Сэм встал и отошел к окну. Через несколько мгновений он повернулся, и выражение его лица было абсолютно спокойным.
— Не могли бы вы выражаться поконкретнее, Барбара Рэй, потому что я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.
«Ну давай же, говори», — приказала она себе.
— Перед смертью Франческа Кэролайл призналась мне, что у нее была внебрачная связь, из-за чего она мучилась, испытывала чувство вины. И своим любовником она назвала вас, Сэм.
Его глаза сузились.
— Меня? — недоверчиво протянул он.
Барбара Рэй отметила про себя его открытый взгляд, спокойные руки и эту вспышку непритворного удивления. Или он в самом деле удивлен, или у него артистический дар.
— Она мне так сказала и чувствовала себя особенно виноватой из-за того, что вы были лучшим другом ее мужа.
— Надеюсь, что это так, — сейчас он будто бы немного оправдывался, но Барбара Рэй вынуждена была признать, что это могло быть и в случае, если бы обвинение оказалось ложным. — Мы с Мэтом знакомы еще по колледжу, а Франческу я знал с еще более ранних пор. Спать с ней было бы подлейшим предательством дружбы с моей стороны.
Барбара Рэй кивнула.
— Но есть причины полагать, что у нее был с кем-то роман. И странно то, что полиции так и не удалось установить личность ее любовника. Можно понять, почему он предпочел остаться в тени. Если бы он не сделал этого, его, возможно, включили бы в список подозреваемых. Но удивительно то, что, несмотря на все усилия не только полиции, но и частных детективов нанятых Мэтом, не удалось обнаружить никаких следов ее любовника.
— Неужели это так удивительно? Мне кажется, обвинение вполне убедительно доказало в суде, что причиной отсутствия доказательств ее супружеской измены являлось отсутствие самой измены. Она много пила, как вам известно. И у нее была буйная фантазия.
«О последнем обстоятельстве мог знать ее любовник, — подумала Барбара Рэй. — Правда, об этом мог знать и старый друг».
Это была правда. Барбара Рэй по своему опыту знала, что Франческа была склонна к некоторой театральности и преувеличению. Может быть, она придумала свой роман с Сэмом Броди. Кроме того, Франческа была не единственной женщиной, увлеченной этим красивым, приятным мужчиной.
— Энни сказала, что, по вашим словам, любовником Франчески был Джузеппе Бриндеши.
Какая-то тень пробежала по его лицу. Удивление? Он что, рассчитывал, что Энни сохранит это в тайне?
— Мне не хотелось бы это обсуждать, — сказал он.
— Энни утверждала, что вы видели их вместе.
— Если даже это и правда, я ни за что бы не признался в этом в суде, — сказал он. — Особенно теперь, когда Джузеппе мертв, а на лесах найдены отпечатки пальцев Мэта. Он мой старый друг.
— Но это неправда, — сказала Барбара Рэй. — Джузеппе был гомосексуалистом.
Вот теперь чувства Сэма вполне откровенно отразились на его лице. Шок! Он поспешно отвернулся обратно к окну.
«Он тоже поверял мне свои тайны. Он всю свою жизнь был гомосексуалистом. У него никогда не могло быть детей. Поэтому он принимал такое участие в судьбе Вико — мальчишка был ему как сын, которого у него никогда не было».
— Все это, конечно, очень любопытно, — проговорил Сэм, — но все же не опровергает того факта, что Джузеппе с Франческой были в довольно близких отношениях. Хотя возможно, всего лишь близкими друзьями.
— Сэм, я не следователь. Я не собираюсь вас допрашивать. Но два человека умерли насильственной смертью, и полиция, похоже, считает, что существует какая-то связь между двумя этими смертями. И я никогда не прощу себе, если узнаю, что невинный человек погиб из-за того, что я не сообщила полиции всего, что знаю о возможном тайном любовнике Франчески.
Он оглянулся.
— Если вы думаете…
Барбара Рэй оборвала его, словно малолетнего хулигана, с которыми имела дело в юношеском центре.
— Сэм, пожалуйста, дайте мне закончить. Я знаю, что у меня нет никакого права задавать такие вопросы, и вы, безусловно, не обязаны на них отвечать. Но я все же спрошу: вы с Франческой были любовниками?
— Да.
Барбара Рэй почувствовала, что ее глаза выходят из орбит. Несколько шокированная, она поняла, что ожидала от него отрицаний всего и вся, даже если это правда. А это означает, что она внутренне была готова к тому, что он может солгать.
— Мы с Франческой были любовниками в течение шести месяцев более двадцати лет назад, — сказал он. — По сути дела, именно так Мэт с ней и познакомился. Она была моей девушкой, пока он не увел ее прямо из моих рук. Мне тогда было очень тяжело. Я любил Франческу или считал что люблю, я был тогда глупым двадцатилетним мальчишкой. — Он сделал паузу. — Это были для меня тяжелые времена, все это чуть не разрушило нашей с Мэтом дружбы. Но я переступил через это. И с тех самых пор, как она бросила меня ради Мэта, у нас с ней ни разу не было интимных отношений. — Он смотрел прямо ей в глаза. — Я сказал Энни о Франческе и Джузеппе, потому что видел, как они целовались. Но теперь вы говорите, что он был гомосексуалистом, и я стараюсь понять, свидетелем какого рода поцелуя я был. Мне он показался довольно страстным, но, черт побери, кто его знает? Франческа всегда держалась несколько театрально, особенно с мужчинами. Когда начались разговоры о ее любовнике, я, естественно, подумал, что знаю, кто он. Но я никогда не рассказывал об этом полиции, поскольку это был бы еще один гвоздь в гроб Мэта.
Барбара Рэй кивнула. Все, что он говорил до сих пор, было довольно логично.
— Еще один вопрос, Сэм. Где вы были в ту ночь, когда погиб Джузеппе?
— Вы говорите совсем, как полицейский, Барбара Рэй. Разве не сказано в библии: «Кесарю — кесарево, а Богу — Богово»?
— Лука, двадцатая глава, двадцать пятая строфа.
— Вы по-прежнему настаиваете на ответе?
— Да, я прошу. Но вы вправе не отвечать.
— По правде говоря, в ту ночь я был с женщиной. Мы с ней пошли поужинать, а потом она пришла ко мне домой и до утра не уходила. Она была здесь, когда мне позвонили из полиции. И может это подтвердить.
— Спасибо, Сэм. — Выждав минуту, она добавила: — Извините меня за мои подозрения, пожалуйста.
Он вздохнул.
— Сейчас такое время, что все стали подозрительными. По-моему, еще со времени смерти Франчески. Отзвуки этих событий все никак не могут затихнуть.
— Да! И, я думаю, это будет продолжаться, пока не свершится правосудие.
Дарси было слышно каждое слово разговора с того места у двери, где она пряталась.
Неужели это правда? Франческа и Сэм?
Он отрицал их недавнюю связь. Но он лгал. Его голос звучал совершенно искренне, но он лгал. Его голос звучал так же, как тогда, когда он нашептывал ей в спальне страстные и нежные слова. И все это оказалось ложью.
Она была ошеломлена. «Нужно обсудить все это с Энни», — подумала она.
Быстро перемахнув через перила и спрыгнув на землю, она приземлилась в кустах как раз в тот момент, когда из дома вышла Барбара Рэй. Дарси прижалась к стене дома, чувствуя, как сердце рвется у нее из груди. Она вспомнила еще кое-что. Сэм солгал и о своем алиби в ночь смерти Джузеппе. Да, у него в самом деле было свидание, и блондинка действительно пришла к нему домой. Но машина этой женщины — красный «мерседес», Дарси помнила это абсолютно точно, уехала еще до 4.11 утра.
Алиби Сэма было ложным.
Сэм Броди стоял совершенно неподвижно в своей гостиной и чувствовал, будто его выжали, как лимон. Он всегда отличался умением понимать людей, и ему казалось, что смог заметить вспышки недоверия в глазах Барбары Рэй, хотя, как мог, старался развеять ее подозрения.
Поверила ли она ему? Возможно ли, чтобы Барбара Рэй могла разувериться в нем? Он жертвовал Церкви Единого Пути и ее дочерним благотворительным организациям тысячи долларов на протяжении многих лет. Это должно заставить ее остановиться и задуматься.
Может быть, не следовало дать ей уйти? Что если она пойдет со всем этим в полицию?
Вот черт! Все катится под откос.
«Успокойся», — приказал он себе.
Увидев свое отражение в окне гостиной, Сэм сосредоточился и изобразил на лице улыбку. Радушную. Добрую. Искреннюю. Улыбку, которую он оттачивал годами. Она проникала даже в глубину его глаз, которым он умел придавать мягкое, понимающее и сочувствующее выражение. Его глаза были окружены сетью тончайших морщинок, которые, казалось, говорили о неизменно добродушном и веселом настроении.
Сэм Броди — хозяин, на которого приятно работать. Сэм Броди — заботливый и внимательный друг. Сэм Броди — прекрасный архитектор. Сэм Броди — хороший и порядочный человек.
Он напомнил себе, что и в самом деле такой. И, насколько он знает, никто даже не подозревает, что существует и обратная сторона. Сэм старательно прятал ее на протяжении многих лет. Из-за того, что кто-нибудь, сблизившись с ним, что-нибудь проведает про него, он лишил себя радости человеческой близости. Ни жены, ни детей, ни близких друзей, посвященных в его сердечные тайны.
«Одну тайну, единственную», — поправил он себя. По правде говоря, был только один грех.
Сэм давно понял, что в этом мире, полном обмана, честный человек производит на людей неизгладимое впечатление. Он стал добросовестным и честным до мелочей, иногда даже терпя из-за этого убытки. И мало-помалу создал себе репутацию непоколебимо честного человека.
И теперь эта репутация настолько утвердилась за ним, что уже ничто не могло ее поколебать. Все были согласны с тем, что Сэм Броди — из тех парней в белых шляпах, которые всегда правы.
Он очень редко ошибался. Конечно, без ошибок не обошлось. Нет в мире совершенства. Как и у любого человека, у него тоже возникала потребность в близости. Он был подвержен соблазнам. Последним из таких соблазнов была Дарси — какой она была восхитительной любовницей! Но до сих пор, слава Богу, ему удавалось вовремя опомниться.
Но теперь у него возникли проблемы.
Барбара Рэй.
Итак, Франческа рассказала ей. Черт бы побрал Франческу! Черт бы побрал Мэта!