— Машенька, ну расскажи мне, что ты такая грустная? — наконец не выдерживает Иван Михайлович. Он берет мою руку, целует ладонь и прижимает ее к своей глатковыбритой щеке, — Ты такая красивая, а грустишь. У тебя проблемы?
— Пока нет, — отвожу глаза, — но скоро наверно будут.
— Ты сделала что-то плохое? Или что-то… — Иван Михайлович задумывается, видимо, стараясь подобрать слова, — что-то неосторожное?
— Нет. — всхлипываю, — Скорее глупое сделала. Я могу рассказать, но я не знаю как вы после этого ко мне отнесетесь. Ситуация некрасивая. И я не знаю как из нее выбраться.
— Рассказывай, Машенька, и ничего не бойся!
И я, собрав мысли в кучу, вываливаю все, что происходило за последний год. И про маму, и про Ингу, и про Кирилла, и про аудит. Запинаясь, иногда путаясь, я рассказываю практически все. А под конец выдаю предложение матери физически устранить Ингу.
Иван Михайлович кивает, явно удивленный. Затем, как будто опомнившись, он тихо спрашивает:
— А ты что сама об этом думаешь?
— Я думаю что надо было думать своей головой. А я не подумала, и теперь не знаю куда бежать и что делать.
— Давай так, — он смотрит на меня с нежностью, — я подумаю до завтра как лучше тебе оттуда сбежать. А чтобы ты не грустила, после обеда мы прогуляемся по ЦУМу.
— А куда я сбегу? У меня нет своих денег, на что я жить буду?
— Не грусти, это не самое страшное что может случиться. Главное, чтобы после аудита тебя ни в чем не обвинили… Кто ты по должности?
— Менеджер по качеству, — говорю совсем тихо, — В моем подчинении клинеры.
— И какие у тебя задачи?
— Чтобы было чисто на объектах. А еще я должна обучать клинеров. И тут проблема.
— Какая?
— Были несчастные случаи на производстве. Никто не умер, но если Инга до этого докопается… Я могу получить условный срок. Я гуглила. С другой стороны, — комкаю салфетку, — Инга согласилась на то, чтобы ей отдали здание, она тогда проводить аудит не будет. Казалось бы, можно успокоиться, но мама думает навредить Инге. Даже убить ее. Начнется расследование, а дальше будет цепочка проверок. Всплывет журнал инструктажа, техники безопасности, а там я ответственная…
— Ты молодец, соображаешь. — кивает Иван Михайлович, — Я был бы рад, если ты согласишься стать моей дамой сердца. Ты мне очень нравишься.
— Даже после того что я про себя рассказала?
— Да, ты умница. Ошибаются все, но не все способны признать ошибки. А ты их признаешь. А значит ты красивая и умная девушка.
Глава 26. Маша
Дальнейшая наша прогулка с Иваном Михайловичем проходит прекрасно. Мы больше не разговариваем о проблемах. Он меня уверяет что в любом случае меня спасет, чтобы ни произошло, а сейчас мне надо просто расслабиться и подарить ему незабываемый вечер.
Мы отправляемся в ЦУМ шопиться. Точнее, меня шопить. И это то, что мне нужно. Иван Михайлович щедр, я даже боюсь посчитать сколько он на меня потратил. Но главное — он купил мне святая святых — свитер «баленсиага», тот самый, на который не давала денег мне мать, считая что он «недостаточно красивый». И вообще, если бы не надписи, то и не поймешь, что это тяжелый люкс.
Да много она понимает в этом!
И лишь когда абсолютно счастливая, окруженная сумками и пакетами, я вспоминаю, что мне пора домой, мое настроение портится. Иван Михайлович это быстро замечает. Глядя как я застыла с чашкой кофе, он касается подушечками пальцев моей щеки:
— Машенька, ты что грустная?
— Я не хочу домой… Да и как я туда поеду с покупками? Они же поймут все.
— Ситуация, — кивает, — Знаешь что? Пока мы с тобой гуляли, я тебе снял квартиру на Патриках. Красивая двушка с видом на парк. Как ты смотришь, чтобы туда переехать?
Я с трудом сдерживаюсь чтобы не завизжать, радостно и громко, как поросенок. Но, с другой стороны, переезд — это полнейший разрыв с матерью. И что делать? Кусаю губы.
— Надо съехать, — задумываюсь, — Но аккуратно. Я очень боюсь мать… И боюсь Кирилла. Они же психически нездоровы. Кто знает, что придет им в голову, если я скажу что разрываю с ними отношения?
— Они настолько «ку-ку»? — лицо Ивана Михайловича заметно мрачнеет. Он комкает салфетку, раздумывая, — Твоя мать — не самая честная женщина, если заставляет тебя встречаться с мужчиной ради того чтобы отомстить подруге. Да и вся ее политика, все эти планы… Девочка моя, поверь! С таким подходом они растеряют весь бизнес.
— Понимаю. Но как мне от нее уйти?
— Сбеги, — пожимает плечами. — Найди удобный момент и сбеги. Ключи от новой квартиры я тебе оставлю. Деньги тоже дам. Так что как появится возможность, собираешь вещи и бежишь сверкая пятками.
Мы замолкаем. Я прикидываю как безболезненно съехать. Но тут выходит что либо тайком, либо со скандалом.
— Вы бы видели сколько у меня вещей…
— Бери самые ценные. Если все не удастся перевезти, я тебе куплю замену, — берет мою руку и целует, — я очень переживаю за тебя, вижу ты извелась.
— Мы можем эти покупки отвезти на новую квартиру?
— Конечно! — Иван Михайлович расплывается в улыбке. Господи, какой же он милый и добрый! Настоящий мужчина! И главное, даже если в сексе он мне не понравится, это будет не так страшно, нежели оставаться с матерью и Кириллом. Поэтому я сейчас готова на что угодно, лишь бы иметь возможность жить от них отдельно. Не нужна мне чужая компания по клинингу! А уж ввязываться в сомнительные мероприятия тем более я не буду. Одного раза хватило.
Я не ждала чего-то особенного от нового жилья, но Иван Михайлович меня приятно удивил. Светлая, просторная квартира, огромные окна, крайне приличный дом. Тут я явно буду жить более чем прекрасно.
Я оставляю в комнате пакеты с покупками, уже намереваясь уйти… Но внутренний демон мне сообщает: может что-нибудь наденешь на себя завтра! Тут столько красивых вещей. Мой взгляд падает на свитер «баленсиага». Я не могу отказать себе в удовольствии… А заодно отказать в удовольствии побесить мамашу. Да!
Беру свитер, сумочку «прада» и возвращаюсь на машине Ивана Михайловича домой. Хорошо что окна во двор не выходят. Перед тем как покинуть автомобиль, мы впервые целуемся на заднем сиденье. А он ничего!
Попрощавшись, бегу в подъезд, впервые вспомнив про время. Уже десять. Ну ничего, главное чтобы матери в квартире не было. И мне везет. Я захожу домой, прислушиваясь.
— Нашлялась? — раздается грубый голос Кирилла. И что отвечать ему? На цыпочках проскальзываю к гардеробу и запихиваю туда покупки. Какая я молодец!
— Я тебя тоже люблю, дорогой, — кричу в ответ, с трудом сдерживаясь чтобы не заржать в голос. Кого я обманываю…
— Ты уже надоела своим отношением, — Кирилл выходит из кухни, в майке и трениках. — Ты думаешь только о себе. Исключительно! Как попрыгунья-стрекоза.
— Я женщина, а не товарищ и не компаньон по работе, — пожимаю плечами. — Понятия не имею, что ты от меня хочешь!
— Что хочу? Я хочу чтобы ты была моей второй половинкой, а не приживалкой.
Отлично. То есть я еще даже не живу за его счет, а уже приживалка. А что будет если я, допустим, забеременею? Хотя, известно что. Вон, Инга бегает теперь с горящей жопой, чтобы с помойки не завтракать. Кстати их общий сын Кирилла вообще никак не интересует. Что в принципе выглядит глубоко так себе. Короче не знаю я что на это все можно ответить, а Кирилл не успокаивается:
— Ты где шлялась?
— Гуляла с подружками.
— Подружками она гуляла. У тебя в голове хоть что-то есть?
Я снова молчу. У меня тот же вопрос, есть ли у него что-то в голове, но что-то задать боязно. Блин, надо было на той квартире походу оставаться. Ну ладно. Видя, что кидаться в ноги и просить прощения я не собираюсь, Кирилл отправляется спать, а я иду в душ. Ну вот и отлично! Есть шанс что если он уснет, то приставать не будет. Не люблю я его больше. Да и не любила никогда.
Утро начинается со скандала.
Снова Кирилл мне выносит мозг что я недостаточно участлива, что не слушаю его, не помогаю, да и вообще, надо было хоть раз показать Инге кто в доме хозяин. А то только он и показывает. Ага. Это он дурак, а я не настолько.
В общем, едем на работу мы опять раздельно. И когда он сваливает, у меня появляется дельная мысль собрать все свои вещи, ну хотя бы самые ценные, и перевезти в свою новую квартиру. А по уму там и остаться.
Один минус, Иван Михайлович уезжает сегодня в свою очередную командировку, так что мы не увидимся. Часа два я собираю гардероб, затем перетаскиваю свое добро в машину, и уже когда выезжаю со двора, раздается звонок сотового. Мать. Беру трубку:
— Мама, я за рулем.
— Ты надеюсь по пути на работу? — по голосу чувствую — злая на меня.
— Да, конечно.
— Жду тебя.
Зачем я все-таки решаю заехать в офис, а уж тем более в свитере «баленсиага», понятия не имею. Дура я, и дура в мать. С другой стороны, будет честнее если я все-таки объяснюсь. Но когда я приезжаю в офис, когда поднимаюсь на нужный этаж и захожу к матери в кабинет, то мне становится понятно: я трусиха. Язык присох к нёбу, так что я могу только если выразительно моргать.
— Маша, я что-то не узнаю тебя, — начинает мать, не сводя с меня взгляда, — Шляешься где-то, Кириллу хамишь. Ты такая борзая стала… Что, хочешь остаться совсем без денег?
Пожимаю плечами. Я не знаю что ответить, но тут случается то, чего и следовала ожидать… Мама видит на мне злополучный свитер… И понимает, что стоит он полторы сотни. Только у меня таких денег нет. Более того, мать никогда не разрешала носить подобные вещи.
— Это что?
— Что? — кошу под дурочку.
— Откуда этот дерьмовый свитер, Маша?!
— Так это, на рынке копию купила, это паль. За две тыщи. — нагло вру. Только врать я не научилась. Кирилл сидит тут же. Он все это время пялился в компьютер, не замечая меня, и лишь когда речь заходит о свитере, заинтересованно переводит на меня взгляд.
— Я видел пакеты из ЦУМа в шкафу сегодня утром. Еще подумал что старые… А сколько стоит этот свитер? — подливает масла в огонь. Вот я встряла.