— Сэймур тоже ждёт, он скучал по вам, — отвечаю с тёплой улыбкой и приближаюсь, забыв про сопровождающих.
Дэмиан отбрасывает массивный молоток в сторону на коротко стриженную траву, заставляя пару оранжевых бабочек беспокойно вспорхнуть вверх, и делает шаг навстречу.
Его искренняя улыбка и доброта подкупают:
— Давно хотел сказать, что сочувствую вашей утрате, леди Эйвилин, — проговаривает тихо, останавливаясь в шаге от меня.
— Благодарю, — грустно улыбаюсь в ответ, чувствуя, как дёргается уголок рта. — Мне жаль, что тогда пришлось так спешно уехать. Представляю, как удивились Исида и Бертран. Бог знает, что они подумали!
Опускаю глаза и прячу за спиной дрожащие пальцы.
— Нет! — Дэмиан качает головой. — Нет, что вы, леди Исида очень вам сочувствовала. Я сам лично слышал, как она сетовала, что её не было рядом, чтобы вас поддержать. Так что нет, никто и слова не сказал, все переживали за вас! Особенно когда им передали послания от покойного генерала.
— Послания? — поднимаю на Дэмиана влажные от слёз глаза. — А для меня? У лорда Шанси не было послания для меня? Не знаете?
В светло-ореховых глазах напротив плещется тёплое сочувствие, задорные ямочки на щеках исчезают. Дэмиан качает головой:
— Я не знаю, леди Эйвилин.
Обречённо прикрываю веки: ну, конечно, с чего бы ему знать.
— Благодарю, Дэмиан, я напишу Исиде. Давно надо было это сделать. Просто… голова шла кругом от случившегося, но сейчас, когда всё слегка наладилось, самое время.
— Конечно, леди Шанси, — оговаривается тот, то ли случайно, то ли нет, подходит ещё ближе, наклоняется к моему лицу, — если нужно, я могу помочь с отправкой письма. На случай, если возникнут… эээ… сложности.
Хмурюсь, всматриваясь в его бесхитростное лицо. Сложности? Впрочем, кто знает, как к подобному отнесётся Тиррэн. Навряд ли одобрит. Оглядываюсь назад, но Суары и Фло уже нет. Мы с Дэмианом одни на лужайке.
— Благодарю, — киваю ему.
Чтобы спрятать смущение, отворачиваюсь в сторону, касаюсь кончиками пальцев ближайшего деревянного бруска.
Отдёргиваю руку и удивлённо смотрю на подушечку безымянного пальца, из которого торчит деревянный шип.
— Заноза! — шепчу, рассматривая крошечную алую ранку.
— Позвольте! — Дэмиан оказывается рядом, обхватывает мою руку своими двумя.
Поднимаю глаза, ещё даже не успевая сообразить, как правильно отреагировать на случившееся.
— Это что ещё за дерьмо? — раздаётся за спиной ледяной голос, который я узнаю из тысячи.
Дэмиан бледнеет. Я отдёргиваю руку и отшатываюсь в сторону, после чего медленно оборачиваюсь, готовясь к худшему.
17. Без возврата
Эйвилин.
Тиррэн! И не один, а с Сэймуром на плечах!
Испуг моментально сменяется злостью. Тиррэн совсем сдурел: ТАК выражаться при ребёнке?! До боли прикусываю себе язык, чтобы не начать отчитывать дракона при посторонних. Учитывая дрянной характер бывшего, подобное поведение выйдет мне боком.
Вот только что-то мне подсказывает, что проблемы уже всё равно обеспечены. Слишком уж неуютно от сжигающего взгляда Даорра, которым он смотрит на меня, на Дэмиана, на нас обоих сразу.
С усилием разрываю зрительный контакт с Тиррэном, перевожу взгляд на его огромные руки, сомкнутые на тоненьких мальчишеских лодыжках, которые раза в три тоньше, чем мощные запястья дракона. Сердце вдруг колет неуместной нежностью: так непривычно видеть, как Тиррэн заботливо придерживает сына, удобно устроившегося у него на плечах.
Мало кто из аристократов может позволить себе вот так запросто усадить ребёнка на плечи. В среде драконьих снобов подобное сочтут неприличным. Что уж говорить, даже Освальд максимум, что позволял Сэймуру — это забраться к нему на колени, и то, когда мы были одни. Манеры и благопристойность — то, что в среде драконов впитывается с молоком матери. И то, что так настойчиво сейчас игнорирует Тиррэн. Причём во всех смыслах.
Задираю голову и уголки губ сами собой поднимаются вверх, ноги несут навстречу.
Сын выглядит довольным. Его мордашка светится, будто новенькая монетка.
Левой ладошкой Сэймур беззастенчиво хватается за хмурый лоб Тиррэна, а правой радостно размахивает в воздухе. Присмотревшись, замечаю в ней два больших красных леденца на деревянных палочках.
— Мама! Смотли, что мы купили! А где Фло? — Сэймур забавно морщит лобик и вертит головой по сторонам, затем сообщает с самым серьёзным видом. — Это ей!
Надо же, даже свою конфету не съел, ждал подружку, чтобы разделить с ней радость. Хороший мой!
— Они с мисс Снейк были здесь! — отвечаю с готовностью и тоже осматриваюсь.
Поблизости никого, кроме парочки садовников, увлечённых клумбами и торчащими из-под земли корнями деревьев. И как это я их сразу не заметила?
— Идите с матерью, — приказывает Тиррэн, — разыщите их. Если нет в саду, значит, в детской. Для занятий уже поздновато.
С этими словами дракон сначала приподнимает Сэймура вверх, а затем осторожно спускает на землю. Ласково треплю сына по мягким светло-каштановым волосам. Поднимаю голову и натыкаюсь на колючий ледяной взгляд синих глаз:
— Иди-те! — цедит сквозь зубы Тиррэн и бесцеремонно подпихивает меня прочь между лопаток.
Обхватываю ладошку сына.
— Идём, маам! — сын тянет меня прочь с лужайки в сторону дома.
Поддаюсь ему, делаю несколько шагов, затем оборачиваюсь. И, прежде чем цветущие вишни скрывают обзор, успеваю заметить, как Тиррэн приближается вплотную к Дэмиану.
— Знаешь, что мы делали? — лопочет сын, и я вынуждена отвлечься от подсматривания за мужчинами.
Надеюсь, Тиррэн не наделает глупостей. К счастью, они с Дэмианом не одни, там ведь ещё садовники.
— Что, родной? — улыбаюсь сыну. — Расскажи! Тебя так долго не было, я соскучилась!
Останавливаюсь у опустевшего крыльца, присаживаюсь вниз, оказываясь на одном уровне глаз с Сэймуром. В который раз поражаюсь, каким счастливым он выглядит, будто светится изнутри. Давно я его таким не видела.
— Мы летали! — сообщает мне доверительным шёпотом.
— Даа? — распахиваю глаза, а у самой сердечко тук-тук тревожно.
— Ага! Я сам летал! Над плопастью! И плыгал в неё! — Сэймур смешно округляет глаза. — Только тссс! — прикладывает пальчик к губам. — Это секлет!
Дра-ко-ний Бог!
— Ммм, как скажешь, — растягиваю губы в улыбке, тревожно осматриваю сына, под видом ласки ощупываю его руки и ноги: целый ли?
Боже, как страшно! Воображение, одну за другой подбрасывает картинки, одна другой ужаснее, из всего, что могло случиться… Хочется броситься обратно и высказать Тиррэну всё, что думаю о таких вот «развлечениях».
А если бы что-то случилось… К горлу подкатывает тревожный ком.
Вдох, выдох. Прикрываю дрожащие веки. Надо успокоиться…
Проклятье! Суара ведь предупреждала, что они не мороженое есть пошли!
И всё равно я оказалась не готова! Не готова к тому, что кто-то без спроса забирает моего малыша и заставляет его прыгать в пропасть! Даже если этот кто-то якобы его отец!
— Маам? — тревожный голосок сына доносится будто сквозь плотный слой ваты.
Кровь шумит в ушах, в груди раскручивается ядовитый смерч из обиды и злости. То есть, МОЕГО сына нужно швырять в пропасть, а ЕЁ драгоценную доченьку можно оставить дома, в безопасности и комфорте! Так, получается?
«Бастарды мне ни к чему», — вспыхивает в мозгу.
— Мама! — вздрагиваю от настойчивого постукивания по плечу.
Растерянно смотрю на сына, сын на меня. Вдруг Сэймур переводит настороженный взгляд куда-то мне за спину и вверх, и его личико разглаживается:
— Фло! — зовёт с улыбкой, машет рукой, шурша обёрткой леденцов, — маа, я к Фло! — и топ-топ-топ вверх по ступенькам.
Хлопает входная дверь, и я остаюсь на крыльце в одиночестве.
Оборачиваюсь, поднимаю глаза к окнам второго этажа и замечаю там Флору. Малышка смешно прижалась к стеклу, расплющив носик. Улыбается мне и приветливо машет ладошкой. Её пшеничные локоны лежат на плечах.
Чувствую раскаяние и стыд за свои недавние гадкие мысли. Нет, девочка здесь ни при чём. Совсем ни при чём.
Улыбаюсь и машу ей в ответ, затем упираюсь ладонями в колени и встаю на ноги. Позади раздаются уверенные мужские шаги. Есть только один человек, который виновен во всех моих бедах, и не только моих, как тут выяснилось!
Как бы ни хотелось Суаре думать иначе, но, если бы не та ссора с мужем, из-за которой зефирка вспылила, кто знает? Вдруг, она была бы жива? И Освальд был бы жив… Освальд.
Ледяной осколок болезненно проворачивается в самом сердце. Он застрял там с того самого дня, когда я наблюдала, как летит вниз безжизненное тело старого дракона. Застрял и с тех пор болит.
Обида, злость, страх потерять самое дорогое — взметаются внутри с новой силой. Сжимаю пальцами чёрную ткань юбки, резко разворачиваюсь на каблуках, упираюсь взглядом в чёрные пуговицы на тёмно-синем камзоле. Вскидываю подбородок, ударяюсь о ледяную синеву и выдерживаю чужой настороженный взгляд:
— Никак не успокоишься? — выплёвываю ядовито. — Бастрады тебе ни к чему, так?
Вместо ответа Тиррэн лениво вскидывает бровь и смотрит на меня устало, как на неразумное насекомое.
— Зачем ты брал Сэймура к пропасти? Хочешь избавиться от моего сына? Опять?!
Жалею о сказанном сразу.
Бездна! Что он со мной делает, что рядом с ним я превращаюсь в какую-то мелочную истеричку?! Будто какая-то проклятая магия, которая тащит из меня всё самое плохое и низкое!
Я и думать не думала о тех его старых словах. Забыла и жила дальше. Не лелеяла обиду, не винила, откуда всё это сейчас?!
Тиррэн молчит. Хотя лично мне было бы легче, если б наорал в ответ! Защищался, нападал, угрожал. Но он спокоен и невозмутим. Ждёт с молчаливым достоинством:
— Продолжай, — предлагает тихим ровным голосом, и я сникаю окончательно.
Надо уносить ноги, пока не наговорила того, за что потом придётся краснеть. В первую очередь перед самой собой. Никогда за собой подобного не замечала!