– И задница не орех, – заканчиваю ты за него, и он улыбается, не стесняясь, кивая.
Смущения от своей подлости и откровенности – ноль. Уважения ко мне как к своей супруге тоже. Понимаю почему. Он не боится обидеть мои чувства, потому что меня не любит. Ему просто плевать, что они будут ранить меня.
Обычный мужской эгоизм.
– Какой же ты … тупой… Грудь, задница у твоей дамы силиконовые. Зубы – виниры. Губы яркие и стрелки на глазах – татуаж. Обычная, но искусственная девка. Сбрось до заводских настроек свою куклу, где не было бы операций и такого ухода, и уверена, будет обычной, – я продолжаю улыбаться, хотя на душе, конечно, скребут кошки от обиды и возмущения.
– Ну ладно, всё это мелочи. Марта, прошу, ты, главное сейчас, подумай обо мне.
– О тебе? – удивляюсь и всё-таки вступаю с ним в диалог. – Да мне на тебя плевать! Меня ты лично меньше всего теперь интересуешь! Я не хочу и не собираюсь о тебе думать. Ты разом убил все чувства своим поступком. Совершенно странно, что ты этого не понимаешь. Ты или идиот, или глупец, если просишь подумать о тебе. Я о тебе теперь могу думать только в одном варианте: чтобы бы исчез!
– Да? – с усмешкой смотрит на меня, прищурившись. – А почему же ты тогда плакала? – оказывается, видел.
– А что, при таких условиях был повод для радости?! – удивляюсь его выводам, что это было из-за него. – Я оплакиваю годы, отданные такому уроду, как ты! А ещё меня волнует, что из-за тебя я без денег и на крючке у Воронова! Вот из-за чего я плакала, потому что это единственное, что меня волнует по-настоящему!
Мы понимаем оба теперь, что разговор пустой, и расходимся в разные углы квартиры.
Ночь прошла тяжело. Естественно, мы не спали вместе с одной комнате, а легли в разных.
Казалось бы, после такого эмоционального потрясения и навалившейся усталости я должна была провалиться в сон, как в бездну, но всё оказалось ровно наоборот. Я лежала в постели, укутавшись в плед, и вместо долгожданного покоя чувствовала лишь сильный озноб в своём теле. Оно дрожало, словно от холода, хотя в комнате было тепло. Я знаю, что это всего лишь реакция на стресс, и это надо пережить.
Мой муж тоже не спал, бродил по квартире, периодически, как я слышала, заходил на кухню, там сидел, разговаривал со своей любовницей и даже хихикал.
Он обещал ей что-то, говорил, что всё решит, и, наверное, сам в это верил. Нет, я не подслушивала, но тишина в квартире стояла звенящая, не услышать чужую речь при таких условиях было сложно.
Не знаю, может, он даже специально это делал, чтобы позлить меня, но я не обманула его, когда сказала, что он разом во мне всё убил.
А затем я услышала, как он собрался и куда-то уехал.
Ближе к восьми утра я взяла в руки телефон и увидела кучу пропущенных вызовов от коллег.
Сердце сразу ёкнуло, и первая мысль была, что что-то случилось. Они, как и я только начинают работать на новом месте, и у них, как и у меня ничего не налажено. Возможно, у них были срочные вопросы, которые требовали моего участия, а я ведь не собиралась ехать на эту работу теперь.
Я быстро перезвонила всем тем, кто пытался до меня дозвониться вечером, чувствуя лёгкое чувство вины.
Но как оказалось, всё было намного проще. Они просто хотели ещё раз поздравить меня с открытием клиники, поделиться своими впечатлениями и спросить, куда ты так внезапно исчезла.
Голоса моих коллег звучали очень воодушевлённо, и я, подыгрывая им, старалась отвечать в том же тоне, хотя внутри меня всё сжималось от боли.
Я оправдывалась, шутила, говорила, что вы с мужем решили сбежать с мероприятия и побыть только вдвоём, ведь у нас так давно не было свободного времени. Они понимающе смеялись, говорили, что восхищаются вашей парой, и это было самое ужасное для меня из того, что я могла слушать в этот момент.
Помимо дифирамб в отношении нашей семьи я слушала, как они благодарили меня за то, что были приглашены мной работать в эту клинику, рассказывали о своих надеждах, о том, как уверены, что у вас всё получится.
Только я-то теперь уже в это не верила. Я кивала, но понимала, что уже ничего не получится. По крайней мере, у меня в этом месте вместе с ними.
Мне теперь важнее определиться, как не остаться без имущества и отомстить всем тем, кто так планомерно сейчас уничтожает мою жизнь.
Глава 12.
Глава 12.
Всю ночь я думала о клинике, рассуждала, какой из вариантов для меня будет самым лучшим, но пока в голове крутились лишь сомнения.
В принципе, его предложение про полгода работы могло бы стать для меня стимулом, если бы не одно «но». А точнее, два.
Первое «Но»: я ему не верю.
Второе «Но»: как я смогу продержаться эти полгода рядом с ним? Как я буду улыбаться людям, которых сейчас ненавижу?
Я же отчётливо понимаю, что Артур никуда не денется из клиники и его кабинет недалеко от моего. У него нет другой работы, нет другого места, куда он мог бы уйти. Он привязан к этой клинике так же, как и я на данный момент.
Уволить его, да, возможно, но сложно. Крайне сложно, я бы даже сказала и очень долго по времени. Но, с другой стороны, это как раз может стать одним из стимулов остаться работать.
В реализации моих планов мне может помочь то, что Воронов ненавидит Артура. К тому же он не хочет, чтобы я уходила, и чётко это обозначил.
В его лице я могу получить поддержку, только меня немного напрягает его наглость и уверенность в себе.
Он точно знает чего хочет, и завтра вместо меня он может захотеть кого-то другого в качестве главного врача в этой клинике.
Сейчас он воспевает мне оды, клянётся, что я останусь главным врачом, но кто даст гарантию, что в любой момент он не передумает и не вышвырнет меня, как отработанный медицинский материал?
Набираю следом номер мамы. Это уже стало привычкой – звонить ей каждое утро и каждый вечер, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. После её сердечных приступов я не могу позволить себе пропустить с ней привычный диалог, даже если сама нахожусь в отвратном состоянии.
– Алло, мамочка, привет.
– Привет, моя хорошая, – её голос ровный и спокойный, и я расслабляюсь.
Значит, с ней всё в порядке.
– Артур как? – задаёт вопрос.
– Хорошо… А почему ты спрашиваешь?
– Ты слышала, он вчера меня мамой назвал! – чувствую, как улыбается в трубку. Мне так приятно, Мартюш, так приятно!
– Да, наш Артур умеет удивлять!
Догадываюсь, она его слова по-своему поняла: она и зять становятся ближе. Но точно не собираюсь переубеждать её в обратном именно сейчас. Пусть пока так и будет! Мне надо время, чтобы подготовиться для разговора с ней о нашем расставании.
Привычный разговор на несколько минут, с вопросами, как она себя чувствует, как спала, и она отвечает, что всё хорошо.
Пока разговариваю с ней слышу, как открывается дверь.
Я была уверена, что Артур сегодня не придёт домой, потому что, скорее всего, он уехал с Ларисой в гостиницу ночью. Но я слышала, что совершенно точно кто-то вошёл в квартиру.
Дочь не должна приехать, по крайней мере, об этом она меня не предупреждала. Только если решила сделать сюрприз?
Встаю с кровати, и первое, что ощущаю – учащённый стук сердца. Гулкий, неровный, будто предупреждающий о чём-то плохом. Ноги сами несут меня в коридор, к прихожей, где слышны голоса.
Замечаю, как мой муж стоит в дверях с двумя сумками. И он не один. За его спиной… Лариса.
Артур, увидев меня в дверном проёме, замирает, расправляет плечи, слегка приподнимает подбородок.
Я по очереди смотрю сначала на него, потом опускаю глаза на сумку, потом перевожу взгляд на Ларису.
Артур смотрит на меня с вызовом в ответ, словно заявляет: «Попробуй что-нибудь сказать против!».
Замираю. Мозг отказывается понимать происходящее.
Это что, шутка? Сон? Галлюцинация? Она не может быть здесь. Не в моём доме.
– Проходи, милая, – говорит Артур, и его голос звучит так сладко, так неестественно, что у меня сводит желудок. – Располагайся, чувствуй себя как дома.
Лариса переступает порог, медленно оглядывает прихожую, потом не разуваясь, идёт в гостиную.
– Тесновато у вас, – наконец она недовольно фыркает.
Голос её такой… ленивый, высокомерный, словно пропитанный снисхождением. По моим ощущениям она оценивает нашу квартиру не как квартиру, а как самый дешёвый мотель.
Артур тут же начинает оправдываться перед ней.
– Ну нет, почему? Прекрасная квартира, и вполне, кстати, просторная.
Артур жестикулирует теперь перед её носом, как риелтор на показе перед потенциальными квартирантами.
– Я понимаю, ты привыкла к другому: например, к отдельному дому в закрытом посёлке, бассейну, садом. Но всё-таки, посмотри – это самый центр города! Глянь, какой вид из окна! На парк выходит. Всё рядом, уютно, ремонт хороший…
Он говорит это так, словно пытается втюхать ей наше жильё.
А я стою, сначала прихожу в себя пару минут, наблюдая эту картину, а потом осознав, что происходит, сжимаю кулаки в закипающей внутри меня ярости.
– Ладно, ладно, милый, – перебивает его Лариса. – Хватит оправдываться. Я всё понимаю и готова пойти тебе на уступки, это же временно!
Замечаю, как её взгляд падает теперь на меня. Глаза сужаются, губы растягиваются в сладкой улыбке.
– О… И главврач здесь!
Её тон в этот момент – смесь фальшивого удивления и едва скрываемого торжества.
Это какое-то дежавю, и никак иначе! Я ведь совсем недавно, чуть меньше суток назад слышала эту фразу, когда застала своего мужа с этой девицей!
Эта девка смотрит на меня глазами победительницы, желающей напомнить мне, что именно у неё с ним отношения, а я так, сбоку припёку.
Пока мы играем в переглядки Артур в это время тащит её сумки в наш дом. Понятно зачем! Потому что он привёл её жить в наш дом.
– Артур… я не поняла, что происходит? Зачем ты сюда приволок эту девку?