Они приближаются ко мне вдвоём. Малышка, наконец, отлепляется от шеи отца, поворачивает голову и с любопытством меня рассматривает. Если бы не знала наверняка, ни за что бы не поверила, что эти двое — отец и дочь. Настолько они не похожи друг на друга. Нежная белокурая фея и дракон с хищным взглядом.
Но это нисколько не мешает им обожать друг друга. И если чувства девочки, я уверена, никогда не разделю, то эмоции дракона по отношению к малышке вполне понятны: её просто невозможно не полюбить с первого же взгляда.
— Здравствуй, Флора, — улыбаюсь открыто и искренне. — Рада с тобой познакомиться.
Несколько мгновений мы с ней рассматриваем друг друга, малышка хлопает ресничками, после чего отворачивается и снова прячет личико в основании отцовской шеи.
— Стесняется, — роняет Тиррэн, — Фло насторожена к новым людям, после… ты понимаешь.
— Конечно, — нервно облизываю губы и не делаю попыток развивать эту тему.
И так ясно, что чувствует девочка, потерявшая мать.
— Леди Эйвилин, — из-за спины Тиррэна показывается гувернантка его дочки. — В последние дни в доме только и говорят… и вот вы здесь!
Мне кажется, всего на мгновение, что в её интонациях мелькает нечто странное, не успеваю проанализировать и разобрать, что именно, но уже в следующий миг Суара широко улыбается и сама протягивает мне руку:
— Очень рада вам! Очень!
— Благодарю, — отвечаю тихо и растерянно жму её прохладную влажную ладонь. — Простите, не совсем поняла, а что… обо мне говорят?
Прежде, чем Суара успевает открыть рот, её опережает Тиррэн:
— Мы редко принимаем гостей в последнее время, по известным причинам. Поэтому твой приезд для нас целое событие.
— Оу, понятно, — соглашаюсь охотно, в очередной раз не желая продолжать тему об «известных причинах» в присутствии девочки.
При взгляде на пшеничные кудряшки сердце сжимает от жалости. Невольно переношу этот кошмарный опыт на Сэймура, всё-таки они примерно одного возраста. Интересно, каково было бы ему?
Проклятье. Скоро узнаю — я ведь ещё не рассказала сыну про смерть отца.
И счастливое обретение нового папочки, Бездна его раздери! Удивляюсь себе — не замечала раньше за собой подобной язвительности.
— Уже поздно, — продолжает дракон отрывисто и сухо, будто торопится покончить с неприятным. — Эйвилин устала с дороги и должна отдохнуть, не будем её задерживать. А вы, мисс Снейк, напротив, задержитесь, хочу обсудить с вами несколько моментов по воспитанию моей дочери.
Ага, то есть меня выпроваживают.
— Я и правда, устала, — не спорю с драконом, спешу поскорее уйти. — Приятно было познакомиться, мисс Снейк, Флора. Доброй ночи всем!
Хорошо, что Тиррэн не поставил мне никаких сроков, будет время как следует всё обдумать! Берусь за прохладную гладкую дверную ручку и тяну её на себя, когда в спину вдруг раздаётся:
— Эйвилин!
Так и чувствую промеж лопаток тяжёлый взгляд синих глаз, но проигнорировать не могу.
— Да? — моргаю, соображая, как именно мне следует обращаться к Тиррэну при посторонних. — Лорд Даорр.
Успеваю заметить, как дракон морщится в ответ на это обращение. Тиррэн пристраивает дочку в кресло у себя за столом. В пару больших шагов оказывается рядом, наклоняется к моему уху:
— Утром за завтраком, — цедит звенящим от раздражения голосом, сжимая моё плечо, — дашь мне чёткий ответ, что выбираешь. Если нет, выберу я, и потом не скули. Доброй ночи, Эйвилин!
Последние слова, в отличие от всей фразы, предназначены для всех в комнате.
Молча переступаю порог кабинета, оказываясь в спасительной тишине коридора, и понимаю, что из-за этого изверга мне предстоит бессонная ночь.
12. Выбор без выбора
Эйвилин.
Стараясь не шуметь, быстро принимаю ванну, надеваю длинную белую ночную рубашку, которую привезла с собой. Забираюсь в кровать, пододвигаюсь поближе к мирно сопящему Сэймуру и приобнимаю сына со спины.
Единственная родная душа в целом мире. Никому я тебя не отдам, маленький мой. И разлучить нас не позволю, как бы ни старался твой папочка это сделать, ничего у него не получится.
Несмотря на все опасения, засыпаю сразу, едва голова касается подушки. Вероятно, сказалась усталость после длинного нервного дня, и организм взял своё.
Утром просыпаюсь от того, что кто-то гладит мне лицо.
— Ммм, — улыбаюсь и открываю глаза.
Сэймур. Смотрит на меня лукаво.
— Как спалось, солнышко? — пропускаю сквозь пальцы мягкие волосы сына.
— Халасо, а тебе?
— И мне!
Поднимаю голову с подушки и смотрю в окно. Ох, кажется, уже много времени! Нас даже не разбудили к завтраку… Проклятье! Тиррэн, наверное, бесится!
Быстро соскакиваю с кровати, кое-как приглаживаю растрепавшиеся волосы:
— Одевайся, солнышко, кажется, мы с тобой проспали завтрак!
Наряжаю Сэймура в чёрные брючки, чёрную рубашку и жилет. Придирчиво его осматриваю, поправляю воротничок. Что б никто не придрался. Надеваю простое чёрное платье.
Как хорошо, что сын ещё слишком мал, и не задаёт вопросов насчёт траурной одежды. Потому что я по-прежнему не знаю, как подступиться к тяжёлому разговору и как правильно подобрать слова.
Твой старый папа погиб, малыш. Его убил твой новый папа. А вот и он! Познакомься!
Проклятье. Сдавливаю переносицу.
Надо понять, чего хочет Тиррэн от своих отношений с сыном. Какими он их видит? Как намерен разгребать случившееся? Я понимаю, что рано или поздно Сэймуру придётся сказать правду. Если этого не сделаю я — сделают «добрые» люди.
Лучше уж я. Вот только надо понять, как преподнести всё это правильно и по возможности бережно для сына…
В ожидании встречи с драконом, от которого можно ждать чего угодно, вхожу в обеденный зал с напряжённой спиной. Сыну передаётся моё беспокойство.
— Маам, — шепчет Сэймур. — А мы сколо поедем домой?
Ох, как не вовремя, я и так вся на нервах!
— Пока не знаю, солнышко, — отвечаю тихо, чувствуя, как дёргается уголок рта.
А сердце медленно отмирает, потому что место во главе стола пустует. Тиррэна нет.
Зато есть мисс Снейк и Флора.
На девочке нежно-голубое воздушное облако и очаровательная повязочка на голове, расшитая кристаллами и цветочками. До меня только сейчас доходит, что, в отличие от остальных домочадцев и хозяина, дочь Кэндис не носит траур.
Интересно, почему?
Флора грустно смотрит в тарелку и без особого энтузиазма ковыряется ложкой в серой овсянке на воде. Завтрак девочки выглядит не слишком аппетитно.
В отличие от воспитанницы, мисс Снейк с аппетитом уничтожает, один за другим, хрустящие ломтики бекона, пышный омлет и горку блестящей лиловой фасоли. В воздухе вкусно пахнет свежесваренным кофе.
— Леди Эйвилин, — дворецкий Винс почтительно склоняет голову, — лорд Сэймур, прошу.
Он делает приглашающий жест в сторону стола.
— Благодарю, — киваю ему осторожно.
— Эйвилин! — взвизгивает мисс Снейк и подскакивает на месте.
Её ярко-красные губы растягиваются в радостной улыбке:
— Идёмте скорее к нам! Леди Флора, поприветствуйте гостей!
Мы с Сэймуром нерешительно приближаемся.
— Доброе утро, леди Эйвилин и лорд Сэймур, — тоненьким голоском проговаривает малышка, волнуясь и пряча глаза.
— Доброе утро, леди Флора и мисс Снейк, — отвечает сын заученной фразой, которую мы репетировали, пока собирались и шли сюда. В первоначальном варианте там было ещё одно имя, но, к моей тайной радости, озвучить его вслух так и не пришлось.
— Доброе утро, — посылаю мисс Снейк дежурную улыбку и прохожу к столу.
Мы с сыном занимаем места напротив мисс Снейк и Флоры. Осматриваемся.
Стол ломится от еды. Здесь всё: блюдо с пышным омлетом, хрустящим беконом, зелёным отварным горошком, запечёнными помидорами со специями, блюдо со сладкими румяными булочками, поджаристыми вафлями, ваза с персиками, яблоками и апельсинами.
Странно, что из всего этого великолепия Флора выбрала невзрачную кашу. Да и ту можно сделать вкуснее, если…
Если, как Сэймур, бахнуть в вязкую серость пару ложек земляничного варенья из розетки. Пока я рассматривала блюда, сын успел положить себе кашу, которую терпеть не может, и что только на него нашло?
Не я одна глазею в тарелку сына. Флора тоже явно заинтересовалась его завтраком.
Сэймур истолковывает полный любопытства взгляд девочки по-своему. Протягивает ей порядком опустевшую розетку с остатками варенья.
Флора прикусывает нижнюю губку и нерешительно тянет к вазочке ручки.
— Нет! Нет! — от визгливого окрика мисс Снейк мы все вздрагиваем, Сэймур едва не роняет хрустальную чашечку прямо в блюдо с омлетом.
Недоумённо смотрю на гувернантку.
— Леди Флоре нельзя сладкое, — поясняет та более спокойным тоном. — Запрещено!
— Кем? — приподнимаю бровь.
Слишком уж сложно представить Тиррэна, запрещающего дочке варенье. Судя по тому, что я видела вчера, вообще сомнительно, что он может что-либо ей запрещать.
Сэймур и Флора уже о чём-то переговариваются. Мисс Снейк подаётся вперёд, практически ложась плоской грудью на стол, заслоняет рот ладонью и заговорщицки шепчет:
— Прежней хозяйкой, — после чего, с чувством выполненного долга возвращается в положение с прямой спиной.
— Оу, — только и проговариваю я, с жалостью глядя на то, как Фло давится безвкусной серой кашей. — Но ведь сейчас обстоятельства эмм… изменились?
— Не мы вводили запреты, не нам их отменять, — равнодушно пожимает плечами мисс Снейк. — Девочка комплекцией пошла в мать. Её это сильно расстраивало. Уж как она ругалась, когда, в очередной раз, расставляла платья. В итоге перешла на одни листики, и дочку подсадила. Так и живём.
— Ясно, — хмурюсь я, понимая, что мне вообще ничего не ясно.
Бред какой-то. У девочки и так сейчас мало радостей в жизни, к чему эти пытки едой?
Смотрю с сожалением на поджаристые вафли и со вздохом кладу себе вязкую серую субстанцию. Совесть не позволяет наслаждаться едой, когда ребёнок напротив страдает.