За свои услуги властям КСХС Махин получал определенные преференции. В частности, неожиданно для русских эмигрантов, в основном ветеранов Белого движения, МИД КСХС разослал в другие министерства циркуляр о том, что при приеме русских на службу рекомендовано требовать рекомендации представителя Земгора Махина[589]. Это дало Махину широчайшие полномочия в эмигрантской среде. Поскольку Махин из-за своих эсеровских взглядов был по существу изгоем в русской военной эмиграции, такое условие вызвало возмущение правых кругов эмиграции.
В августе 1925 г. на заседании Совета объединенных офицерских обществ в КСХС обсуждалась деятельность Махина. Было отмечено, что «многочисленные заявления русских офицеров и других воинских чинов свидетельствуют о том, что как Махин, так и возглавляемое им учреждение не пользуется доверием среди широких кругов русских офицеров, проживающих в Королевстве С.Х.С.»[590]. Было постановлено довести до сведения правительства, что:
«1. Г[осподин] Махин является представителем группы лиц, принадлежащих к партии социал-революционеров, один из главных руководителей которой г. Чернов во время Великой войны принял участие в преступном Циммервальдском съезде в Швейцарии, высказавшемся за необходимость п о р а ж е н и я в Великой войне России и ее союзников.
2. После отречения государя императора Николая II от русского престола партия социал-революционеров, во главе с г. Керенским, захватившим в свои руки государственную власть, привела Россию к большевизму.
3. В силу указанных причин, а также и того, что социал-революционеры и в настоящее время, продолжая свою прежнюю деятельность среди русской эмиграции, мешают ее работе на восстановление Родины, представляемое г. Махиным течение встречает среди громадного большинства русских офицеров и русских людей глубоко отрицательное отношение, и сам г. Махин, как человек, связанный партийно, не может быть беспристрастен к лицам несогласных с ним политических убеждений, а следовательно, не может быть признан лицом, компетентным для того, чтобы давать о русских беспристрастные отвечающие действительности сведения. Уважающие себя русские офицеры не станут обращаться к г. Махину с просьбами о рекомендации, считая для себя такое обращение унизительным…»[591]
Совет объединенных офицерских обществ вошел через видного дипломата, монархиста, бывшего поверенного в делах Российской империи в Белграде В.Н. Штрандтмана с представлением к правительству КСХС об отмене циркуляра, а членов РОВС в начале сентября 1925 г. предостерег от обращения за рекомендациями к Махину[592].
Совет Русского комитета в Белграде также вынес постановление против подобной практики: «1) “Земгор” представляет из себя политическую организацию, явно враждебную массе русской эмиграции, 2) для заведывания делами русских беженцев имеется в королевстве признанная правительством Делегация во главе с быв[шим] российским посланником В.Н. Штрандтманом и 3) полковник Махин, получив полномочия на выдачу удостоверений о благонадежности беженцам, подавляющая масса которых ему совершенно неизвестна ни в моральном, ни в деловом отношении, так как она избегает с ним общения, использует эти полномочия, вероятно, исключительно в целях политической пропаганды»[593]. В итоге циркуляр МИД КСХС был отменен.
Правые круги заметно беспокоила деятельность Махина. Представители белой эмиграции, связанные с В.Н. Штрандтманом, собирали на Махина компрометирующие материалы[594]. Подобная реакция неслучайна. В одном из писем в конце 1924 г. прямо говорилось, что «можно было бы только смеяться… если бы от всех действий Махина не было бы угрозы вообще всему русскому делу. в эту минуту разглагольствование Махина. наиболее на руку лицам, враждебным русским»[595]. В.Н. Штрандтман, возглавлявший Делегацию по защите интересов русских беженцев, был ярым противником Махина и вел против него целую кампанию. Махин был даже арестован белградской полицией, но через два дня в результате вмешательства сербского МИДа отпущен[596]. По некоторым данным, арест был осуществлен с целью вынудить Махина не выступать против правого крыла эмиграции.
Парижская газета «Возрождение» резко реагировала на акции белградского Земгора. В частности, болезненную реакцию вызвало участие Земгора в торжествах по случаю девятой годовщины объединения сербов, хорватов и словенцев, отмечавшейся 1 декабря 1927 г. По-видимому, обеспокоенность правых вызывали пропаганда Махиным идеи славянского единства, деловые контакты в югославской элите, выражение почтения царствующей династии, связи с патриотической организацией «Народная оборона», а следовательно, частичный перехват правой политической повестки[597].
Не зная, что противопоставить Земгору, чтобы ослабить его влияние, недоброжелатели Махина пошли на прямую провокацию. В марте-апреле 1927 г. в русской эмигрантской печати (газеты «Последние новости» (Париж), «Руль» (Берлин), «Россия» (Белград) и др.) было распространено фальшивое письмо В.И. Лебедева и Махина, в котором сербским властям предлагалось закрыть все эмигрантские политические организации, кроме самого Земгора.
В документе отмечалось: «Политическая работа всеми организациями ведется параллельно с культурно-просветительной. Надо признать бесцельность размножения “культурных начинаний”, разные гимназии, библиотеки и проч.
Удешевление этой работы можно произвести путем концентрации. Получится тогда внутренняя спайка эмиграции на культурной почве, надо уничтожить вражду, разжигаемую искуственно главарями политических организаций. Должно совсем оставить политику и вести только культурно-просветительную работу. Это единственно может найти признание и благодарность русского народа в будущем. Бесцельно поддерживать учреждения, имеющие политическую окраску. Они не привлекают симпатий русского народа…
Требуется уничтожение Всерос[сийского] зем[ского] союза, Всерос[сийского] союза городов, “Крестьянской России”, Союза русских писателей и журналистов (свести на узкопрофессиональную работу) и других организаций. Идет и сам по себе процесс вырождения: Сельскохозяйственный казачий союз, партия к[онституционных] д[емократов], Студенческий союз, Союз офицеров, Союз галлиполийцев и все прочие союзы, вплоть до Изучения Черноморского “побережья”, чахнут и умирают. Даже авторитетный союз инженеров, объединяющий 500 человек, занимающих влиятельные посты в государственном аппарате С.Х.С., утратил свой raison d’être[598]. Необходимо ускорить этот процесс на благо русских и в интересах С.Х.С. Единственно подходящая, внепартийная и чисто культурно-просветительная организация — это “Земгор”, далекий от политических интриг и пользующийся широкой популярностью теперь и в русских, и в сербских кругах»[599].
Целью устроителей провокации были дискредитация Земгора и объединение других эмигрантских организаций против него. Махин в связи с этим сделал специальное заявление, в котором отметил: «Представительство (Земгора. — А.Г.) оказывало материальную и моральную помощь, давало профессиональное образование и помогало ходатайствовать в различных правительственных учреждениях Королевства С. Х.С. русским, решительно всяких партий… Как широкому югославянскому общественному мнению, так [и] общественным и правительственным учреждениям хорошо известна эта деятельность представительства. Им хорошо известно также и то обстоятельство, что представительство никакими интригами ни против кого не занимается, ведя исключительно положительную работу по оказанию посильной помощи беженцам. Поэтому клеветнические пасквили, разоблачая сущность пасквилянтов, ничего кроме брезгливости у этой категории читателей вызвать не могут»[600]. Земгор обратился ко всем опубликовавшим письмо редакциям с требованием напечатать опровержение, однако никакого ответа не получил. Три года понадобились, чтобы найти доказательства подделки.
В одной из статей пражского журнала «Воля России» отмечалось, что «Особое место в борьбе против пражского Земгора занимает Белград, где идет ожесточенная и глухая травля представительства Земгора в Югославии в целом и, главное, представительства Ф.Е. Махина в частности»[601]. Основными борцами против Земгора выступали лидер политической группы «Крестьянская Россия» С.С. Маслов, его соратник А. А. Аргунов и председатель правления Союза писателей и журналистов А.И. Ксюнин. Состоявшая в пражском Земгоре Е.Д. Кускова даже сообщила, что вынуждена прекратить сотрудничество с газетой «Последние новости», не разделяя ее методы полемики с белградским представительством Земгора[602].
Несмотря на провокации, Земгор продолжал оставаться на плаву и, судя по всему, был достаточно богатой общественной организацией.
Представители Земгора сумели установить контакты с сербскими политическими кругами и заручиться их поддержкой[603]. О контактах Махина в истеблишменте КСХС сохранилось немного данных. Однако иногда в переписке такие сведения удается обнаружить. Например, Махин упомянул об этом в письме в Прагу своему другу И. М. Брушвиту. Этот документ относится, видимо, к 1926 г., и речь шла о необходимости устроить прием значимому для Махина хорватскому политику. Махин просил Брушвита: «Будь добр, покажи господину Джамоня наши учреждения. Это наш друг и особе