Я вижу нескрываемое удивление в лицах полицейских.
Да и сама, если честно, я в шоке от такого неожиданного предложения.
Глава 18.
Глава 18.
Не успеваю ответить, чувствую, как телефон вибрирует в сумке.
Воронов... Его имя всплывает на экране. Лёгок на помине.
– Алло, здравствуйте, Александр Николаевич, – громко так, для Ларисы с Артуром говорю. – Рада вас слышать.
На той стороне повисает молчание. Видимо, растерялся от моего добродушного приветствия. Ну, его тоже понять можно. Вчера мы были готовы глотку друг другу перегрызть, а сейчас я сама любезность.
Пока он молчит, я судорожно соображаю, как повернуть ситуацию, которая так неожиданно у меня сложилась в собственную выгоду. Мне совершенно точно нужно этим воспользоваться, и делать это как можно быстрее.
Теперь я всё больше понимаю, что у этой девки отношения с отцом очень тяжёлые, и надо цепляться за эту возможность. Самым лучшим вариантом будет, чтобы её забрали, завели дело, и Воронов понервничал.
Они всей дружной компанией играли на моих нервах, тогда почему и мне не сыграть?! По-моему, отличная идея.
Лариса и Артур оба смотрят на меня выжидающе, совершенно точно хотят услышать наш разговор.
– Марта Викторовна, – начинает он по-деловому, как будто между нами ничего не произошло. – Здравствуйте. Очень рад вас слышать. Настроение… кажется, за ночь изменилось?
– Да, оно отличное.
– Тогда, может, встретимся? – он тоже, кажется, доволен.
– С удовольствием. Нам с вами есть что обсудить. Я буду на работе через пару часов. У меня к вам тоже разговор, и, возможно, даже об одном и том же. Всё, не прощаюсь, скоро приеду в клинику.
Сбрасываю звонок и больше не хочу с ним разговаривать. Любезность моя наигранна, и главное — не переиграть.
– Я готов сейчас всё оформить, только не надо уголовки, – говорит Белов, когда я заканчиваю разговор.
Отрицательно кручу головой. И теперь Лара и Артур понимают, что я не уступлю.
– Господин полицейский, я прошу вывести её отсюда.
Не выжидая долго, капитан Рыжов подходит к Ларе, достаёт наручники и ждёт, когда она позволит ему надеть их.
– Ваши руки. Не заставляйте меня применять силу, – настаивает.
– Артур, Артур, – подвывает Лара, – спаси меня, я не хочу в обезьянник!
Тот мечется между мной и Ларой, не зная, чем ей помочь.
Через несколько минут младший по званию заканчивает оформлять протоколы и предлагает мне их подписать. Делаю это без промедления, а Артур крутит отрицательно головой.
– Вас, что ли, ещё с ней забрать? – злится полицейский, и Артур сдаётся. – Так, что мы имеем. У нас два эпизода. Первый – административное дело, связанное с установлением личности. Раз у Вороновой нет паспорта с собой, это тоже нужно зафиксировать. Второе дело по сто тридцать девятой – нарушение неприкосновенности жилища.
– Что нужно, чтобы её освободить? – суетится по-прежнему Белов.
– Паспорт, как минимум. Пока его нет, мы можем держать Воронову до сорока восьми часов.
– Но где мне его взять?! Воронов на мои звонки не отвечает. На территорию дома Воронова меня не пустят! – у Артура тоже начинается паника. – Марта! Ты набери ему! – снова пристаёт.
– Прощайся со своей дамой и поехали со мной в клинику, – мне крайне важно, чтобы он сдал анализ.
– Зачем?! – рявкает мне, теперь уже забыл о любезности.
– Там расскажу, – пока не хочу при полицейских. Если он что-то принимает, в том числе и моя репутация может пострадать.
– Если ты думаешь, что тебе это так сойдёт с рук, ты очень сильно ошибаешься, стерва! – бросает мне Воронова младшая уходя из квартиры. – Я в долгу не останусь!
Лару забирают полицейские и уезжают, а я остаюсь один на один с Беловым.
Я словно все силы пока происходил этот ужас потеряла. На душе полное разочарование, смешанное с удовлетворением, что я смогла их наказать.
Естественно, скорее всего, Воронов вытащит её в ближайшее время, я даже не сомневаюсь в этом ни на минуту. Но всё равно хоть так, я проучу её. Да и для Белова будет уроком, чтобы он понял: я никогда не позволю издеваться над собой, даже если окажусь в безвыходной ситуации.
– А всего-то стоило тебе нам просто подыграть и позвонить Воронову, – заходит в спальню.
– Сгинь с глаз моих, ты мне противен.
– Что ты намерена делать дальше?
– Тебе мой план расписать? Идти до конца, и сделать так, чтобы ты пожалел, что был на мне женат.
Приезжает скорая, и наши бывшие коллеги снимают побои.
Фельдшер смотрит на меня с удивлением, и он совершенно точно в шоке от происходящего. Но теперь, как и в синяках, я вижу в этом сейчас только плюсы. Больше свидетелей ситуации, больше мне доказательств в копилке.
Приезжаю в клинику, и ноги сами несут меня к кабинету моей подруги Насти. Мы всегда были близки, делились всем – и радостями, и проблемами.
Естественно, добирались мы до клиники отдельно. Белов обещал сдать анализ, и я уверена, что ради Лары он сделает это.
Насчёт машины я буду думать, но прежде мне надо понять, о его вменяемости. Оформи я машину сейчас бегом, потом, узнав, что он принимает запрещённые препараты, можно легко отменить любую сделку. Никаких резких движений – это совершенно точно, на что я настроена.
Открываю дверь её кабинета и вижу, как Настя сидит за столом, опустив голову, и тихо плачет. Её плечи слегка вздрагивают, а в руке она сжимает салфетку, которую уже успела измять.
– Настя, что случилось? – спрашиваю, быстро закрывая дверь на ключ.
– Ничего, – поспешно вытирает она слёзы и пытается улыбнуться, но улыбка получается кривой, неестественной. – Не обращай внимание.
– Ну как же не обращать?! – подхожу ближе и обнимаю её. – Ты плачешь. Расскажи, что случилось, я постараюсь помочь!
Она молчит несколько секунд, словно собирается с мыслями, а потом вздыхает и начинает говорить:
– Мне утром, около семи часов твой муж звонил и сказал, что ты увольняться собираешься. Но почему, Марта? – её голос звучит почти как крик. – Мы же только-только начинаем работать! Что случилось? Вы поругались, что ли?! Но разве это можно переносить на работу? – заваливает меня вопросами.
– Нет, конечно, успокойся.
Этот урод даже моей подруге решил все нервы измотать, зная, что она начнёт давить мне на совесть. Ну что за человек!
– Тогда какова причина, что ты собралась уходить?
– Он соврал, – говорю убедительно.
– Правда? – смотрит на меня с надеждой.
– Конечно, – притягиваю её к себе и обнимаю.
– Вот скотина! – срывается с её губ. – А зачем?
– Я тебе потом всё расскажу. Сейчас некогда мне, извини.
– Фуф, даже от сердца отлегло! Я так расстроилась! Он так говорил, словно это прямо окончательное твоё решение. Я уже не знала, что думать! Твой муж сказал, что назначит на твою должность Дегтярёва.
Эти слова словно выбивают у меня почву из-под ног. Мы все знаем этого человека. Бывший главный врач одной из больниц, откуда уволились все сотрудники, когда он там руководил.
Слава о нём ходит жутчайшая. Самим с моими коллегами нам столкнуться не довелось, но другие врачи, кому удалось поработать под его началом называли его не иначе как «самодур».
– Из-за этого ты плакала?
– Ну, конечно! Мне тогда тоже придётся уйти. И другим врачам тоже. Работать под руководством Дегтярёва… так себе удовольствие. Только тяжело, конечно, будет, ведь у меня муж без работы сидит уже второй месяц…
– Как… Ты не говорила мне, – пытаюсь вспомнить, говорила она мне или нет что-то на эту тему, и не могу припомнить.
Мне стыдно, наверное, я очень плохая подруга, но я слишком растворилась в деле своего супруга и Воронова.
– Ты сама завалена работой была слишком сильно, зачем я тебя буду грузить. Марюш, я понимаю, работать с роднёй сложно, и чаще всего, даже не надо. Но уж если так случилось, даже если вы ссоритесь, пожалуйста, не переносите это на работу. И уж совершенно точно не бросай людей. У нас обязательства, кредиты, а мы пошли за тобой, понимаешь? За тобой!
Её слова падают, как камни, на мою совесть. Она давит на то, что, если уйду я, людям будет здесь плохо. На то же самое, как я понимаю, утром, когда мой муж набирал Насте он и планировал давить.
– Всё, успокойся, я же сказала – никуда не собираюсь.
Настя улыбается в ответ и быстро кивает мне.
– Насть, – не знаю, как начать разговор. – Ты не удивляйся моему вопросу, но я всё-таки скажу: может быть есть у тебя такие знакомые врачи, чтобы не из наших были…
Она смотрит, хмурится.
– Какая специализация?
– Нарколог, – замечаю, как меняется её лицо. – Нужно проверить человека на наличие в организме запрещённых препаратов. У одного человека из моего окружения расширены зрачки, но главное – поведение неадекватное. Мне крайне важно знать, что с ним всё в порядке и нет повода для переживания.
– Я помогу, – Настя кивает. – Но ты же знаешь, зрачки бывают расширены по разным причинам. Впрочем, как и поведение человека. Например, сильный стресс порождает активные движения, потерю самоконтроля и так далее, – перечисляет мне то, что я и сама знаю.
И мне так хочется верить, что это правда, что у Артура просто стресс, с которым он не может справится! Потому что, если нет, неприятностей на мою голову будет уже перебор.
Понимаю, что мне всё равно не скрыть личность того, кого будут проверять, я открыто признаюсь близкой подруге, что это Артур. Она договаривается со знакомыми врачами провести тесты, и я, успокоившись, что один вопрос решён, спешу в сторону своего кабинета.
– О, Марта Викторовна! – вдруг слышу голос. Навстречу мне спешит Воронов. – Здравствуйте! А я вас уже жду, – он спокоен, собран, и, кажется, ничем не расстроен. Его вид вызывает у меня раздражение в эту минуту, но поговорить нужно.
– Здравствуйте ещё раз.
– Ну что, надеюсь, вы остыли и поработать пришли?