случайная мысль не давала ей покоя. Шерон Уэйкфилд была куклой, более искренней и доброй, чем Фейт могла бы ожидать от такого физически совершенного существа, но все же куклой.
Большая часть дня была расписана до мелочей, но после завтрака у Фейт еще оставалось время совершить прогулку по пляжу, куда стремилось ее сердце. Она надела белые капри, зеленый шелковый топ, который, как уверял продавец в магазине, очень шел к ее глазам, и легкие сандалии, которые было можно просто снять на берегу.
Прежде всего, сказав Вирджинии, что уходит гулять, Фейт быстро и ловко обошла расставленные цветы, приготовленные для гостей стулья и прочие свадебные регалии и сбежала на дорожку, ведущую к воде.
Сбросив на песок сандалии, Фейт направилась по берегу подальше от того места, где ночью они целовались с Вейлом. На это у нее было множество причин, и она не хотела даже думать о нем! Долгая прогулка по берегу поможет ей привести в порядок свои мысли и трезво оценить ситуацию.
– Эй, подожди меня!
Услышав голос Вейла, она не удивилась, а скорее раздосадовалась. Ей нужно было хоть немного отдохнуть от него!
– Я думала, ты потребовался Шерон!
Она ждала его, пока он закатывал свои брюки. Фейт залпом проглотила глубокий вздох. Солнечный свет играл в его блестящих черных кудрях, спадающих на шею.
Поймав ее восхищенный взгляд, Вейл усмехнулся:
– Шерон пройдет по дорожке и без меня! Вон сколько вокруг нее провожатых! Только кликни!
– Но ведь это ее праздник! Каждый должен угождать ей! Кроме того, ты не обязан развлекать меня весь день и всю ночь! Я достаточно взрослая девушка и могу прогуляться по берегу одна!
– Я это знаю, но смешно, что свадьба мне уже надоела, хотя церемония еще не началась!
Фейт прекрасно понимала его. Время от времени на какие-то краткие мгновения ее захлестывало предпраздничное волнение Шерон, и она забывала о своей неприязни к свадьбам! До колик в животе!
– Я не больший любитель свадеб, чем ты.
– Это из-за твоей матери? – Вейл лег на песок в шаге от нее.
– Наверное. – Фейт не хотелось говорить о матери и ее многочисленных свадьбах, особенно с Вейлом, тут на берегу, в день свадьбы его кузины. Единственная свадьба, на которой она присутствовала, была вторая свадьба ее матери. Больше она никогда на свадьбы не ходила, даже к своим школьным подругам. И все же Вейл уговорил ее приехать на свадьбу Шерон! Как так вышло?
– Сколько мужей было у твоей матери?
Почему он всегда выспрашивал, когда ей не хотелось говорить на эту тему?
– Джон у нее шестой. – Фейт ступила ногой в набежавшую волну.
– Ой!
– Вот тебе и «ой»! – Прохладная атлантическая волна вертелась вокруг ее лодыжек. – Трудно смотреть, как твоя мать делает одну ошибку за другой.
Стоя позади Фейт, Вейл обдумывал ее ответ.
– Но это ее ошибки.
– Да, конечно, но я надеялась, что в конечном счете она чему-нибудь научится.
– Возможно, она просто одинока?
– Человек обзаводится семьей не для того, чтобы избавиться от одиночества. Для этого можно завести собаку!
Вейл ненадолго задумался, а потом как бы небрежно спросил:
– Вроде Йоды?
Фейт быстро повернулась к нему:
– Йода – мой самый хороший друг, и вовсе не потому, что я одинока! Совсем не одинока!
Вейлу показалось, что она защищается. Что это она так вскипела? Она действительно защищается!
– Собака – твой лучший друг?
– Очевидно, у тебя никогда не было собаки, иначе ты бы не задал такого вопроса!
Она впилась в него взглядом. Конечно, он этого не понимает. Вероятно, он никогда не страдал от одиночества. Ему было достаточно поманить мизинцем, и на его призыв слетелась бы стая доступных женщин.
Нельзя сказать, что Фейт была одинока. Скорее нет.
– Ты права, у меня никогда не было собаки, хотя в детстве я очень хотел иметь ее, но у мамы аллергия на домашних животных.
– Бедный богатый маленький мальчик!
Рот Вейла искривился в полуулыбке.
– Я не просил тебя сочувствовать мне, не так ли?
– Нет. – Фейт повернулась и указала на особняк, виднеющийся вдалеке: – Это твой дом, Вейл. Но это еще не главный дом, а загородный на Восточном побережье. И он больше похож на современный замок!
– Это дом моей матери, а не мой. Я живу в манхэттенском кондоминиуме.
– Который полностью принадлежит твоей семье! – заключила Фейт с милой улыбкой, которая ему так нравилась. – Кроме того, комната, в которой мы спали, принадлежит тебе!
– Как ты догадалась?
– Там повсюду следы твоего пребывания.
Вейл засмеялся:
– И какие же?
– Медицинские журналы, туалетные принадлежности в ванной. Я не могу выразиться точнее, но комната показалась мне похожей на тебя! – продолжала Фейт, постепенно удаляясь от дома.
– Ну и ну! Я что же, похож на спальню?
О да! Она смотрела на него и видела огромную кровать, а на ней их переплетенные обнаженные тела. Да, глядя на Вейла, в голову женщины не могут не приходить мысли о спальне и, разумеется, о сексе!
А она не хотела секса, ни с ним, ни с кем-нибудь другим. Почему это он должен быть единственным, кто возбудит и оживит ее тело? Почему он, богатый плейбой, оказавшийся ее боссом, смеет так расстраивать ее?
– Давай сменим тему! – вымученно предложила Фейт, стараясь показать, насколько ей неприятен этот разговор. Кроме того, ей уже пора заняться своей внешностью, чтобы быть готовой к началу церемонии и предстать перед ним и гостями во всем блеске своей красоты.