Я все правильно сделала. Я хорошая девочка, я ею и останусь.
Зачем я вообще вчера выходила из домика? Прогулялась на свою голову. Все из-за собственной глупости. Сама себе душу разбередила. Нужно просто забыть, смириться со всем и жить дальше. Завтра на работу, праздничные смены стоят дороже. Все ведь прекрасно, идеально, даже не о чем горевать, абсолютно не о чем я сказала.
— Ребят, вот она, — сбоку раздается Ольгин голос. – Вон, тащится себе, носом клюет, даже не видит, что мы здесь ее ищем.
Поднимаю голову, и правда. Ребята стайкой прочесывают окрестности. Так стыдно становится. Все волнуются, переполошились, а я тут думаю непонятно о чем. Совсем с ума сошла.
Как же приятно, что они действительно беспокоились, не уехали, не посчитали, что я вызвала такси и уехала сама.
— Ты где была, коза такая? — первее всех подбегает ко мне старшая официантка. — Ты хоть знаешь, как мы испугались, утром? Думали, ты спишь в комнате наверху, а ты… ты… ты… слов просто нету на тебя! – кричит и крепко обнимает.
— Так, Оль, сбавь немного обороты, — дальше подходит Зоя Павловн и спокойно начинает говорить. – Виолетта, куда ты пропала? Мы, правда, испугались. Вещи на месте, тебя нет, телефон не отвечает. Уже, что только не передумали. Сами вон, пошли прочесывать местность и думали, если не найдем в течение часа, будем бить тревогу.
— Простите, я немного заплутала в метель и подвернула ногу, прибилась к ближайшему домику, чтобы хоть немного переждать, пока боль не утихнет, и вот как чуть полегчало, — немного приподнимаю больную ногу, — пошла обратно. Правда, простите, телефон сел, номеров ничьих не помню на память. Мне очень стыдно, ребят.
— Так ладно, не вини себя. Главное нашлась, цела и здорова. Ребят, помогите Виолетте до домика дойти и через час давайте выезжать назад, раз уж все взбодрились и готовы к отъезду.
Все начинают облегченно вздыхать, шептаться и соглашаются с управляющей. А мне действительно становится стыдно. Испортила всем праздничное утро. Ох.
— Потом расскажешь, к какому домику ты прибилась. Тут ведь нет пустующих. Вообще нету. У кого ты кроссовок отжала? Я хочу знать все в подробностях, — схватив под локоток тихо начала Оля, обещая мне веселье ближайшие часы.
Глава 16
Виолетта
— С кем ты там все переписываешься, — толкает в бок Оля, все выспрашивая, а я не хочу ей рассказывать.
С новогодней ночи прошло уже восемь дней, и все эти дни мне пишет тот незнакомец, хотя сейчас я уже знаю его имя.
Михаил.
Я вообще не понимаю, как все это произошло. Когда он только успел выведать мой номер? Хотя это очевидно, пока вещи были в прихожей, вытащил телефон, включил, позвонил, а потом удалил из списка вызовов свой номер, вот и вся магия.
В тот день, уезжая с базы отдыха, мы не застали его в домике, поэтому вечером, ища службу доставки и оформляя заказ, я была сильно удивлена, когда на телефон упало сообщение. Я несколько раз смотрела на его содержание, подумала, что это какой-то розыгрыш, ведь фразы были слишком туманными.
Но, когда после пятнадцатого сообщения не выдержала и попросила больше так со мной не шутить, мне упала фотография. Моя фотография. Где я спящая, с перебинтованной ногой. Сомнений не осталось, это был действительно он.
Я испугалась и обрадовалась одновременно. С одной стороны, хорошо, что он нашелся, написал. Я могла лично вернуть ему кроссовок и извиниться. А с другой, это ведь ненормально, что чужой человек ищет мой номер, пишет сам. Это какое-то преследование. Мурашки по коже.
Ему было все равно на мое желание вернуть ему его вещь. Сначала он выспрашивал, как моя нога. А что нога? Растяжение, слава Богу. Ничего страшного. Сказали неделю не нагружать ногу, дальше смотреть по динамике. Я честно выполнила все требования врача, и уже на пятый день мне стало заметно легче, и вот сегодня я уже вышла на работу.
В полную силу. Почти. Зоя Павловна не хочет, чтобы у меня были осложнения, и поэтому пока будет придерживать меня на сидячем рабочем месте у стойки администратора.
— Ну, Летка, ну с кем ты там переписываешься? Давай, колись, я никогда не видела, чтобы ты так много времени проводила в телефоне.
— Оль, там столик твой тебя заждался. Вон, уже смотрят недовольно. Давай не до этого сейчас, — осаживаю ее и отправляю работать.
Она недовольно фыркает, и взяв блокнот, уходит, оставив меня одну скучать. Украдкой смотрю на телефон, когда он снова вибрирует от нового сообщения. Нет, я не буду ему отвечать. Хватит. Не хочет возвращать свои вещи, значит, просто так болтать я с ним не буду. Не буду. Уже и так неделю переписываюсь, как глупая девчонка. Пора это заканчивать.
Нет, ну хоть одним глазочком я должна посмотреть, хотя бы, что написано в уведомлении. Посетителей все равно нет, все спокойно. Открываю уведомления и снова глупо, как выразилась Оля, улыбаюсь.
Медведь: «Ну, чего молчишь? Пойдешь со мной на свидание или нет? Хотя, без разницы. Пусть тебе будет стыдно, что сегодня в восемь вечера, в центральном парке замерзнет один медведь. Не придешь, я буду стоять там, пока сосулька на носу не вырастет, сброшу тебе фотографию и буду дальше продолжать мерзнуть. Пусть тебя мучает совесть»
Он с ума сошел, так меня шантажировать? Да не куплюсь я на это и не пойду никуда. Замучил. Вроде взрослый мужчина, а ведет себя, как не знаю кто.
Я: «Ну и мерзни сколько хочешь, а у меня сегодня есть дела»
Быстро набираю ответ, откладываю телефон в сторону, потому что зазвенел предверный колокольчик, оповещая о новом посетителе. Надеваю на лицо приветливую улыбку, поднимаю голову, и та самая приветливая улыбка сползает с моего лица, потому что в ресторан заходит не кто иной, как мой бывший жених.
— Какого черта я у тебя в черном списке? — без «здрасте» и «до свидания» начинает нападать с порога, а я от шока теряюсь.
Глава 17
Виолетта
Удивленно хлопают глазами. Не верю, что он пришел ко мне на работу и еще выставляет претензии. Он мне изменил, все было кончено. Он совсем с ума сошел? Это в голове даже не укладывается, я теряюсь, не знаю, что на это ответить.
— Что глазами хлопаешь? Отвечай давай, — оперившись руками о стойку администратора, зло пыхтит в мою сторону.
— Леша, между нами все кончено. Не устраивай здесь истерик. Уходи, пожалуйста, — стараюсь говорить, как можно тише, чтобы не привлекать лишнего внимания, ведь посетители платят нам за комфорт, а не за истерики, которые устраивают персоналу.
— Ничего не кончено. Что ты себе придумала в своей тупой голове? Все ждут официальной помолвки, а ты посмела не явиться на нее. Как это понимать? — начинает повышать голос, и люди с ближайших столиков начинают оборачиваться.
— Не кричи. Ты в ресторане, а не на улице. Я здесь работаю и разговаривать, в принципе с тобой не собираюсь. Я все сказала, никакой свадьбы не будет. Уходи, пока я не позвала охрану.
— Ахаха, детка, тебя сейчас выкинут отсюда по щелчку пальцев, просто по моей просьбе, потому что где я, а где ты. Я тебя сейчас так здесь прославлю, что пожалеешь вообще о том, что посмела мне перечить. Я тебя спрашиваю еще раз, почему ты не явилась на помолвку, — не кричит, но говорит так угрожающе громко, что мурашки бегут по коже.
Он сошел с ума. Иначе не могу назвать его поведение.
— Потому что ты мне изменил, я не прощу тебе измену. Помолвку можно отменить, тем более мы ее не объявляли. Я была всего лишь твоей девушкой по факту. Леш, пожалуйста, прекрати и уходи отсюда. У меня работа. Да и ты не сильно ко мне спешил с этим вопросом. Жареным запахло и явился. Уходи, — повторяю, что тут попугайчик, но он все не унимается.
— Мне это надоело, Виолетта. Ты либо слушаешь меня. Либо здесь больше не работаешь. Хочешь оставаться жалкой администраторшей в этом ресторане? Оставайся, от тебя должна быть хоть какая-то польза, иначе будешь вообще ленивой, бездарной клушей, даже стыдно будет сказать о тебе. Заметь, насколько я благороден, позволяю тебе работать здесь. Поэтому засунь свое мнение куда поглубже и сегодня вечером я заеду за тобой, и мы поедем к моей семье объявлять об официальной помолвке. Только попробуйте взъерепениться.
— Какие-то проблемы? — к нам подходит Зоя Павловна и встревает в разговор, за что я ей безумно благодарна.
— Не знаю, это мы у Виолетты сейчас спросим, есть ли какие-то проблемы, — Леша выделяет последнее слово так, что становится понятно, одно неверное слово, он сделает все, что в его силах, чтобы сделать мою жизнь невыносимой.
— Молодой человек, покиньте наше заведение, — спокойно говорит управляющая. — Вы нарушаете покой наших посетителей, это запрещено. У вас есть два варианта: либо вы уйдете сами, либо вас выведет охрана. Какой выберете?
Как же я ее восхищаюсь ее стойкостью, ее хладнокровием, мне бы поучиться у нее этому. Не каждый способен дать отпор Смолиным.
— Да вы вообще кто такая? — с пренебрежением смотрит на нее бывший жених и отмахивается, как от непонятно кого. — Тоже хотите, чтобы вас уволили?
— Молодой человек, покиньте заведение. Я уже не в том статусе и не в том возрасте, чтобы реагировать на вспышки детской агрессии. Я прекрасно знаю, и кто вы, кто ваши родители и поверьте, я вас совершенно не боюсь. Советую покинуть ресторан, если не хотите, чтобы вашей семье был закрыт в него доступ. Сделать это, поверьте, в моей власти.
Спокойно говорит ему, а я вижу, как закипает Смолин. Он берет телефон и звонит отцу, объясняет ситуацию, где находится, что какая-то мадам посмела грубо с ним обойтись, и как итог, скривив свой нос, сбрасывает вызов и, недовольно сжав телефон, вылетает из ресторана, громко хлопнув дверью. Даже доводчик не помог.
— Спасибо вам за помощь, я бы сама не справилась, — искренне благодарю женщину, на что она тепло улыбается.
— Все хорошо, ни о чем не думай и не стоит благодарности. Не люблю этого парня. Возомнил о себе невесть что. Работай спокойно, никаких последствий не будет.