— Вы мои планы, — резко и грубо оборвал мои мысли муж, и я быстро произнесла:
— В семь на Менделеева.
Альберт приехал чуть раньше и забронировал нам столик в уютном уголке. На муже был спортивный костюм с серой обтягивающей футболкой. Почему-то мой взгляд тут же выцепил, что муж похудел и стал как-то суше что ли.
— Ну что разбойник, — сказал излишне воодушевлено муж и подхватил Макса на руки. Сын захохотал и вцепился в отца. — Пойдем покорять вон те горы?
Мы же виделись почти каждый день, но я не замечала как осунулся муж и как изменился.
— Лер, закажи что-нибудь ну такое, — попросил Альберт оборачиваясь ко мне. — Пиццу что ли.
— Пицца! — взмахнул ручками Макс, и я кивнула, а потом они исчезли из моего поля зрения и вернулись только через полчаса. Максим весь мокрый, запыхавшийся с покрасневшими щеками и Альберт… Точно такой же. Только от него остро пахло туалетной водой, через которую не пробивался запах его тела.
Макс схватил бутылку с водой и жадно отпил почти треть, а потом с криками убежал снова прыгать в кубики.
— Я стар для этого дерьма… — выдохнул Альберт и присел возле меня на диван, откинулся на спинку и повернул ко мне голову. — А ты все так же юна и прекрасна…
Мои щеки тут же загорелись и так что мне захотелось тут же спрятать лицо в ладонях.
Почему он так себя не вел в браке?
Почему ему надо было все разрушить до основания?
Почему?
— А нам обязательно надо появляться в суде? — спросила я, выбивая почву из-под ног у мужа.
— Можешь не ходить, — посерьезнев сказал муж. — Я потом тебе расскажу, что там решат…
Я занервничала, потому что стараниями Альберта там вообще ничего могли не решить, поэтому одиннадцатого марта я увиделась с мужем в коридоре суда.
Мы стояли по разные стороны узкого пролета и смотрели друг на друга. Я так ждала вопроса от Альберта о том не передумала ли я. А он наверно этого же ждал от меня, потому что когда секретарь назвал нашу фамилию, то муж поджал губы.
У меня ноги отнялись. И все мышцы стали как кисель. Я просто не могла сдвинуться с места и войти в кабинет. Нет. Это должно было случиться. Именно здесь в коридоре остро пахнущим типографской краской почему-то и бумагой. А еще немного хлоркой, потому что безопасный режим никто не отменял и все обрабатывали с дезсредствами.
Альберт заметил мой паралич и приобнял меня за талию и подтолкнул к двери. Я почему-то инстинктивно вцепилась ему в руку. Так словно он хотел меня столкнуть в пропасть, а я упиралась и желала жить. Я подняла резко заслезившиеся глаза на мужа и наткнулась на мягкую улыбку. Муж словно светился весь изнутри чем изрядно меня выбесил, поэтому я все же шагнула в кабинет и села за длинный стол.
Я не знала как должно происходить заседание, но наверно бракоразводные дела именно так и слушались только у нормальных людей адвокаты не работали удалено как мой Арсений.
— Развод… — произнесла женщина чуть старше пятидесяти и поджала губы. Перевернула ручку и стала постукивать ей по столу. Меня каждое соприкосновение пластика и дерева окунало в безнадегу и я вздрагивала от этого. — А причины?
— Нам… — язык не слушался, и я как пьяная сначала губами шёпотом произнесла фразу, а потом только смогла сказать ее вслух: — Нам так будет лучше.
Женщина хмыкнула и перевернула лист, вчиталась и обратив на нас взгляд, спросила:
— То есть вы оба хотите развестись?
Я заторможенно кивнула и перевела взгляд на мужа, который сидел напротив, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди. Под пристальным вниманием Альберт улыбнулся и чуть ли не потянулся как красивый и опасный тигр, а потом его голос с урчанием выдал, лишив меня возможности говорить:
— А я не вот не хочу разводиться!
Глава 41
— Что? — прогремел мой голос по кабинету. Я от такой наглости со стороны мужа аж забыла где находилась и хотела перегнувшись через стол вцепиться мужу в рубашку, но потом опомнилась что мы в порядочном месте.
— А что? — вызверился на меня Альберт . И я увидела в его взгляде обоюдное желание. — Ты хотела развод. Вот. Смотри, мы разводимся! Но я тебе ни разу не сказал, что я готов к этому. Я не хочу разводиться!
— И ты ждал до заседания? — выдохнула я обескураженно. Мне казалось у меня даже язык временами стал отниматься.
— Ну ты же хотела развод! Вот! — Альберт взмахнул руками и хлопнул потом себя по коленям . — А я не хочу. Я пришел на заседание? Пришел? Но я не проявлял желания с тобой разводиться.
— Ты хотя бы понимаешь в какую ситуацию нас поставил? — тихо спросила я, глядя исключительно на стол перед собой.
— Да мне плевать на ситуации! — рявкнул муж и встал, уперев ладони в стол, навис надо мной. — Ты моя жена. Я тебя люблю и если мне надо будет прийти на сотню таких заседаний, чтобы на десять лет оттянуть развод, я как миленький буду ходить ! Если у меня есть шанс сохранить наш брак, хрен там я его упущу, поняла?
— Ты… Ты… — задохнулась я и тоже подскочила со стула! — Ты…
— Да я, я! — психанул Альберт. — Я все это своими руками сделал, я во всем виноват даже в революции семнадцатого года в России. Я уже понял!
— Так… — раздался громом голос судьи. — Герцены… я понимаю, что ничего не понимаю, поэтому не задерживайте меня и людей, что ждут в коридоре. Идите и разбирайтесь со своими делами еще месяц, а вот потом я жду внятного ответа на вопрос о причинах развода.
— А то вы не видите этих причин? — саркастично спросила я.
— Я вижу только нежелание разводиться. Так что срок вам еще месяц.
Для полноты картины не хватало удара этим молоточком, но без такой театральщины наш судья работал.
Месяц.
Ещё месяц на раздумья…
Мы вышли из здания суда, и Альберт перехватил меня за руку. Дернул к себе.
— Месяц, Альберт! — рыкнула я, тыкая в мужа пальцем. — Ты затянул дело еще на месяц.
— Удивишься, но я и на года могу! — в тон мне отозвался муж. — Сейчас утащу тебя в гостиницу и трахну и посмотрим как ты беременная будешь доказывать судье, что тебе нужен развод!
Я аж задохнулась от такой наглости, но впервые моя невозможность по щелчку пальцев забеременеть сыграла на руку, и я ехидно выдала:
— Так я еще десять лет не рожу от тебя! — выдохнула, и Альберт поймал меня за подбородок и накрыл мои губы своими. Я уперлась мужу в плечи руками и зарычала, но Альберт не обращал внимания. Он перехватил меня за талию и напором, силой разомкнул мои губы, чтобы я почувствовала во рту его вкус, сладковатый с тонкой цитрусовой кислинкой.
Меня повело. Под закрытыми глазами начали вспыхивать фейерверки. В груди кончился воздух, а муж целовал меня так как не было эти долгие годы. Его руки словно огонь поджигали меня. Он нахально сжимал меня всю. Ладонью накрывал мою задницу, проводил почти больно пальцами по спине. Его язык нагло, напористо сновал у меня во рту, казалось, что Альберт пил мое дыхание, которое с каждой секундой становилось все горячее.
Муж крутанулся со мной, зажатой в руках, и припер меня к задней двери машины. Вдавил меня в неё. Выдохнул мне в губы:
— Все еще считаешь, что сможешь от меня уйти? — пьяно и зло спросил Альберт и дернул на себя дверь, толкнул меня в салон на заднее сиденье и пока я нервно пыталась переползти к другой двери, залез сам и схватил меня на талию. Потянул на себя. Я выставила руки вперед, чтобы не повторилось безумие.
— Не смей меня трогать! — прошипела я, стараясь увернуться от мужа, но Альберт рыкнул дернул полы моего легкого плаща и схватил за талию. Сжал меня в своих руках, чтобы я не могла никуда отодвинуться и навалился сверху, снова накрывая мне рот поцелуем.
Я замычала.
Постаралась отвернуться, но пальцы мужа больно сдавили мне волосы. Потянули назад, открывая шею, по которой сразу же скользнули горячие влажные губы.
— Не надо! Не смей! — рыкнула я слегка вывернувшись из рук Альберта, но было чувство, что он дал мне простую передышку, чтобы я выходнула, вобрала в себя побольше воздуха.
— Надо, Лера, — так же горячо выдохнул Альберт, поддевая мое платье и задирая его вверх по моих ногам. Я как змея постаралась выкрутиться, но добилась того, что платье-таки Альберт задрал и на секунду потерял дар речи, увидев вместо колготок обычные чулки на резинке. Хотя я ничего такого не думала просто все капронки оказались порванными. — А для меня значит ни разу эти чертовы чулки не надела!
С таким обвинением, с такой обидой, прорычал Альберт и дернул за резинку, что я взвизгнула.
— Пусть тебе Наташа такие чулки показывает! — от злости выдала я, не желая смирятся с тем его поступком и последующим, когда он чуть было не заставил меня извиняться перед этой лахудрой.
— Ох как тебя Наташа зацепила-то! — зло выдал Альберт, снова прижимая меня к себе и впиваясь на этот раз болезненным острым поцелуем в губы.
И я его укусила.
Альберт рыкнул.
Я ударила его в грудь ладонью.
— Меня не Наташа зацепила, а твое предательство! Ещё скажи кого-то другого хотел снять в том ресторане! — запальчиво выдала я и посмотрела глазами полными ярости на супруга. А он вдруг изменившись в лице, сузив глаза произнёс:
— Другую, — прохрипел его голос на несколько тонов ниже. У меня все внутри сжалось. — Лирой зовут. Блондинка такая шикарная… Которая своего мужа идиотом считает!
Последние слова были как пощечина.
Альберт все знал…
Глава 42
— Так ты знал… — растерянно протянула я и прикусила губы почти до крови.
— Нет, твою мать! Я идиот, который супругу даже в образе роскошной эскортницы не узнает! — зло, на грани обиды, рявкнул муж и, бросив меня тискать, сел прямо и уперся взглядом в подголовник переднего сиденья.
— Ты из меня дуру делал… — произнесла я, проглатывая комок обиды, который прокатился по горлу словно камень.
— Нет, это ты из меня идиота делала. Думала я тупой. Думала за столько времени я не видел эти фотки. Да черт! Капец как обидно, когда жена делает будуарную съемку, а потом боится ее показать. Или вообще не показывает. Для другого наверно делала, а муж так, перебьется закрытыми пижамами и сорочками с пол. Нафиг ради него стараться! — распалялся Альберт.