– Оно конечно, вы Посвященные и все такое прочее, однако смею вас уверить, что и против вас… против всех нас работают не простые смертные. Вся эта кампания с розыском – дело рук очень высоких людей, причем людей Круга.
Парамонов посмотрел на шевельнувшуюся Кристину, и та кивнула.
– Он прав, Иван Терентьевич. Произошла инициация «волны выключения», причем инициатор не кардинал Союза Девяти и даже не сам его координатор, а кто-то из иерархов. Вероятнее всего – пентарх Удди.
Парамонов, не спеша высказывать свой скепсис, помолчал.
– Я не спрашиваю, откуда у вас эта уверенность, авеша Светлены имеет свои информационные каналы. Но все же не вижу смысла в этой атаке на нас.
– Это атака на Соболева, – совсем тихо сказала Кристина, опуская голову. – Его хотят заставить действовать по чужому сценарию, и они уже достигли кое-каких успехов, вызвав Матвея в Чечню.
– Что вы имеете в виду?
– Он зомбирован!
В комнате установилась ломкая изумленная тишина. Ульяна, Иван Терентьевич, Вася смотрели на подругу Соболева и молчали, не веря словам и уже понимая, что она говорит правду.
– Когда? – пришел в себя Вася. – Кто?!
– Вероятнее всего, он получил «темную передачу» во время боя с пентархом. Но сам этого еще не знает.
– А как же ты? Откуда узнала ты?
Улыбка девушки была грустной и понимающей.
– Узнала.
– Диапазон восприятия Светлены намного шире человеческого, – пробормотал Иван Терентьевич, думая о своем. – Да, это новость не из приятных. Тут мы можем оказаться бессильными. Или у вас есть план?
– Существует только один способ…
– Шактипат!
– Да, передача дополнительной Силы с привлечением эгрегора Хранителей для нейтрализации «темной передачи».
– У меня нет доступа к сети Хранителей.
– Я сама найду доступ и попытаюсь договориться.
– Тогда это… шанс. Но вы уверены, что Удди запрограммировал Соболева? Зачем? Не проще ему было бы убить претендента на звание аватары?
– Соболев нужен пентарху, да и не только ему, для реализации собственных замыслов. Поэтому Удди и решился перейти границу и встретиться с Матвеем. Инфарх не смог ему помешать, он практически низложен. Иерархи начинают войну за власть.
– Значит, Монарху все-таки удалось добиться своего, коль он смог изменить даже интеллект-сферу иерархов и сподвигнуть их на войну.
– Подождите, – вмешался в диалог Василий. – Вы говорите слишком быстро, я понимаю вас с пятого на десятое. Каким образом вы устроите Соболеву этот ваш… шакти-пат? Где? Он же сразу все раскусит.
– Он ищет доступ к МИРам Инсектов, – негромко проговорила Кристина. – Я попрошу Хранителей открыть доступ в один из них. Если мы все соберемся там, сможем попытаться нейтрализовать «темную передачу». В противном случае он погибнет. – Последнее слово девушка проговорила шепотом.
– Не стоит горевать раньше времени, – мягко сказал Иван Терентьевич. – Мы поборемся. Вместе с вами. Кроме того, у нас есть Самандар и приятель вашего Матвея – Горшин. Итого нас пятеро, а это сила!
– Шестеро, – мрачно возразил Василий.
Ульяна посмотрела на его лицо, засмеялась и накрыла руку Балуева своей ладонью, как бы безоговорочно принимая в свою компанию.
– Конечно, шестеро. Хотя по лицу заметно, что не все члены нашей компании тебе по нутру.
– Горшин – куда ни шло, а вот… – Вася замолчал, понимая, что его рассказ о визите Самандара может показаться мелкой местью.
– Что? – прямо посмотрела на него Ульяна. – Вахид звонил?
– Заходил, – нехотя ответил Вася.
Посвященные переглянулись, потом Ульяна еще раз погладила руку Балуева и перевела разговор на другую тему:
– Давайте допивать чай и пойдем на природу, подумаем о нашем положении. Кто позвонит Горшину?
– Я, – поднялся Иван Терентьевич.
Глава 26«ЗМЕЯ» В АСТРАЛЕ
Двадцать восьмого мая нового директора ФСБ вызвал в «Белый дом» новый премьер-министр. Ломая голову, зачем он так срочно понадобился главе правительства, Владимир Алексеевич не стал тянуть время и выехал на своем бронированном «Линкольне» через пять минут после вызова.
Процедура прохода на территорию «Белого дома» отняла у генерала еще несколько минут, здесь его пока не знали в лицо, поэтому в кабинет премьера он вошел в недобром расположении духа.
– Садитесь, Владимир Алексеевич, – кивнул на ряд стульев у Т-образного стола премьер; судя по всему, он тоже пребывал в невеселом настроении. – Как служится на новом месте?
– Спасибо, Петр Адамович, – кисло улыбнулся Бондарь. – Предшественник оставил немало нерешенных проблем, так что сплю мало, а отдыхаю того меньше.
– Все мы отдыхаем мало, – заметил глава правительства, подавая директору службы безопасности лист плотной белой бумаги с тисненным золотом гербом Исламской Республики Ичкерия. – Читайте.
Бондарь водрузил на нос очки и пробежал глазами текст. Это была официальная нота президента Чечни Везирхана Шароева правительству России. В резкой форме, свойственной только лидерам ближневосточных и кавказских стран, президент Чечни требовал выдать «группу российских террористов», которая нарушила границу суверенной Республики Ичкерия и совершила ряд тяжких преступлений, в том числе – убийство «двух десятков» уважаемых граждан независимого государства. Далее перечислялись «террористы», среди которых Бондарь без особого удивления увидел фамилии командиров спецподразделений «Стикс» и «Щит».
Дочитал ноту до конца, поднял глаза на широкое бледное лицо премьера с густыми черными бровями. Владимир Алексеевич знал, что премьер до своего назначения работал директором Национального банка и был предложен на пост главы правительства президентом, но с чьей подачи – мог только догадываться.
– Понимаете, чем это грозит вам? – по-отечески ласково сказал Петр Адамович.
– Это дела Панова.
– Панова нет, отвечаете за работу ведомства вы, Владимир Алексеевич, так что делайте выводы. Людей, перечисленных в ноте, надо немедленно задержать и передать чеченской стороне. Вам понятно?
– Всех?
– На ваше усмотрение, – подумав, ответил премьер-министр. – В списке ведь не только ваши люди? Кого считаете нужным, оставьте. Кого нет…
– Понятно. Разрешите выполнять?
– Полноте, генерал, мы же не на строевом плацу. Нам необходимо научиться понимать друг друга с полуслова. Постарайтесь справиться с этим делом побыстрее, а я обещаю вам всестороннюю поддержку.
В глазах премьера мелькнул хищный огонек угрозы, и у генерала свело живот, словно от проглоченной змеи. К себе на Лубянку он ехал в мрачной решимости устроить всем разработчикам операции «Перехват» суровый «разбор полетов», забыв, что, будучи еще начальником Управления «К», сам принимал участие в ее подготовке, предоставив свои каналы информобеспечения.
В двенадцать часов дня он вызвал Ельшина и Первухина, однако «разбор полетов» делать не стал, просто передал суть разговора с премьером и приказал «зачистить» все следы операции «Перехват».
– В принципе я уже начал эту работу, – сказал Генрих Герхардович. – Трое участников операции… э-э… выключены. Остались еще трое.
– С Ибрагимовым четверо.
– Хасана там не было, я даже не понимаю, почему его фамилия фигурирует в списке.
Бондарь знал, что это не так, но промолчал. Ельшин мог сделать для своего главного телохранителя любое алиби.
– Хорошо, а остальные?
– Люди Михаила.
– Я своих не отдам! – твердо заявил Первухин.
Бондарь налился темной кровью.
– Вы понимаете, генерал, что может…
– Понимаю, – отрезал Первухин, – но не отдам! В крайнем случае подсуну качественную дезу – «трупы» моих ребят, оказавших сопротивление и убитых «при попытке задержания». Кстати, там в вашем списке есть еще фамилии… это не мои люди.
– А чьи? – Бондарь остыл, надел очки и прочитал: – Парамонов, Горшин, Митина… Кто эти люди?
– Выясним, – небрежно бросил Ельшин. – Думаю, их-то как раз и надо будет передать чеченцам.
– Идите.
Генералы вышли, в приемной остановились у окна, Первухин закурил.
– Странно, что не сработала наша уловка – взвалить всю вину на «чистилище», – сказал Ельшин. – Хасан, что ли, прокололся… не понимаю.
– Генрих, я человек, в общем-то, незлобивый, – сказал Первухин, глотая дым и щурясь, – но предупреждаю: тронешь моих ребят – я твоего Хасана из-под земли достану! И тебе житья не дам. Так что подумай. – Он сильно затянулся, ловко бросил окурок в корзину под столом адъютанта Бондаря. – И сними свой «хвост» с меня, не то придется рвать с кровью. Адью.
Не глядя на Ельшина, начальник Управления спецопераций вышел из приемной, не отвечая на какой-то вопрос адъютанта. Генрих Герхардович задумчиво смотрел ему вслед. Потом встрепенулся и поспешил к себе. В кабинете его ждал майор Ибрагимов.
– Выяснил, кто был у меня на даче? – спросил Ельшин.
– Еще нет, – отвел глаза майор. – Ребята клянутся, что никого не видели и не слышали.
– Перекрыли подземелье?
– Так точно. Но тот, кто проник туда, отлично знал расположение телекамер и дежурного монитора. Непонятно только, что им было нужно, выше отметки «минус десять» они не поднялись.
Ельшин, который догадывался, что было нужно неизвестным взломщикам, делиться своими умозаключениями с подчиненным не стал. Ибрагимов знал о существовании подземного бокса со степенью защиты «четыре нуля», но даже не представлял, что там хранится.
– Твою голову затребовали чеченцы, – сказал Генрих Герхардович, наливая себе в стопку на два пальца коньяку, залпом выпил. – Ума не приложу, откуда у них данные по опергруппе.
Ибрагимов, привыкший к не раз ставившей его в тупик прозорливости генерала, промолчал.
– Ладно, это я выясню. – Ельшин говорил уверенно, однако в глубине его души уже поселился страх. Вчера он так и не смог вызвать Конкере, хотя файл вызова не пострадал: неизвестные диверсанты, свободно взломавшие защиту святая святых дачи генерала, включавшие (!) компьютер, память его не стерли. Генрих Герхардович представ