Тиора ведь оставила карьеру целителя не ради того, чтобы быть к нему поближе…? Да нет, ерунда. Смутно припоминаю, смотрела ли она на него так же во времена учёбы в Академии и неохотно признаю: да, смотрела. Я принимала это за восхищение талантливым старшекурсником, как примером для подражания. Выходит, я ошибалась?
— Вы же не проведать меня приехали? — спрашивает Райден.
— Они приехали к Веспуле, Рай, — тут же встревает Тиора, будто нарочно пытаясь выпятить неформальное обращение к ректору. — И в библиотеку. Пропуски я уже выписала. Докладные тоже готовы, ты собирался ими заняться.
— Докладные никуда не убегут, — прерывает её Райден, с улыбкой, но жёстко. Она тут же дёргается, будто его слова её ударили. — Я сам провожу почётных гостий Академии Семи Стихий. Они наверняка желают увидеть не только Веспулу и библиотеку.
— Экскурсия от самого ректора! — восхищается Руби. — А в Академии что-то сильно переменилось?
— Есть вещи, которые я хотел бы вам показать, — загадочно отвечает Райден, глядя на меня.
Отвожу глаза. Смотреть на него невыносимо. Эйван точно знал, кого я встречу в Академии, он ревновал к Райдену беспрестанно, и я всегда считала это нелепым. Глупая студенческая влюблённость, которая ни к чему не привела.
Райден уверенно ведёт нас по подзабытым коридорам. Мы с Руби с любопытством оглядываемся, отмечая, что всё и правда переменилось. Академия выглядит куда богаче и роскошнее.
— Почему ты предупредила, что приедешь, да ещё и не одна? — спрашивает Райден, указывая в сторону лестницы.
Я стараюсь не показывать своего недовольства выбранным маршрутом. Это самый короткий путь в сквер Академии, но я всегда не любила эту лестницу со слишком узкими, но высокими ступенями. В платье по ристайленской моде с тяжёлой юбкой идти по ней вдвойне неудобно.
— Хотела сделать сюрприз, — подмигивает Руби. — Он удался, согласись?
— Безусловно, — сдержанно отвечает водный дракон. — Аллира, позвольте.
Он подаёт мне руку, мгновенно замечая мой дискомфорт. Внимателен, как и прежде. На миг я даже смущаюсь, но всё же благодарно киваю, принимая помощь.
Что ж, форму он и правда не растерял. Немного неловко от того, как бережно он придерживает мой локоть, но успокаиваю себя мыслью о том, что он так учтив абсолютно с каждой. В его отношении ко мне нет ничего особенного.
— Благодарю, — произношу я в такт своим мыслям. — Вы всё столь же учтивы.
Чувствую, как его рука под моими пальцами чуть напрягается, но вежливая улыбка вновь касается губ.
— К вашим услугам, аллира дель Монрок. Вы тоже совершенно не изменились, — говорит Райден, отпуская мою руку. Ведь мы дошли до последней ступени.
— А Тиора сказала, что я обабилась, — саркастично припоминаю я.
— Я прошу за неё прощения.
Райден качает головой, но замолкает. Мне кажется, что он хотел бы сказать многое, очень многое, но сдержанно поджимает губы и делает шаг в сторону Руби.
Несмотря на месяцы жизни среди солдат и пиратов, грации и изящества она не растеряла, и без проблем сбежала по лестнице быстрее нас. А ведь на ней такое же неудобное платье. Руби свешивается с края галереи, чтобы полюбоваться пейзажем из водной глади и падающих красных листьев.
— Дорожки переложили! — замечает она. — Да и вообще Академия выглядит так, будто встретила новый расцвет.
— Аллор Андвари в последнее время сдал, — поясняет Райден. — Как бывает с древними гномами, в нём проснулась гномья жадность, так что средства Академии распределялись… не на те вещи, на которые стоило бы. А часть оседала в его кармане.
— Ректор воровал? — возмущаюсь я. — А казался таким славным!
Уголки губ Райдена приподнимаются.
— Видите? — спрашивает он. — Вы и правда не изменились. Всё то же обострённое чувство справедливости. Не переживайте, в честь былых заслуг его помиловали, но красноречиво попросили покинуть ректорское кресло.
— А ты как на него втиснулся? — спрашивает Руби, подманивая меня рукой.
Подхожу к перилам и любуюсь просторами воды и гор.
— Академия — воплощение нейтралитета и дружбы между всеми странами и народами континента. Кого, если не дипломата из Вайшны рекомендовать на эту должность? К тому же, я пользуюсь доброй славой.
Он говорит это без хвастовства. Я отмечаю новую форму на пробежавшей внизу стайке студентов и думаю, что Райден на своём месте. Величайшей Академии континента давно нужен был свежий взгляд.
Чем дальше мы идём, тем больше я вспоминаю расположение корпусов и зданий.
— Мы почти дошли до оранжереи Веспулы, — говорит Райден.
Я поднимаю голову, снова испытывая восторг от взгляда на оранжерею, как в первый раз. Она словно сказочный дворец из стекла, островок лета посреди осени. Магией от неё веет на расстоянии, так что даже я со своим спящим драконом ясно её ощущаю.
— Предлагаю сначала озаботиться вашими причинами посещения Академии, а затем провести более осмысленную экскурсию, — распоряжается Райден. Вроде и не с подчинёнными общается, но приказывать явно привык.
Ну как же забыть про его амбиции. Прячу улыбку, отворачиваясь к стеклянным стенам, делаю вид, что любуюсь ими, а сама думаю: мы оба не изменились, Рай.
— Как вам двоим угодно, — бодро отзывается Руби. — Я тут просто дуэнья, это Вилле нужно было сюда.
Мы с Райденом одновременно усмехаемся. Он толкает стеклянную дверь оранжереи и жестом приглашает нас внутрь, спрашивая:
— Не рановато ли ты записала себя в дуэньи?
— Я почти пенсионерка, — скорбно сообщает огненная драконица. — К тому же старая дева.
Райден резко оборачивается на неё, прижав палец к губам.
— Не стоит произносить этого в стенах оранжереи.
Мы недоумённо смотрим на него, но затем обе ощущаем, как от сгустившейся магии становится тяжелее дышать. Тяжёлые бутоны и гибкие ветви растений, что наполняют оранжерею, начинают шевелиться, хотя внутри стеклянной теплицы не может быть ветра.
— Старая дева? — слышится яростный вопль со стороны. — Это кто тут старая дева?!
Это сила воистину могучей колдуньи! Такой напор даже дракона заставит почувствовать себя неважно.
А я… Я едва ли дракон. Магия давит и душит, в глазах темнеет и последнее, что я слышу, это властный голос Райдена:
— Веспула! Что я говорил насчёт твоих всплесков эмоций?
А затем меня подхватывают чьи-то сильные руки, такие родные и тёплые. Это не обжигающий жар Эйвана, а успокаивающее тепло. Сквозь пелену темноты я чувствую, что моя внутренняя драконица едва ли не урчит, как кошка.
Но тьма всё равно побеждает.
Глава 8. Расследования, исследования
Голова кружится, а тело наполнено слабостью. С каких это пор я такая малахольная? С трудом открываю глаза и жмурюсь от яркого света, но успеваю заметить ласковый аквамариновый взгляд в лучах осеннего солнца.
— Рай, — бормочу я и нервно облизываю губы. — Ну и бред мне приснился.
— Какой? Расскажи.
Его голос кажется чуть напряжённым и обеспокоенным. Я приоткрываю один глаз, размышляя, как пересказать ему всё. Рая и так бесконечно раздражает тот парень с четвёртого курса, Эйван, который упорно за мной ухлёстывает. Если я скажу, что вышла за него замуж во сне…
— Но если это сон, то мой сын — тоже? — озадачиваюсь я. — Нет, не может быть! Мой мальчик…
— Ох, Вилле, ну и приложило тебя, — шепчет Райден, касаясь моего лба прохладной ладонью.
Это потрясающее свойство водных драконов быть всегда приятными на ощупь: прохладными в жару и тёплыми в холод. Я прикрываю глаза, наслаждаясь его прикосновением. Всего на миг, но я позволяю себе это.
Затем мягко отстраняю его руку, сажусь, отодвигаясь на противоположную часть дивана, и мутным взглядом осматриваю оранжерею. Меня расположили на диванчике в комнате с непрозрачными стенами, видимо, кабинете Веспулы, и даже завернули в видавший виды плед. Кажется, в нём прорастают какие-то саженцы, а на них хищным взглядом смотрит коза.
Плед с порослью, коза…? Кажется, я ещё не совсем пришла в себя. Как бы так изящно уточнить у других, видят ли они козу тоже, чтобы они не решили, что я совсем плоха? С надеждой кошусь на Руби. Она сидит на стуле, наблюдая за мной не мигая. Подруга встревожена не на шутку и не спешит радоваться тому, что я пришла в себя, явно ожидая, что я могу брякнуться обратно в обморок.
У стола же, заставленного колбочками и пробирками и заваленного бумагами, копошится Веспула Хейз. Она, кажется, набрала ещё несколько килограмм, но не узнать её просто нельзя.
Округлая фигура, буйство солнечных кудрей и её уникальный стиль: шляпа с подсолнухами, платье с безумной вышивкой, полосатые гетры и сапоги с загнутыми носами. Я невольно улыбаюсь, когда Веспула оборачивается, подбоченясь, и смотрит на меня широко посаженными карими глазами.
— Это просто невероятно! — восклицает она, активно жестикулируя. — Спящий дракон, и вы скрывали это от меня пять лет?! Конечно, врачи никак не помогут с такой задачей, они же лечат тело. Те-ло! Дракон — это часть вашей души и магии! Это вылечить гораздо сложнее!
— Вижу, ты уже в курсе моей деликатной проблемы, — вздыхаю я, стараясь не смотреть на Райдена.
Представляю, что он обо мне думает. Жалкое зрелище.
— Прости, я рассказала всё Веспуле в общих чертах, — говорит Руби. — Это было неизбежно.
— Мне нужны подробности! — требует Веспула, и я достаю из кармана записи доктора Дункана и протягиваю ей.
Веспула хватает послание с проворством воробья, таскающего пшеницу из кормушки. Её глаза быстро бегут по строчкам, она зачитывает вслух:
— «Алли Хейз, я направляю к вам пациентку, состояние которой беспокоит меня уже долгое время. Я связан клятвами неразглашения с её семейством, однако благополучие моих пациентов для меня важнее любых клятв, посему я надеюсь, что вы сможете ей помочь, если я расскажу вам всё, что знаю и о чём догадываюсь. Несмотря на то, что осмотры, даже магические, ничего не показали, я продолжаю предполагать, что мы имеем дело с какой-то отравой. И боюсь, что травить эту женщину могут лишь близкие ей люди. Может, ваших знаний будет достаточно, чтобы обнаружить этот экзотический яд? Прошу вас не говорить пациентке о моих догадках раньше времени и не разглашать ей содержание этого письма: в её жизни и так достаточно переживаний». Ой.