ь в Академии знакомое лицо. Приятельница из прошлого охотнее поможет, а может даже захочет рассказать что-то об общих знакомых.
Впрочем, лучше не ворошить прошлое — оно может напомнить о себе острой болью.
— Доктор Дункан доверяет ей, — говорю я степенно. — Значит, она хороший специалист.
— Неужели хороших специалистов нет в других местах, поближе к Тамейну?
— А чем вас не устраивает величайшая академия альянса? — удивляюсь я.
Лицо Аделаиды расплывается в типичной для неё жабьей улыбке, она снова пускает в ход веер.
— Путь неблизкий, а ты так слаба, моя девочка. Ладно, обсудим это с Эйваном.
От её слащавого обращения меня передёргивает, но я сохраняю вежливую благодарную улыбку на лице. Как же сложно притворяться! Это не в природе ледяных драконов. Всех, кроме Лисанны. Она всегда умела обманывать с кристально-чистыми глазами, Винс даже прозвал её «хрюшкой-хитрюшкой». Наверное, давно стоило насторожиться.
Дома дворецкий поместья, алл Кендлик, помогает мне снять пальто. Я сразу же уверенно направляюсь к каминной зале — обычно Эйван любит сидеть у огня, когда не занят.
— Куда же ты, душечка? — восклицает Ариадна, судя по звуку, путаясь в собственном пальто. — Ты к Эйвану, вот так с порога? А обед? Погоди!
Почему ей так важно задержать мой разговор с мужем? Или она просто не хочет его пропустить ввиду своей любопытной натуры?
Аделаида почти бегом настигает меня и пытается схватить за рукав, но я легко уворачиваюсь и прохожу в комнату. Здесь очень жарко, Эйван стоит у камина, вытянув руку над самым огнём. Открывшаяся дверь заставляет его дёрнуться, он с ругательствами отворачивается к окну, чтобы завернуть руку в ткань, но я успеваю заметить отблеск льда.
Отблеск льда? Откуда? Больше суток прошло с нашего скандала!
Наверное, просто показалось.
— Тебя не учили стучаться? — рычит Эйван.
Его мама влетает следом, всё же хватает меня за локоть и начинает тараторить:
— Прости, что отвлекли, сынок, мы уже уходим!
Отвлекли от чего, разглядывания огня? Я пытаюсь вырвать руку из цепких пальцев Аделаиды, но она словно окаменела, да ещё и сверлит меня пылающим янтарным взглядом.
Эйван поворачивается. Его рука снова спрятана под повязкой. Он смотрит на нас с уставшим покровительственным раздражением, как на надоедливых, но очень верных слуг.
— Это общая зала, в её двери стучать нет необходимости, — говорю я спокойно. — Эйван, я пришла поговорить с тобой. Мне нужно уехать.
Он скучающе смотрит на огонь.
— Всего ничего осталось до приёма у Салини. Я говорил, что ты обязана быть со мной, и ты обещала, что пойдёшь.
— Я вернусь до него, мне нужно всего три дня.
Эйван колеблется, но я знаю его достаточно хорошо — он склонен согласиться. Наверное, думает, что это поможет нам помириться, или так выражает благодарность за согласие пойти на приём.
Но никогда не стоит забывать о присутствии Аделаиды.
— Вилле собралась наведаться в вашу Академию! — тараторит она бодро. — Весьма разумное решение, ведь там ей явно смогут помочь с её недугом, да и она сможет встретиться со старыми друзьями, правда, здорово?
Успеваю удивиться её словам, мне казалось, она была против. Но затем понимаю, что сказано это было не просто так. Ноздри Эйвана раздуваются, зрачки вытягиваются, а радужка полыхает огнём.
— Никогда! — рычит он, и стёкла звенят от драконьего голоса. — Ты не вернёшься в Академию никогда, поняла?!
— Но почему? — теряюсь я.
— Потому что я твой муж, и я так решил!
Исчерпывающе. Краем глаза замечаю довольную улыбку Аделаиды. Она ласково гладит оборку моего рукава — интересный способ поддержать.
Как всегда, она пытается смягчить слова Эйвана в своей манере.
— Видишь ли, Вилле, знатная дама не может отправиться в такое путешествие без дуэньи или спутницы соответствующего статуса. Но мне такой далёкий путь не по плечу — столько порталов! А подруг тут ты так и не завела.
— То есть если бы у меня была спутница, вы бы меня отпустили? — переспрашиваю я, но мысленно понимаю: шансов у меня нет. Огненные драконицы не желали заводить со мной дружбу, а вызывать кого-то из Дахраара затруднительно.
Конечно, была Лисанна, но это был тот редкий случай, когда я предпочла бы общество свекрови.
— Разумеется, — цедит Эйван. — Отпускать тебя одну — удар по авторитету семьи. Благородной леди не полагается ездить одной. Но раз у тебя нет спутницы, то придётся сидеть дома, пока я или мама не решим отправиться в Академию сами.
Никогда. Это значит «никогда». В довольных глазах Эйвана я ясно читаю этот ответ.
Прежде чем я успеваю ответить, по дому разносится трель магического колокольчика. Кто-то стоит на пороге.
— Мы ждём гостей? — рявкает Эйван, направляясь в холл. Его мама тут же семенит следом.
Что ж, пойду и я. Быть может, мне удастся заставить их продолжить этот разговор.
Кендлик стоит возле распахнутой двери, от которой веет сыростью и дождём. Дворецкого словно разбил паралич. Две горничные жмутся друг к другу с краю комнаты, вытягивая шеи, чтобы увидеть непрошенного гостя.
Это, несомненно, женщина. Она сбрасывает с лица чёрный бархатный капюшон, рассыпая капли дождя, и оглядывает всех собравшихся.
Аделаида ахает, у Эйвана выступают желваки, а мне хочется истерически смеяться.
Кажется, шахматная доска повернулась к игрокам причудливой стороной.
— Руби?
Старшая сестра Эйвана стоит на пороге родного дома и медленно обводит всех насмешливым взглядом. Её янтарные глаза становятся чуть дружелюбнее, когда взор касается меня. Красновато-рыжие волосы примяты от сырости, но в целом это всё та же Руби: от роскошной фигуры, что свела с ума не одного кавалера, до родинки под пухлыми губами, из-за которой её красоту часто называли порочной.
Если Лисанну всегда сравнивали с ангелом, вестником света, Руби называли демоницей. Тот, кто узнавал их поближе, быстро осознавал, что дело обстоит как раз наоборот. Нет никого вернее и добрее огненной драконицы.
В холле повисает немая пауза, и я первая спешу к лучшей подруге, с которой провела не один счастливый день как в академии, так и в доме дель Монроков.
Она заключает меня в крепкие объятия, затем отстраняет и критично осматривает.
— Ну ты и отощала, Вилле! Никто не следит за моей невесткой, что ли? — негодует она, строго глядя на мать и брата. Пока они в оторопи, Руби невозмутимо продолжает наседать: — Почему меня никто не встретил? Я тащила эти проклятые чемоданы на своём горбу!
— Рубия, — оживает Аделаида. — Мы не ждали тебя.
— Опять игнорировали мои письма? — спрашивает Руби, деловито пихая мокрый плащ в руки Кендлика. — Иногда мне кажется, вы только и ждёте, пока я сдохну на границе!
Она заливисто хохочет, что заставляет Эйвана и Аделаиду нервно переглянуться, с трудом навешивая на лица натянутые улыбки.
— А у нас будет что-то типа обеда? — доносится её голос уже из гостиной.
— Ой, тётя Руби приехала! — слышу восторженный вопль Ингвара.
— Мамочки, как ты вырос, мой любимый племяш! Иди сюда, защекочу! А что тётя тебе привезла?
— Ух ты, настоящий кинжал!
Мы с Аделаидой наперегонки мчимся в гостиную, чтобы уберечь юного дракона от подарков боевой тётушки. Дом наполняется шумом и смехом, а я впервые за долгое время вдыхаю свободно.
Вечером, когда я уже поцеловала Ингвара на ночь, возвращаюсь в свою спальню и вижу отблеск янтарных глаз раньше, чем успеваю зажечь свет. Руби забралась на постель с ногами и требовательно смотрит на меня.
— Рассказывай! — восклицает она.
— Я? — переспрашиваю недоверчиво, присаживаясь рядом. — Руби, мы не слышали от тебя новостей полгода! Аделаида уже ждала похоронку!
— Ой, пусть не надеется, — фыркает Руби. — Она всё думает, что моя смерть смоет позор с семьи.
— Всё вовсе не так, — вздыхаю я. Руби иронично поднимает брови.
— Так или не так, а дочь, выбравшая военную службу вместо замужества — пятно на лице любой приличной семьи в Ристайле.
— Ты бы куда лучше прижилась в Дахрааре.
Она поджимает губы, отворачивается, сминая край платья.
— Нет, в Дахрааре меня тоже не ждут.
Неловко замолкаю. Я никогда не спрашивала, что произошло между Руби и моим братом — это слишком личное. Но нельзя не заметить, сколь глубокие раны они оставили друг другу. Их отношения давно позади, но Руби предпочла не выходить замуж, а Винс так и не женился, несмотря на то что страна ждёт наследников.
Спешу перевести разговор, чтобы не мучить Руби мыслями о прошлом. Я знаю, какими они могут быть тяжёлыми.
Не знаю, как это происходит, но мирная беседа заканчивается тем, что я изливаю Руби все свои горести. Она внимательно слушает и про обострение болезни, и про ссоры с Эйваном, и про измену, которая перечеркнула для меня всё.
Когда поток слов иссякает, Руби молча встаёт и направляется к двери.
— Куда ты? — недоумённо спрашиваю я.
Она поворачивается, и в свете ночника блестит лезвие ножа.
— Как куда? — изумляется она. — Иду отрезать своему брату…
— Руби!
— Руби отрубит, не переживай.
Мне еле удаётся остановить её, но вот утихомирить её гнев не под силу и вечным ледникам Дахраара.
— Лисса! — громко возмущается Руби. — Да я помню её подростком! Как мог он затащить её в постель? И ты ещё удерживаешь меня от справедливой кары!
— Постой, сейчас важно другое, — торопливо шепчу я. — Мне нужно в Академию, но по какой-то причине и Аделаида, и Эйван жутко не хотят меня туда отпускать.
И снова иронично приподнятые брови.
— По какой-то причине? — переспрашивает она, чуть не хохоча. — А ты не знаешь?
Озадаченно хлопаю глазами.
— Ты правда не знаешь, — хмыкает Руби. — Ох, это будет весело.
— Ты говоришь загадками.
— Ладно, расслабься: я поговорю с матушкой и братцем так, что они готовы будут сами доставить тебя в Академию, лишь бы ты забрала меня с собой на пару дней. А теперь, с твоего позволения, я отправляюсь спать. Так спешила домой, что даже не отдыхала по пути толком.