анова о подпольной работе ложны — еще предстоит установить.
В тот же день, 21 апреля, Вацетис предписал в кратчайший срок выполнить постановление Совета обороны о захвате нефти в районе Гурьева. На следующий день, 22 апреля, части РККА взяли Черный Рынок. Лишь 23 апреля был затребован подвижной состав для переброски 33-й стрелковой дивизии. 27 апреля главком распорядился безотлагательно приступить к переброске 33-й стрелковой дивизии и бригады 7-й кавалерийской дивизии на Восточный фронт[1705]. В тот же день было расформировано управление делами РВС 11-й армии, сорганизован секретариат. Бывший управляющий делами Баландин назначен главным политическим комиссаром. Впрочем, Жданов отмечал, что этот комиссар мнил себя знатоком, хотя ничего не понимал в военном деле и был неопасен[1706].
Переброска 2-й бригады 33-й дивизии на станцию Урбах Рязано-Уральской железной дороги началась в соответствии с указанием главкома 25 апреля[1707]. Первоначально войска двигались по железной дороге. К отправке предназначались 16 000 красноармейцев, 3500 лошадей, 44 орудия, 360 пулеметов, 30 зарядных ящиков, 120 повозок. Для этого требовалось 1050 вагонов, но такого количества подвижного состава в Астрахани не было, и на быструю переброску рассчитывать не приходилось. В результате было намечено отправить 22 эшелона по два в день. Отправка должна была, таким образом, продолжаться по 5 мая. Один вагон выделялся на 32 человека и 8 лошадей, перед посадкой проводилась дезинфекция[1708]. По уточненным данным, в дивизии на 25 апреля 1919 г. значились 18 321 человек, 3844 лошади, 1149 повозок, 44 орудия, 10 зарядных ящиков, 19 автомобилей. В трех бригадах значилось 6725, 3903 и 1871 человек соответственно. Дивизия имела три легких артдивизиона по 12 орудий каждый, тяжелый 6-дюймовый артиллерийский дивизион из 4 орудий, 48-линейный гаубичный дивизион из 4 орудий, 6 аэропланов (36-й авиаотряд), 10 бронеавтомобилей, и 4 мотоцикла (33-й автобронеотряд), инженерный батальон и батальон связи[1709]. В период с 25 по 29 апреля на Урбах ушли 10 эшелонов[1710], т. е. отправка производилась по принятому в Астрахани графику. Третья бригада отправлялась на станцию Красный Кут. Идея переброски водой якобы принадлежала штабу дивизии[1711], однако вопрос об этом некоторое время оставался в подвешенном состоянии[1712].
После окончания отправки 2-й бригады 28 апреля дальнейшая погрузка прекратилась, более того, начдив разработал план оставления в Астрахани 15 рот от всех бригад дивизии для формирования 34-й дивизии. Об этом было получено словесное распоряжение штаба армии, причем начальник штаба армии заявлял, что это указание штаба армии, а командарм считал это инициативой начдива 33-й Мармузова, который намечался на пост начальника 34-й дивизии[1713].
28 апреля красные оставили Черный Рынок под натиском превосходных сил противника. Начальник штаба армии Шарсков сдал должность Е.Н. Ригельману и уехал в штаб 33-й дивизии. Вместе с тем 26 апреля в распоряжение командующего армией на должность начальника штаба прибыл бывший временно исполняющий должность военрука Московского окружного комиссариата по военным делам и начальник штаба Московского военного округа генштабист А.Ф. Кадошников, по всей видимости, ранее служивший со Ждановым. Временно исполняющий должность начальника 34-й дивизии А.С. Смирнов получил назначение начальником гарнизона Астрахани. Жданов в этот день отдавал распоряжения о снабжении 34-й дивизии обмундированием, обувью и оружием[1714].
29 апреля состоялся разговор Жданова с Вацетисом по прямому проводу. Жданов сообщил о получении утром 28 апреля телеграммы Костяева № 1938/оп от 27 апреля о безотлагательной переброске на Восточный фронт 33-й дивизии и бригады 7-й кавалерийской дивизии и о срочном донесении, на каком основании дано противоположное распоряжение. Жданов заявил: «Побеспокоил Вас лично, чтобы доложить, что означенная телеграмма Ф.[В.] Костяева есть плод какого-то недоразумения»[1715]. Жданов заверил главкома, что уже 25 апреля в армии приступили к выполнению приказа, так как начдив донес, что из Астрахани отправлено 4000 штыков при 12 легких орудиях. Командарм просил отправить из армии только бригаду 33-й дивизии, а прочие части и бригаду 7-й кавалерийской дивизии оставить. В противном случае армия лишалась воинских частей, а 34-я дивизия еще только формировалась (в наличии имелись 3000 красноармейцев с разнообразным вооружением, плохо обмундированных, в основном выздоравливающих, формирование шло медленно из-за отсутствия лошадей, упряжи и обоза). Жданов также заявил Вацетису о благоприятной обстановке на Кавказе для овладения всем краем и о важности захвата Гурьева[1716]. Однако, несмотря на эти просьбы, главком подтвердил необходимость переброски всей 33-й дивизии в указанный район. Вацетис отметил, что свои собственные задачи 11-я армия должна решать постепенно по мере формирования 34-й дивизии[1717].
1 мая состоялся разговор по прямому проводу между Ждановым и начальником Полевого штаба Костяевым, который интересовался, почему прекращена погрузка войск и почему части не отправляют по Волге. Командарм ответил, что погрузка продолжается (что, по мнению проводившего расследование тех событий генштабиста Королькова, не соответствовало действительности) и что 2 мая отправятся пять пароходов с двумя баржами каждый (в итоге отправили три парохода и четыре баржи)[1718].
Вечером 1 мая Жданов направил главкому соображения о том, что в связи с переброской на Восточный фронт 33-й дивизии в его распоряжении не останется войск для намеченных сухопутных и морских операций. Командарм телеграфировал: «Получили Ваше последнее указание по прямому проводу, изменяющее телеграмму № 1844/оп и требующее отправки всей 33[-й] дивизии [в] полном составе, что и исполняется, докладываю, что одиннадцатая армия остается без войск и до получения обещанных Вами пополнений вооружения и всего необходимого для снабжения 34[-й] дивизии, ибо все отдано в 33[-ю] дивизию, я не имею возможности: 1. Приступить к дальнейшему развитию операции на Черный Рынок — Святой Крест, а также и Гурьев, подготовительные работы которого уже начаты и частично выполнены. 2. Необходимо Ваше указание Каспийской флотилии, занявшей Форт Александровский и начавшей операции на Петровск, ввиду того, что с уходом 33[-й] стрелковой дивизии главная база флота и единственный его тыл Астрахань не обеспечена и кроме десантного отряда [в] четыреста человек, предназначенных для захвата Петровска и находящегося в море для совместных действий с флотом, дать ничего не можем, между тем как вслед[1719] за захватом Петровска в целях закрепления этого района надлежит немедленно же направлять туда войска»[1720].
К 1 мая 1919 г. в армии оставалось всего 5787 штыков, 1655 сабель, 284 пулемета, 28 орудий, 6 бомбометов и минометов, 6 аэропланов, аэростат, 5 бронеавтомобилей, бронепоезд, 4968 лошадей, 14 704 человека[1721]. Между тем 2 мая флот занял Форт Александровский. Тогда же в РВСР с копиями В.И. Ленину и Л.Д. Троцкому председателем РВС 11-й армии Мехоношиным были направлены соображения о крайне затруднительном для 11-й армии положении в связи с переброской 33-й дивизии и с промедлением в пополнении людьми и снаряжением формировавшейся 34-й дивизии[1722].
Мехоношин с тревогой телеграфировал: «С отправкой 33[-й] дивизии происходит какое-то страшное недоразумение, выяснить которое нужно немедленно, ибо, выполняя [в] точности приказ главкома, мы через несколько дней оставим фронт армии без войск и вынуждены будем 1. прекратить все операции на Черный Рынок и Кизляр, 2. отказаться от захвата Гурьева и Ракуши, где есть нефть, 3. поставить флот в безвыходное положение, т. к. кроме уже отправленного десантного отряда в 400 человек для захвата Петровска мы не только не сможем дать войска для удержания Петровска и обороны базы флота, но даже единственный тыл и главную базу флота Астрахань оставили без достаточной охраны. Между тем как почти все подготовительные работы для всех операций закончены и начато уже выполнение поставленной армии главной задачи добыть нефть. Недоразумение заключается [в] следующем. 1. При определении численности войск, подлежащих отправке [на] Вост[очный] фронт, без ущерба XI армии нельзя целиком исходить из предложения Реввоенсовета тел[еграмма] № 62/сек, т. к. подкрепление 10[-й] армии означает[1723] участие их в операции на Кавказ и до некоторой степени обеспечение своевременное приближение (так в документе. — А.Г) Красной армии к Каспию и тем самым облегчало действия на побережье и, соответственно, сокращало численность этих войск. 2. Расчет на возможность быстрого формирования 34[-й] дивизии строился на обещанных пополнениях маршевыми ротами так же, как предполагалось укомплектование 33[-й] дивизии до полного состава, между тем как пополнение, так и снабжение до сих пор не получено, поэтому и теперь возможность сформирования 34[-й] дивизии ничем не обеспечена и заменить собой части 33[-й] дивизии для действий на побережье десантов не может. 3. Главком[ом] [в] телеграмме № 1844 от 22 апреля в ответ на вопрос, какие части должны остаться [в] XI армии, указывается, что отправка 33[-й] дивизии должна находиться [в] строгом соответствии [с] остающимися частями и к моменту окончания отправки в XI армии должны остаться вполне боеспособные части 34[-й] дивизии, также указывается, что принятая в происходящих операциях группировка войск не должна нарушаться и подлежащие отправке части предварительно надлежит заменить вновь сформированными, что по изложенным вновь причинам не представляется возможным; переданная же по прямому проводу генштаба [В.К.] Токаревским резолюция главкома от 29 апреля указывает, что следует развивать операции лишь постепенно, по мере заканчивания формирования 34[-й] дивизии. 4. Телеграмма 1844 от 23 апреля давала возможность оставления в XI армии некоторого минимального количества войск, последующие же телеграммы вновь ставят армию [в] безвыходное положение. Еще раз подтверждая точное исполнение приказа главкома, выразившееся в отправке 33[-й] дивизии в указанный срок именно 25 апреля и что ни малейшей задержки в отправке не может быть допущено и к указанному сроку 10 мая вся дивизия будет переброшена в район сосредоточения, в то же время ставлю [в] известность, что вообще отправка дивизии отвлекла нас как раз в момент начала действий и неизбежно нарушила наш план, отсутствие же точности в распоряжении Полевого штаба ставит армию в совершенно невозможное положение и служит основанием для обвинений нас в бездеятельности. Положение сейчас таково.