- Печально, скорее…
Стас
Когда я захожу к Ольге, она удивлена.
- Ты рано, я не ждала тебя…А где Аврора?
- Она у мамы осталась.
- Почему это?!
- Потому что нам поговорить надо. Я зайду.
Это не вопрос, а утверждение. Я не жду, пока она меня пропустит, а захожу сам и присаживаюсь на стул. Кухня — моя территория, и здесь я всегда чувствую себя комфортно и уверено, чего сейчас непреодолимо жажду. Мне это надо. Знаю, что разговор будет сложный. Знаю, что будет много упреков и резких слов. С ее стороны. За месяц, который прошел с тех пор, как уехала Марина моя, я многое переосмыслил. В основном мама помогла своими словами: когда ты будешь счастлив, ты уже не будешь злиться. Ты простишь. И я действительно простил Ольгу за все: и за скандалы, и за оскорбления, даже за измену. У меня ничего внутри больше не взрывается — я отпустил.
Благодаря Марине…только о ней и могу думать. С Вадимом говорил вчера, так он ее очень хвалит. Говорит, мол, крутится, как белка в колесе, а Лене буквально в рот заглядывает. Все схватывает на лету! Смотрит на нее и повторяет не хуже — а я знаю, что так и есть. Марина у меня такая. Она за тобой посмотрит и повторит — умница, девочка, умница.
- Подождешь, я переоденусь?
- Нет в этом нужды, Оль, иди сюда.
- Как это нет?! Я не могу появляться…
- Ольга, мне все равно как ты выглядишь.
Слышу медленные шаги в свою сторону. Она заходит и смотрит на меня так, будто я ее оскорбил последним словом. Сама одета в спортивный костюм, на голове гулька, невыгодно смотрится. Для себя самой. С ее намерениями такой внешний вид никак не вяжется. Весь этот месяц она, как безумная, искала со мной встречи. То в ресторан придет, то домой ко мне заявится — и вечно вся с иголочки одета, сексуально. Звонит чаще. Теперь совсем по дурным поводам, ну а я каждый отметаю, как отец посоветовал. Что еще остается? Учусь говорить «нет», по факту стараюсь разделить в своей голове «мужа» от «отца».
- Сядь.
- Стас, я не очень понимаю…
- Оль, нам надо расставить точки над «i».
Она грузно опускается на стул. Думаю, что все прекрасно понимает. Ее поэтому то и дергает так — когда Ольга начинает упускать контроль из своих цепких рук, начинается истерика.
- Ты знаешь, что Марина от меня уехала…
- Так ты из-за этого переживаешь?! - словно с облегчением вздыхает бывшая жена, а потом еще и ручкой небрежно взмахивает, - Стас, да прекрати ты. Она — не твой уровень.
- Ты права. Она не мой уровень.
- Очень рада, что ты это понимаешь наконец.
- Да я сразу это понял, как увидел ее. Не мой она уровень, потому что мне до нее еще расти и расти нужно.
- Тебе расти?!
- Мне, Оль. И я непременно вырасту, а начну прямо сейчас. С этого момента тебе придется рассчитывать только на себя.
- В каком смысле?! - визжит так, что ухо закладывает, вскакивает, дышит тяжело, но я останавливаю ее взмахом руки и продолжаю.
- Алименты Авроре — это дело святое, но твое содержание, извини, тебе придется оплачивать самой.
- Давыдов, как ты смеешь?!
- Найдешь работу. Пока я буду продолжать закидывать тебе деньги, но не думай, что это станет нашей нормой. Ты итак получила после развода эту квартиру, я ни на что не претендовал, хотя купил ее сам и до сих пор за нее плачу. Думаю, что с тебя хватит.
- Это наш дом! Ты купил его для нас!
- Даже не отрицаю этого. Теперь он достанется Авроре, и я ни о чем не жалею. Следующее. По всем своим личным вопросам, просьба меня не беспокоить.
- Это что еще значит?!
- Сломался интернет? Звонишь провайдеру. Проколола шину? Ищешь шиномонтажку. Если совсем жопа — окей, помогу, но я больше не стану решать твои мелкие проблемы. Авроры это, само собой, не касается. Ее проблемы были и всегда будут моим приоритетом.
- Стас, но…
- Оль, мы развелись, - тихо перебиваю ее, - Нашего брака больше не существует, понимаешь? Точка. Я должен, а главное хочу двигаться дальше.
- С этой что ли?!
- Аккуратней.
Сам собой я сжимаю край стола от внезапной потребности отстоять честь своей женщины. Хотя почему внезапной?! Она у меня давно есть, ничего в ней удивительного.
- Стас, да брось, зачем она тебе нужна?!
О, ну понятно. Ольга поднимается плавно, глаза горят бешеным огнем — сейчас в ход определенно пойдет соблазнение. Но я не даю ей даже приблизиться, останавливаю ладонью и мотаю головой.
- Не надо, Оль. Я тебя больше не хочу, надеюсь, что слов достаточно, и ты не упадешь еще ниже в своих и моих глазах, проверяя это?
- Ты совсем охерел что ли так со мной разговаривать?!
Фурия. Точно фурия! Орет, как полоумная, кулаки сжала, а я себя спрашиваю: Стас, как ты раньше то этого не замечал? Не пара вы. Тебе не это надо и никогда не нужно было этого. Тебе спокойствия хочется — Марины хочется. Ее мягкости, улыбки. Они даже злятся так диаметрально по-разному. Ольга, как бешенный Рассомаха, а Мариночка моя, как милый котенок. Дыбится, щурится-хмурится, а кусать, не кусает. Глазками только мило хлопает, мол, что? Тебе недостаточно? Скажи, что достаточно, я ж укусить то не смогу.
Знаю, малыш, ты не сможешь. Мягкая она у меня, даже в моменты ссор меня обидеть по-настоящему боится. Поэтому мы никогда не ругались так, как мы с бывшей женой — с ней в ход летело все, с Мариной самое оскорбительное «самовлюбленный пельмень». И то, как вы понимаете, скорее смех оно вызвало, нежели другие ощущения.
- Оль, я встретил женщину, и о ней теперь должен думать. Пойми меня, пожалуйста…
- КАК ТЫ СМЕЕШЬ МНЕ ГОВОРИТЬ О СВОЕЙ ЛЮБОВНИЦЕ?!
О боже. Приплыли. Но какая же она любовница?! Марина бы сильно обиделась, если бы узнала, и я это понимая бью кулаком по столу — Ольга сразу сникает и отступает.
- Никогда не смей говорить о ней так, Ольга. Ты слышала?! Никогда не смей ее оскорблять, или ты пожалеешь. Я пытаюсь наладить нормальные отношения из-за Авроры, но ты…
- Я же люблю тебя…
О боже в квадрате. Я даже не собираюсь сдерживаться и закатываю глаза, потом тру их и только после этого устало на нее смотрю.
- Вот это вообще мимо.
- Ты мне не веришь?…
- Если честно, я не верю, что ты вообще меня когда-нибудь любила.
- Стас!
- ...Но это ничего. Я больше не в претензии, мне плевать. Правда.
- Не говори так!
- Оль, я с отцом общаться начал.
Моментально она белеет. Серьезно. Как дизайнерские обои теперь, точно под цвет «слоновой кости», которой она задолбала всех в магазине в свое время. Помню, когда выходил вместе с ней, после дикого скандала, на меня так сочувствующе смотрели…Да что там? Я сам себе сочувствовал, что баба у меня — дура склочная. А что поделать? Какую выбрал. Сам виноват.
- Я хочу спросить…
- Все вранье.
- Ты даже не знаешь о чем.
- ВСЕ ВРАНЬЕ! ОН ВРЕТ! ВРЕТ!
Третье «о боже» уже как-то даже стыдно использовать, когда она пускает в ход последний свой козырь — слезы. Присаживается обратно на стул, начинает рыдать в голос, а я пару мгновений на все это смотрю, а потом отворачиваюсь. Раньше? Да я бы бежал, чтобы эти слезы руками ловить. Сейчас? Никогда. Наконец-то я вижу все эти манипуляции, о которых мне хором орали родственники. Она ведь играет. Манипулирует и продавливает. Ищет слабые стороны моей обороны и направляет туда весь огонь, только вот пробелам в следующем: слабые места были, когда я ее любил. Теперь ничего не осталось. Я глух.
Ольга это понимает почти сразу. Я даже засекаю время на таймере с часов плиты. Одна минута — рев усиливается, вторая — сходит на нет.
- Ты даже не подойдешь?
- Побольше поплачешь — поменьше пописаешь.
- Гандон!
Она резко скидывает со стола салфетницу, та грохает на пол и разносит этот звук отчаяния по всему пространству, а мне никак. Нет триумфа, радости, никак — это лучшее благословение.
- Зачем ты это сделала? Зачем ты ему звонила? Скажи мне правду.
- Вернешь содержание? - резко перевожу на нее взгляд, а она плечами жмет так просто и говорит, - Что? С тебя не убудет, Давыдов, а твоей этой…Мариночке вряд ли нужно много.
- Говори.
Холоден максимально. Пусть думает, что сломала, я правду знать хочу. Чисто из любопытства…И она мне ее дает. Закатывает глаза, потом вытирает слезы и кивает.
- Я знала, что ты психанешь и останешься со мной наедине. Поймешь, что только я буду рядом и смогу тебя утешить.
- Марина была рядом.
- В твоем кабинете были только мы, Давыдов. Ты забыл? Никаких серых мышек.
- Ты меня не любишь.
- Это вопрос?
- Утверждение. Ты испугалась ведь, когда Марина появилась, да? Боишься, что потеряешь запасной аэродром и содержание.
- Бред.
- Вряд ли, - собираюсь встать, но она вдруг продолжает, еще ядовито так.
- Ты подожди, нагуляешься и обратно прибежишь. Любишь меня. Всегда будешь любить. Тебе только со мной хорошо будет, только я смогу тебя понять и принять. Где она? Ее нет. И не будет. А я буду всегда рядом, как и тогда была.
Хватит, я услышал достаточно. Использовать такую мою слабость? Ох, просто потрясающе. Медленно встаю и поправляю футболку, а потом смотрю на нее с жалостью. Она ведь и не меня кусает, себя скорее. Буквально захлебывается в своем собственном яде.
- Я услышал достаточно.
- А содержание?
- Нет.
- Но…
- Прощай, Ольга.
Марина
Хлопаю глазами. Нет, это, конечно, круто, ничего не скажешь…
- Прости, что я так долго соображал, - снова шепчет мне в висок, а я его только теснее обнимаю.
- Если это было в последний раз — прощаю.
- Я же тебе слово дал. Все теперь иначе будет между нами.
- Не хочу иначе.
- Что, прости? - усмехается, а потом резко переворачивает меня на спину и нависает сверху, - Издеваешься, женщина?!
Я не издеваюсь — женщина хохочет в голос и так ногами болтает, что скидывает все фрукты на пол.