Спасибо, что не с гномом…
Портал закрывается, и мы остаёмся наедине с природой и неземным пейзажем. Ахаю, снова видя перед собой лунную дорожку на кристально-чистой воде и полные жизни растения на берегу. Здесь не существует осени и холода. Это место словно из другого мира.
— Снимай платье, — невозмутимо говорит Райден за моей спиной.
Округлив глаза, я оборачиваюсь и вижу, как он расстёгивает рубашку. Смятение на моём лице его явно веселит.
— Будем лечить твои синяки, — поясняет он. — Если хочешь плавать в одежде — на здоровье, я потом высушу. Но я предпочитаю чувствовать воду кожей.
Поспешно отворачиваюсь и не понимаю, что мне делать дальше. Сначала тянусь к застёжкам, потом одёргиваю руки, подбираю слова, чтобы отказаться от его предложения, затем думаю, что подлечить ушибы, в общем-то, стоило бы. Я в абсолютной прострации.
— Тебе не обязательно лезть со мной воду, — нахожу я аргумент.
— Если упадёшь в обморок, будет крайне утомительно вылавливать тебя из воды. Лучше быть рядом.
— Справедливо, — фыркаю я, всё же находя компромисс.
Снимаю верхнее платье и остаюсь в нижнем, белом. Спасибо, Райден тоже не раздевается полностью, ограничившись верхней частью. Мы заходим в воду, и я понимаю всю провальность своего решения: тонкий батист, намокая, становится чуть ли не совсем прозрачным, а я, как назло, решила в дорогу не надевать корсет.
Райден набирает воду в ладонь и касается моей щеки. Его взгляд проникновенный, глубокий, полный смутной тревоги и щемящей душу нежности.
— Я хотел затащить тебя в воду и заставить ответить на все мои вопросы, — говорит он. — Но сейчас, глядя на следы на твоём теле, оставленные явно не Руби, меня беспокоит один, самый главный.
— Задай, — киваю. — Я отвечу.
— Ты любишь Эйвана?
Удивлённо вскидываю брови.
— Ты же знаешь ответ, — качаю головой. — Я всё ясно сказала в письме. И за десять лет ничего не изменилось.
— Вот как. Я тебя понял.
Райден резко отступает от меня, отводит взгляд потемневших глаз. Ловлю его за руку.
— Что ты понял, Рай? — спрашиваю настойчиво. — Мне кажется, мы говорим о разных вещах.
— О разных? — он улыбается, но это больше похоже на гримасу боли. — Я надеялся тогда, что твоё признание — какой-то глупый розыгрыш. Полетел к дель Монрокам, чтобы поговорить с тобой, но встретил лишь Эйвана, который обвинил меня в том, что не даю тебе быть счастливой. А ещё имперскую стражу.
— Нет! — трясу головой, не желая верить в услышанное. — Ты пострадал из-за меня?
— Хах, — сарказм всегда искажает его голос, он становится тише и прорезаются особенности вайшнийского говора. — Достаточно пафосно прозвучит, если скажу, что твои слова ранили меня больше, чем десяток имперских драконов?
Я обхватываю его лицо ладонями, заставляю смотреть на меня и произношу:
— Какие слова, Рай?
— Тебе конкретно процитировать? Я их помню по сей день.
— Я тоже помню их прекрасно! Да, это было малодушно и жестоко, но я же сказала, что делаю это ради страны!
— Страны? — смятение на его лице добавляет уверенности в том, что произошло недоразумение.
— Ты же знаешь, что корона внезапно свалилась на Винса, — торопливо говорю я. — У дяди не было сыновей, но хватало племянников и прочей родни. Положение Винса как ёрмундганда было очень хрупким, мы не могли позволить себе затягивать конфликт с Ристайлом. Нужно было показать, что новый ёрмунганд способен принести в страну мир. И я…
Осекаюсь. А что я? Отпускаю Райдена, на этот раз отступаю сама, задумчиво потираю лоб.
— Каким-то образом мне пришло в голову это решение, — бормочу я. — Предложить себя в качестве невесты. Политический брак ради мира между ледяными и огненными драконами. Почему-то в тот момент это казалось мне гениальным. Ты тогда уехал в Вайшну, и всё так сложилось, как по нотам, понимаешь?
— И Винс тебя не отговорил?
— У него тогда было много забот: новая ответственность, проблемы, что дядя оставил за собой, да и между ним с Руби что-то произошло. Он был рад любому способу снять с себя хоть какое-то бремя. Лисанна была ещё подростком и не могла выступать в качестве невесты. Другое дело я…
— Да уж, у тебя не было никаких помех для брака, — с ядовитой иронией довершает Райден. — Я бы понял, если бы ты принесла меня в жертву своей любви к другому. Но пожертвовать нами ради политических игр?
Мне больше нечего сказать. Я не вижу оправданий и не понимаю собственную логику. Всё казалось таким рациональным и прагматичным, как любят делать ледяные драконы. Сейчас я словно заново смотрю на мир. В нём есть краски, есть любовь и счастье, а я собственными руками растерзала их на мелкие кусочки. Ради чего?
— Это всё бред! — восклицаю я, хватаясь за голову. — Почему я не ушла раньше, почему терпела? Этот въедливый голос, повторяющий «ты всё разрушишь», но я разрушала только свою жизнь!
— А вот это уже рассуждения моей Вилле. Интересно, это вода действует или встряска от Руби?
Голос Райдена заставляет меня открыть глаза и посмотреть на дракона. Он берёт меня за руки, привлекает к себе, заключая в объятия, ласково гладит по волосам. Его сердце начинает биться быстрее, и мне невыносимо от мысли о том, сколько боли оно пережило.
— Мы всё решим, — уверенно произносит он. — Заберём твоего сына и не допустим дипломатических издержек.
Я утыкаюсь лбом в его плечо.
— Ты многого не знаешь, Рай.
— Ничего, ты мне расскажешь. Синяки почти совсем прошли, время вылезать из воды.
Ойкаю от неожиданности, когда он внезапно подхватывает меня под бёдра, и невольно обхватываю ногами его обнажённый торс. Наши лица слишком близко, дыхания сплетаются воедино, капли воды на его загорелой коже кажутся россыпью бриллиантов в лунном свете.
Мне совестно и стыдно, но рядом с Райденом внутри меня просыпается что-то, что я не ощущала слишком давно, что так и не удалось пробудить моему мужу. И в глазах Рая я вижу отражение собственных чувств.
Невыносимо хочу ощутить его губы. Но мы выходим из воды, он невозмутимо ставит меня на мраморную плиту возле источника и идёт за своей рубашкой.
Признаться, я почти разочарована. С другой стороны, я клялась быть верной женой. С третьей, Эйван тоже много в чём клялся, но его это никогда не останавливало. Сторон у этой ситуации вообще много, если подумать.
Лёгкий взмах руки Райдена — и мои одежда и волосы снова сухие. Быстро надеваю платье, и мы покидаем волшебный уголок. Моё тело больше не ломит так, будто меня избивали разбойники в подворотне.
Ох, Руби, если она так проявляет любовь, как же она ненавидит?
Мы возвращаемся к Академии, но идём не в главный корпус, а в преподавательскую башню. Меня с Руби разместили в ней же, решив, что недостойно почтенным леди останавливаться в студенческом общежитии.
— Предлагаю закончить вечер в моей спальне, — произносит Райден как бы невзначай. В глазах его лукавство, очевидно, что это шутка. Но я всё равно смущаюсь, будто мне снова семнадцать.
— Если ты придумаешь достойную причину, — бурчу я, отводя взгляд, чтобы он не видел, какое действие на меня оказывают его слова.
— О, у меня их множество, — его губ касается игривая улыбка, но я изгоняю её одним движением брови. — Например, ты ведь явно хочешь увидеть то роковое письмо, о содержании которого мы никак не можем договориться?
— Оно всё ещё у тебя? — изумляюсь я.
Райден чуть кривит идеально очерченные губы, но в глазах его бесконечная ирония. Это в его стиле — иронизировать над всем плохим. Он делает приглашающий жест в сторону коридора, и мы направляемся к ректорским покоям.
— Ну это же последнее послание возлюбленной, а я сентиментален. Много раз я порывался его сжечь, но подумал, что будет слишком символично отдавать его огню. Прямо как тебя Эйвану, чувствуешь аналогию?
— Мог бы утопить, — хмыкаю я.
— Эйвана? Хороший вариант, но я же думал, у вас любовь…
— Письмо, Рай, письмо, — смеюсь я, но улыбка быстро становится грустной.
Мне страшно увидеть эту бумажку. Я точно помню, как писала его, это было яркой вспышкой в воспоминании, как будто в тот момент я отдавала себе отчёт.
«Как будто» — весьма важное уточнение, я уже ни в чём не уверена. Может, я безумна? Ёжусь от этой мысли. Райден тут же ловит мою руку и сжимает в ободряющем жесте.
Дверь в его комнаты запирается на магический замок. Замысловатое движение пальцев — и она сама по себе открывается, гостеприимно приглашая нас внутрь. Это целый жилой блок с собственной прихожей, рабочим кабинетом на случай, если кабинет в главном корпусе поднадоест, спальней и ванной. Даже кухонька имеется. Неудивительно — преподаватели Академии проводят в ней большую часть жизни, не вечно же им питаться в столовой.
Всё внутри пропитано Райденом насквозь. Я чувствую его руку, его запах во всём: в шёлковых вайшнийских занавесках и ковре, в приглушённых лунных тонах, даже в серебристом свете светильника — он никогда не любил оранжевый и жёлтый свет.
— Ты проводишь тут много времени? — скорее утверждаю, чем спрашиваю я, проводя рукой по гобелену, изображающему длинного, как змея, дракона.
Водные драконы отличаются каждой деталью облика, как и зелёные древесные драконы они не имеют крыльев, но, в отличие от последних, способны летать. Чешуя их крупнее и по форме напоминает рыбью, в то время как у нас, ледяных, это скорее пластины, что крепче стали. Когда я впервые увидела Райдена в драконьем облике, я подумала, что смотрю на неземное существо.
— Я редко езжу на родину, — говорит он.
— Почему?
— Что мне там делать? Бегать от попыток махарани выгодно женить меня?
Махарани — царица Вайшны — всегда женщина-дракон. Махарадж, её супруг и верный помощник, должен подчиняться ей. Это разнится с тем, что принято в Ристайле, где всему голова император — только мужчина, и с Дахрааром, где ёрмунганд правит наравне с нидхёгг — своей супругой, разделяющей с ним бремя. Винс, конечно, пока не обзавёлся нидхёгг, а женщины, с которыми он имеет дело, вряд ли достойны носить титул соправительницы.