— Я сестра ёрмунганда! — восклицает Лисанна. — Всегда завидная невеста.
— Винсу было бы за тебя стыдно.
— Так не говори ему ничего! — подмигивает сестра и скрывается за изгибом лестницы.
Я остаюсь стоять, потерянная и разбитая. Это так больно, что хочется упасть на месте и не вставать больше никогда. Но я беру себя в руки. У меня много дел.
В первую очередь нахожу Веспулу и Ингвара. Они гуляют по первому снегу в компании Бернадетт.
— Мама! — кричит сын, срываясь с места. — Ты не представляешь! У алли Весс есть козочка! Я им уже показал весь дом, и сад, и оранжерею бабушки! Бернадетт очень понравились рыжие цветы! Ой, а ещё алли Весс научила меня делать фокус!
— Дети, — с улыбкой щурится Веспула, пряча руки в муфте. — Умеют расставлять приоритеты. Юный дракон, ты не покажешь Бернадетт, не осталось ли где-то ещё рыжих цветов? Они ей так понравились.
— Конечно! — сияет сын. — Берни, красавица, пойдём!
Обычно упёртая коза, навострив уши, покорно бежит за сыном. Огненные хризантемы свекрови и правда пришлись ей по вкусу. Ну и шуму будет, когда это обнаружится… Впрочем, всё можно списать на то, что ребёнок хотел угостить козочку. Ингвару Аделаида и слова не скажет.
— Твои методы борьбы оказались достаточно прямолинейными, — замечаю я. Веспула улыбается, но как-то натянуто, невесело.
— Будет ещё шанс помудрить. Говори, что хотела, иначе начну говорить я, долго, много и безрадостно.
— Что-то случилось?
Веспула строго смотрит на меня, и я покорно излагаю причину своего появления.
— Мне стало плохо только что.
Описываю ей, что произошло, но получаю ещё более строгий взгляд. Веспула снимает с рук муфту и вдруг заезжает мне ею по голове. Это не больно, муфта мягкая, да и бьёт Веспула слабо, но я ойкаю от неожиданности.
— Ну что ты за упрямица такая? — сетует она. — Бедный Райден, как он это терпит? Говорят тебе: «Рано!» Нет, ты всё время пытаешься растормошить свою драконью сущность. Вот, получай эффекты от несовпадения желаний с возможностями. Дай ты себе время прийти в себя, ощутить себя цельной!
Она засовывает руку в карман и извлекает оттуда симпатичную бутылочку.
— Пей.
— Что это? — спрашиваю с интересом, открывая пробку.
— Новая порция лекарства. Довела до ума рецепт, добавив пару травок из оранжереи твоей свекрови. Ну она и коллекционер, скажу я тебе…
Жидкость кажется густой и прохладной, на вкус не очень приятно, но лучше, чем та зелёная жижа, что мне давали пить в Академии. Я покорно опустошаю бутылочку.
— И больше никакого насилия над внутренним я! — наказывает Веспула. — Ты себя погубишь до окончания эксперимента такими темпами!
— А я подопытный кролик? — напряжённо спрашиваю я, возвращая колдунье бутылочку.
Веспула деликатно молчит в ответ на этот вопрос. Вместо ответа она задаёт свой:
— Почему ты не сказала мне про свою свекровь?
Я хмурюсь, глядя на подругу.
— Что именно? Что она любит травы? Я вроде говорила. У неё давно это увлечение.
— Увлечение? — переспрашивает Веспула, подбоченясь. — Это профессия, дорогуша! Мать твоего муженька — Аделаида Модилье, она пятьдесят лет преподавала алхимию.
— Что?
Растеряно смотрю на подругу. Веспула поджимает губы.
— Я думала, мне предстоит противостояние с вредной домохозяйкой, а вы решили всерьёз проверить мои способности.
— Но… я никогда не слышала о такой преподавательнице, — удивляюсь я. Веспула хмыкает.
— Она преподавала ещё до нашего обучения, да что там — рождения. И ушла со скандалом. Была там какая-то тёмная история, — она чешет подбородок. — Не помню.
— Откуда ты вообще это знаешь?
— Любой научный институт живёт сплетнями, — скучающе поясняет Веспула. — Что ещё делать на перерывах между парами, если не пить чай и не перемывать кости всем, кто работает с тобой сейчас или работал на твоём месте до того?
— Ну… обсуждать научные открытия?
— Ха-ха, — Веспула даже не пытается играть веселье. — Наука по-настоящему интересна единицам. И ты не представляешь, насколько тебе повезло, что я отношусь к этим уникумам. Везение за гранью фантазии.
— О чём ты?
Веспула тяжело вздыхает.
— Оставь вопросы этого аквариума, состоящего из очередной простипомы, рыбы-стервы и морского петуха, — говорит она, маша рукой в сторону дома. — Есть дела куда важнее. Ингвар!
Сын, весёлый и румяный, тут же выбегает из-за кустов. За ним семенит счастливая Бернадетт, дожёвывающая хризантему.
— Покажешь маме фокус, которому я тебя научила? — спрашивает Весс ласково.
Кажется, Ингвар рад выполнить её просьбу. Он горячо кивает, затем сводит ладошки вместе и трёт их друг о друга. Я недоумевая наблюдаю за этим, а сын явно прикладывает немалые усилия. Его зрачки вытягиваются, а глаза начинают сиять, как будто он применяет магию. Но ведь его дракон ещё спит?
Радужка вспыхивает в момент, когда он разводит ладошки. Правый глаз загорается морозной синевой, а левый — оранжевым пламенем. Вместе с тем на одной ладони пляшут искры, а на другой разрастается иней. Это длится всего несколько секунд, со стороны и не заметить, что произошло. И хорошо. Я сама не совсем осознаю, что только что увидела.
— Ингвар, ты…
— Чудесно вышло! Благодарю, твоя мама так поражена, что и слова сказать не может. Беги играй, молодой дракон, — кивает Веспула.
Сына не надо просить два раза. Веспула убеждается, что коза увела его достаточно далеко, и поворачивается ко мне.
— Он химера, Вилле, — говорит она напряжённо. — Создание двух стихий. Ему подобные без своевременного вмешательства не живут долго.
Мне кажется, что небо вот-вот упадёт мне на голову. Я судорожно вдыхаю и вдруг обнаруживаю себя совершенно спокойной, только кончики пальцев неприятно морозит.
— Я добавила в лекарство ингредиенты для зелья перцепции, чтобы ты смогла нормально меня выслушать, — вздыхает Веспула. — Всё не так плохо.
— Не так плохо? — переспрашиваю я, чувствуя, как темнеет в глазах. Наверное, я и правда держусь и способна воспринимать слова подруги только благодаря зелью. — Ты говоришь, что мой сын не проживёт долго. Это… не так плохо?
— Без вмешательства! — добавляет Веспула торопливо. — Слушай, химеры — большая диковинка. Говорят, они рождаются только от истинной связи, когда магия родителей идеально сплетается воедино!
— Бред, — дёргаюсь я. — Ледяные драконы сами выбирают судьбу. Мой истинный — не Эйван.
— Но тем не менее Ингвар есть, и он — химера! — воодушевлённо восклицает Веспула, стараясь не повышать голос — мало ли, кто нас может подслушивать. — Для неистинных драконов чудо вообще родить ребёнка, а уж тем более магически одарённого. Не знаю, как вы обманули судьбу, но это благословение звёзд.
— В чём благословение? — нервно спрашиваю я. — Ты говоришь, он может погибнуть!
— Если они выживают, то их магия и способности воистину могут менять мир! Возьми хотя бы махарани: она дракон воды и природы, и это сочетание наградило её силой абсолютной жизни!
— Если выживают… — тупо повторяю я.
Веспула хватает меня за руки и заставляет посмотреть себе в глаза.
— Из-за конфликта стихий дракон у них не просыпается сам и уничтожает тело изнутри. Но чем раньше это заметят, тем проще пробудить его, и тем легче будут последствия. Ингвару ничего не грозит! Мы должны ехать в Академию. Мне нужно оборудование, книги и… небольшая помощь.
Она выглядит очень уверенной и спокойной, и я выдыхаю.
— Сколько у нас времени?
— Я не подгоняю, — Веспула ободряюще улыбается. — Не то чтобы у нас на счету дни или даже недели, да и теперь, когда его суть обнаружена, он всегда будет под контролем. Я не допущу, чтобы твой сын пострадал. Но чем раньше мы начнём полноценное пробуждение химеры, тем лучше это для магического потенциала мальчика.
— Тогда не будем медлить. Спасибо, Весс.
Что ж, видимо, сама судьба велит мне убираться из этого дома. Я направляюсь к крыльцу. Мой разум работает остро и чётко, даже зрение и слух, кажется, обострились — действует зелье. Несмотря на ужасную новость, я понимаю, что давно не чувствовала себя так хорошо — в физическом смысле, разумеется. Морально я и так подбита поведением Лисанны, а уж новость об Ингваре…
Нужно приказать собирать вещи сына.
Нахожу Кендлика в гостиной, он прислуживает Аделаиде и Эйвану. Вот уж чудесная компания. Но поговорить с мужем мне в любом случае нужно. Наша прошлая беседа не сложилась, но он должен понять всю опасность новости. Это уже не наши ссоры — на кону жизнь ребёнка.
— Эйван, можно тебя на пару слов?
— Говори, — буркает он, даже не повернувшись ко мне.
— Наедине.
— Здесь все свои. Говори.
Аделаида с любопытством вытаращивает на меня глаза. Уж эту гадину я точно не хочу вмешивать! Но Эйван так и так расскажет ей всё через пять минут, нет смысла тратить время и силы на препирательства. Мысленно рычу, но вслух спокойно произношу:
— Нужно отвезти Ингвара в Академию.
Эйван приподнимает бровь, а затем смеётся.
— А как же! Уже побежал отдавать приказы кучеру.
Вздыхаю и терпеливо поясняю:
— Это не шутки, Эйван. Наш сын химера, его дракон не проснётся сам без помощи. И чем быстрее мы отправимся, тем лучше.
Эйван искоса смотрит на меня, затем уголок его губ приподнимается в ядовитой ухмылке.
— Забавно. Сама придумала?
— Что? — теряюсь я.
— Повод сбежать и прихватить моего сына с собой, — говорит от, подходя ко мне и цепляя пальцами мой подбородок. — К любовничку собралась?
— Снова-здорово! — я дёргаю головой, стряхивая его пальцы. — Ты с ума сошёл? Я говорю тебе, что наш сын в опасности, по-твоему, я бы стала врать о таком?
— Но ведь Ингвар совершенно здоров, — причмокивает свекровь. — Весёлый, ладный мальчик. Да и вообще, душечка, с чего ты взяла, что он химера?
— Я сама видела пламя и лёд на его руках!
В глазах свекрови я вижу странный блеск. Она расплывается в довольной улыбке.