[440]. Лебедев участвовал в работе Нансеновского комитета Лиги Наций по вопросам помощи русским беженцам. По-видимому, по этой линии ему удавалось получать финансирование для их с Махиным проектов. В 1929 г. нелегально побывал в СССР и прожил там более месяца. Взгляды Лебедева и Махина эволюционировали в эмиграции примерно в одном направлении, что привело обоих впоследствии в Оборонческое движение. В 1936 г. Лебедев уехал в США, где прожил еще двадцать лет.
Недоброжелатель Махина М.В. Агапов, по профессии психолог, впоследствии размышлял о дружбе и сотрудничестве Махина с Лебедевым: «Все сказанное о В. Лебедеве как о члене партии эсеров и “партийном работнике”, в известной мере, справедливо и в отношении Ф. Махина. Можно сказать, что избыточно активный, жизнелюбивый и одновременно интеллигентный В. Лебедев импонировал Ф. Махину как личность. Лебедев служил для него примером того, чего может добиться энергичный, гибкий и сметливый человек. Махин отдавал себе отчет, что в чем-то не дотягивает до Лебедева, который отличался более быстрой реакцией. Махин, будучи более гибким, в то же время медленнее думал и ориентировался в новых условиях, медленнее работал и осуществлял свои планы. Кроме того, он еще не располагал такими связями и не был настолько посвящен в “закулисную политику”. А в амбициозности он ничуть не уступал В. Лебедеву. Что же было делать в этом случае? Выход прост — нужно подружиться с В. Лебедевым и действовать с ним viribus unitis[441]. Присоединившись к нему, Ф. Махин, разумеется, не имел причин не поддержать “деятельность” своего товарища по партии. Напротив, с помощью Лебедева и его фракции он получил возможность прорваться на ведущие позиции в партийной иерархии. Этому благоприятствовал и тот факт, что во главе партии стояли люди, напрочь лишенные энергии, решительности и тем более боевого духа»[442].
Президент Чехословакии Т.Г. Масарик симпатизировал эсерам. Неудивительно, что Прага стала центром эсеровской эмиграции. К тому же свою роль играли сложившиеся еще в России в годы Гражданской войны контакты эсеров с чехословаками. Дата первого приезда Махина в Прагу неизвестна. Судя по всему, это произошло в конце 1920 г. Во всяком случае, он писал о предстоящем отъезде из Парижа в Прагу «бабушке русской революции» Е.К. Брешко-Брешковской 21 октября 1920 г.: «Дорогая бабушка!
Завтра еду в Прагу. Впечатление уношу самое тяжелое. Вполне ясна чешская украинофильская политика. Вместо моста в Россию они строят здесь барьер и оплот украинских самостийников.
Я намеревался остаться еще на несколько дней, но приезд А.Ф. Керенского в Прагу заставляет меня ускорить отъезд, т. к. нужно его ориентировать о том, что здесь творится.
Будьте здоровы, бабушка.
Ф. Махин.
Привет Вашей заведывающей»[443].
По агентурному сообщению в Иностранный отдел ГПУ от 3 августа 1923 г., Махин прибыл в Прагу якобы из Сербии вместе с чехословацкими легионерами и группой эсеров, включавшей И.М. Брушвита, В.М. Зензинова, П.Д. Климушкина, Е.Е. Лазарева и В.И. Лебедева. «При полном отсутствии каких бы то ни было политических организаций прибывшие эс[е]р[ы] организуют [учреждение] по типу парижского Земгора. Пражский Земгор, похитив чужое имя и идею, работал от парижского Земгора вполне самостоятельно и независимо.
Прикрываясь аполитичной формой объединения земских и городских гласных, Земгор, по сущности своей, организация чисто эсеровская, и доступ в нее инакомыслящим совершенно невозможен.
По уставу Земгора новые члены, т. е. бывшие городские и земские деятели в России, принимаются не как таковые, а закрытой баллотировкой учредителей, т. е. с[оциалистов]-р[еволюционеров]…
С приездом “директорцев”[444] организацией пражского Земгора из Парижа переносится эсеровский центр в Прагу, где к этому времени начинает выходить “Воля России” под редакцией Зензинова и [О.С.] Минора. В Прагу переезжает Керенский, Брешко-Брешковская, Виктор Чернов. А за ними тянется вся эсеровская мелочь, кормящаяся при Земгоре и редакции “Воли России”. Земгор широко развивает свою деятельность, но первоначально занял слишком односторонне-партийную позицию и поэтому отпугнул от себя значительную часть русской эмиграции в Праге, не исполнив, таким образом, своего задания стать объединяющим центром всей эмиграции в Чехословакии.
Изменив впоследствии тактику и привлекши не с[оциалистов]-р[еволюционеров] в состав комитета, Земгор остался в глазах эмигрантской массы “эсеровской лавочкой” и в значительной степени одиозен, хотя услугами его эмигранты и не прочь воспользоваться»[445].
В эмиграции прежние связи Махина с эсерами заметно окрепли, а сам он стал сравнительно известной фигурой в партии. Первые годы существования эсеров в эмиграции и связанные с этим периодом попытки реванша за неудачу в Гражданской войне изучены слабо. Эсеровской организацией, которая вела такую работу в начале 1920-х гг., был «Административный центр внепартийного объединения». В работе центра активно участвовал и Махин. В начале 1921 г. лидер ПСР В.М. Чернов в письме ЦК отнес Махина, как и самого себя, к левому крылу партии[446].
История «Административного центра» следующая. В Париже 26 июля 1920 г. возникла «Инициативная группа внепартийного объединения» (в ней числился и Махин[447]). Своей задачей группа ставила свержение большевиков и создание Российской республики на федеративных началах и на принципах Февральской революции. Текущая работа организации была возложена на «Административный центр» в составе известных эсеровских деятелей Н.Д. Авксентьева, И.М. Брушвита, В.М. Зензинова, А.Ф. Керенского и Е.Ф. Роговского. Одной из составляющих работы «Административного центра» была разведывательная деятельность в отношении Советской России. «Административный центр» оказывал поддержку антибольшевистским силам в России, прежде всего участникам Кронштадтского восстания, участникам восстаний на Северном Кавказе, агитировал среди военнопленных и интернированных соотечественников в Германии и Польше. Центром издавались газеты «Воля России», «Народное дело», журнал «Современные записки», информационный бюллетень «Pour la Russie». Центр работал параллельно в Париже и Праге. После того как в июне 1922 г. некоторые документы центра были похищены капитаном В. Коротенко (Коротневым) и переданы в Советскую Россию, где использовались на показательном политическом процессе над партией эсеров[448], объединение прекратило свою деятельность. Другой причиной этого, помимо скандала, являлось отсутствие денежных средств[449].
Одним из направлений работы организации была разведывательная деятельность на территории Советской России. С ноября 1920 г. Махин состоял в коллегии службы связи центра[450] и должен был отправиться в Софию для организации пункта связи на Одессу, Крым и Кавказ, однако был назначен руководством центра на работу в Париж[451]. Кроме того, Махин участвовал в работе 1-й сессии Совета Внепартийного объединения, состоявшейся 12–13 ноября в Праге[452].
В письме «дедушке русской революции» видному эсеру Е.Е. Лазареву от 3 декабря 1920 г. Махин писал: «Многоуважаемый Егор Егорович!
Очень благодарен Вам за то, что Вы не забыли меня и написали обо мне Осипу Соломоновичу Минору. Я пока задержался здесь, в Париже, благодаря работе в газете “Pour la Russie”, но думаю, что скоро поеду в Чехию, если, однако, в России не произойдут такие события, которые позволят вернуться в Россию.
Здесь, в Париже, обстановка для работы очень тяжелая. Наши товарищи разбились на группы, благодаря чему потеряно было много времени зря. Все это Вам, вероятно, рассказал Василий Васильевич Сухомлин.
Очень прошу иметь в виду мой приезд в Прагу, и если можете, то сообщите, стоит ли ехать в Прагу и будет ли там работа, которая была бы полезна и чехам и нам.
ПриветИ.М.Брушвиту иКлимушкину.
Ваш Ф. Махин»[453]. Затем Махин все же переехал в Прагу.
Еще в период Кронштадтского восстания марта 1921 г. эсеры занялись активной подготовкой его военной поддержки[454]. Лидер заграничных эсеров В.М. Чернов в своем письме в ЦК партии отметил, что «кронштадтские события были огромным толчком для “заграницы”… Явилась тяга к России, вера в близкое “движение”. Сразу зародились планы перенести больше сил и материальных средств на территории, прилегающие к России»[455].
Базой для работы по поддержке кронштадтцев стала территория Эстонии. Здесь такую деятельность развернули В. М. Чернов и И.М. Брушвит[456]. Помимо Эстонии эсеры работали и в Финляндии. Разумеется, подобная деятельность была бы невозможна без благожелательного отношения со стороны властей лимитрофных государств. Известно, что и разведывательные органы этих государств активно работали на советской территории[457].
Махин также участвовал в этой работе. 15 февраля 1921 г. в «Административном центре» для ведения разведывательно-диверсионной и организационной работы на советской территории был создан «Особый отдел» под руководством Махина. Сотрудниками были в основном военные. 20 апреля Махин утвердил инструкцию отделу, которая среди прочего содержала и лаконичные программные лозунги: «Низвержение большевиков, утверждение народовластия, обеспечение Учредительному собранию должного нравственного авторитета»