До меня доносится обрывок тихой беседы Райдена и Лисанны. Лисса держит сложенные руки высоко, перед самым носом, так что длинные рукава скрывают половину её лица. Это старинная дахраарская традиция: так девушка общается вблизи с мужем или женихом своей сестры, подчёркивая, что не заинтересованы в этом мужчине, так что и ему на неё глазеть нечего. Пожалуй, иногда Лисанна слишком старомодна.
— …ни за что бы не одобрила это, — говорит сестра. — Так что вы всё сделали правильно.
— Это только время покажет, — качает головой Райден.
— Секретничаете? — с любопытством спрашиваю я.
Они отвечают мне усмешками.
— А от тебя ничего не скроешь, — фыркает Лисанна. Она переводит быстрый взгляд с меня на Райдена и как бы невзначай говорит: — До сих пор не увидела легендарную оранжерею. Думаю, Ингвару тоже будет интересно.
— Так пойдём же скорее, — отзывается подошедшая Веспула. — Юный дракон, вас желает поприветствовать одна бородатая особа.
— Берни? — тут же забывает о снеговике сын. — Где она?
Живо представляю себе, как Аделаида приходит в себя в перевёрнутом вверх дном поместье, наконец-то добирается до оранжереи и обнаруживает, что там не хватает многих образцов из её коллекции. На губах сама собой появляется улыбка. Что ни говори, а коза — исключительно полезное в хозяйстве животное.
Взглядом провожаю что-то живо обсуждающих Веспулу и Лисанну и бегущего впереди них Ингвара. Это мирная и согревающая сердце картина.
Воспользовавшись моей мечтательной рассеянностью, Райден бесшумно подходит, притягивает меня за талию и целует в висок.
— Уже соскучился, — шепчет он.
Как бы мне ни хотелось поддержать его настроение, дело важнее.
— У меня к тебе есть серьёзный разговор.
— Оу. Звучит пугающе.
— Да уж, — морщусь я. — Когда это я просила тебя о чём-то простом и приятном.
— Например, сегодня ночью, когда шептала «ещё»…
Приходится страдальчески глянуть на него, чтобы он осознал, что всё правда очень серьёзно. Взгляд Рая становится острым и внимательным. Набираю полную грудь воздуха и начинаю своё путанное и сбивчивое объяснение. Впрочем, Райден останавливает меня ещё на середине.
— Что нужно сделать?
— Ты… согласен? — удивляюсь я.
— Отдать часть магии на спасение твоего ребёнка? Почему ты вообще спрашиваешь? — вскидывает брови он. — Даже будь это ребёнок совершенно чужой мне женщины, я бы не мог оставить его медленно задыхаться от собственной силы. Но Ингвар для меня, считай, родной. Ведь он твой.
— Спасибо, — шепчу я, прижимаясь к нему.
— Простым спасибо тут не отделаться, — притворно вздыхает он. — Ты должна мне как минимум руку и сердце.
— Дай мне для начала всё же официально развестись, — смеюсь я. — Подождёшь?
— Конечно. Я очень терпеливый.
Взявшись за руки, словно влюблённые школьники, мы догоняем остальных в оранжерее. День проходит восхитительно. Райден и Веспула, конечно, отвлекаются на работу — Рай всё же ректор, а Веспула потихоньку готовит ритуал. Но всё равно большую часть дня мы проводим вместе, как большая, пусть и очень странная семья.
Не хватает только Руби, но когда я спрашиваю, нет ли от неё вестей, я получаю лишь загадочное молчание в ответ. Можно было бы обеспокоиться, но настроение у всех отличное. Вряд ли Рай стал бы вести себя так легкомысленно, если бы у Руби были проблемы. Значит, и она скоро прибудет.
Вечер становится для Ингвара особенно волнительным. Райден не ошибся: небо усыпано звёздами, воздух морозен и невероятно свеж. Рай сажает Ингвара себе на плечи, и мы вместе бредём на самый верх башни. Лисса остаётся помогать Веспуле с подготовкой ритуала.
Перед нами лежит бескрайнее небо. Опасливо кошусь на огромное приспособление с зеркалами и огромными линзами. Представляю, сколько учёных и магов участвовали в его создании, и мне не по себе, а вот Ингвар в полном восторге.
— Думаю, он был создан специально для тебя, — усмехается Рай.
— Почему?
— Видишь ли, настройки этого телескопа осуществляется через расширение и сужение металла, что двигает линзы. Для этого мы используем кристаллы, заряженные огненной и ледяной магией. Тебе же они не понадобятся. Когда ты научишься регулировать свою силу, то сможешь своими руками настраивать телескоп точнее, чем любой астроном в Академии.
Я опускаюсь на диванчик и прикрываю глаза. Не знаю, как остальные, а меня две бессонные ночи подряд совершенно сморили. Не замечаю, как под мирную беседу Райдена и Ингвара на меня нападает дремота. Мои мальчики тут же понижают голоса, понимая, что мне надо отдохнуть. Мне предстоит ещё долго оправляться от последствий отравления огнём.
— Видишь, вот там шестая звезда? На самой макушке неба. До полуночи она всегда указывает на восток, а после — на запад, потому по ней можно ориентироваться.
— Да, это созвездие осы? И звезда эта…
— Веспула. Путеводная звезда, что укажет дорогу заблудшему. Нашу Весс так назвала сама махарани.
— А рядом есть созвездие козы?
Они тихонько смеются.
— Давай поищем.
Мне хочется улыбнуться, но сон не отпускает. Тихонько трещат шестерёнки в механизме огромного телескопа.
— Дядя Рай, — вдруг серьёзным голосом говорит мой сын. — А ты маму любишь?
— Да, — просто отвечает мой дракон, но я чувствую лёгкое напряжение в его голосе.
— Это хорошо. Она радая такая. Дома ей всегда было грустно. Только… ты не заставляй её грустить, как папа, ладно?
— Я тебе клянусь, Ингвар.
— Всеми-всеми звёздами?
— Всеми-всеми.
Ледяные драконы не плачут. И всё же сквозь сон я чувствую, как сбегает по щеке и падает на плечо одинокая слезинка.
Вскоре я просыпаюсь от нежного прикосновения к щеке. Глаза Райдена чуть сверкают в лунном свете.
— Полночь близится, — говорит он. — Веспула ждёт нас в саду.
Киваю и поднимаюсь с дивана. Тело замлело от неподвижной позы. Я потягиваюсь и смотрю на Ингвара, который не совсем понимает, что происходит. Глаза у него сонные, но сегодня мне снова приходится нарушить его режим.
Сад погружён в ночную тишину. Нервно поправляю меховой воротник Ингвара, прежде чем вслед за Райденом вступить на открытую площадку, сделанную, похоже, как раз для проведения магических обрядов. Моя фантазия нарисовала всякое, но на деле мы видим лишь скучающе сидящую на камни Лисанну и Веспулу, которая возится с травами возле большой каменной чаши. На краю чаши я сразу замечаю кинжал и поджимаю губы.
— Подобная магия всегда замешана на крови, — поясняет Веспула, не отрываясь от своего занятия.
Порой мне кажется, что глаза у неё и на макушке, и на затылке, и даже на пятках, и обзор у неё всесторонний, как у голубя. Веспула бросает ещё несколько стеблей в чашу, и оттуда поднимается густой красновато-лиловый дымок, хотя огня под чашей нет.
Думаю, что Ингвар сейчас побежит прятаться под моим крылом, но он уже засовывает любопытный носик в чашу.
— Ух ты! А что это?
— Твоё лекарство, котик, — ласково отвечает Весс.
— Мне надо всё это выпить? — в ужасе спрашивает сын.
— Лопнешь, — страшным голосом произносит Лисанна, но неловко хихикает под моим строгим взглядом. — Ой, пошутить уже нельзя! Иногда ты такая зануда.
— Вилле, Ингвар ещё мал и незрел в магическом плане, потому ты должна помочь ему в исполнении ритуала, — говорит Веспула и выразительно смотрит на кривой кинжал.
— Я не мал! И не незрел! — протестует мой храбрый маленький дракон.
— Разумеется, киваю я, обхватывая его за плечи. — И сможешь сам порезать себе ладонь?
— Ой. А зачем её резать?
Взгляд непривычных разных глаз становится испуганным. Он уже не рад, что вызвался быть немалым и зрелым. Я ласково улыбаюсь.
— Иногда нужно потерпеть небольшую боль, чтобы потом не болеть. Ты же у меня сильный и смелый?
— Ничего не бойся, — добавляет Райден. — Смотри.
Он первый берёт кинжал, заносит его над раскрытой ладонью и оставляет порез наискосок. Кровь бежит из довольно глубокой раны, падая в чашу. Цвет дымка меняется на серебристо-синий.
Ингвар хмурится, а затем решительно кивает.
— Я такой же смелый, как дядя Рай!
Он вытягивает ладошку над чашей. Несмотря на осознание важности этого ритуала, мне тяжело заставить себя нанести рану Ингвару. Мои пальцы чуть дрожат, но я даю себе мысленный пинок, и алый порез расчёркивает его ладонь быстро и ровно. Словно и не было моих внутренних терзаний.
Дымок разделяется на два: оранжево-красный и белый. Они будто танцуют танец двух стихий, то пытаясь соединиться в один, то разделяясь по разные стороны чаши, как разнозарядные магниты.
Веспула хватает их обоих за запястья и прижимает порезанные ладони к краям чаши. Глаза у Ингвара сейчас размером с луну каждый, но стоит ему взглянуть на спокойного Райдена, который даже улыбается, как сын коротко выдыхает и берёт себя в руки. Мой маленький дракон не лыком шит.
Веспула бормочет что-то на древнедраконьем, кажется, я даже могу понять отдельные слова. Дымок продолжает куриться, завиваясь завихрениями и меняя оттенки. Наконец, его становится так много, что он закрывает Ингвара плотной завесой. Я хочу кинуться к сыну, но боюсь прервать ход ритуала.
Когда Веспула замолкает и дым рассеивается, Райден и Ингвар стоят друг напротив друга и с удивлением разглядывают совершенно целые ладони, на которых не осталось и шрама. Светлые волосы Ингвара, которые раньше отливали золотом, сейчас больше всего напоминают его чешую: в них в равной степени перемешаны как золотые, так и серебристо-платиновые прядки.
— Ты в порядке, малыш? — спрашиваю я. Он сонно кивает.
— Да, мама. Только спать хочу.
Райден подхватывает его на руки. Притихшей компанией мы идём в сторону Академии.
— Видишь, как здорово! — радуется Веспула. — Тебе за два дня сделали совершенно нового ребёнка. Был златовласый да златоглазый, а стал, ну настоящая химера!
С прищуром кошусь на Весс. Иногда у неё вызывают энтузиазм совершенно непонятные обывателю вещи.