Он достаёт из кармана коробочку в виде перламутровой ракушки, открывает её, опускается на одно колено и протягивает мне:
— Выходи за меня.
Его голос немного сбивается. А у меня опять льются слёзы из глаз. Теперь другие. Счастливые.
Растерянно оборачиваюсь в сторону столика. Папа недовольно хмурится, мама с тётей Верой умильно ласкают нас взглядами. Марина с растроганной улыбкой снимает происходящее на телефон.
От переполняющих меня чувств не сразу могу ответить. Тихо кашлянув, произношу:
— Да.
Он заключает меня в объятия, через цветы зацеловывает губы, лицо. И я чувствую себя такой счастливой, что, кажется, еще немного, и потеряю сознание.
Мои родители и тётя Вера, подходят к нам. Не разбираю, кто меня обнимает, кто целует, жмусь к Лёше покрепче, не хочу отпускать его.
Глеб откупоривает шампанское, не знаю, где он его взял. Разливает по высоким бокалам, расставленным на подносе. Потом ловко раздаёт их всем, даже Марине.
Вдруг тётя Вера отвешивает моему будущему мужу звонкий подзатыльник.
Он вжимает голову в плечи от неожиданности:
— За что?
Она отнимает у меня бокал и ставит обратно на поднос.
— За то. Не маленький. Предложение надо было делать раньше, чем ребёнка. А теперь твоей невесте только сок можно.
Все ошарашенно поворачиваются в мою сторону.
Один Глеб не удивлён, похоже.
— Томатный? – с улыбкой подмигивает он.
Эпилог
Прошло шесть лет
Князев
Въезжаем во двор родителей Ксюши. Серёга возится со своей машиной у гаража. Увидев нас, приветственно поднимает испачканную руку.
Выхожу из автомобиля. Он кричит:
— Лёх, поможешь?
Киваю. Но сначала другое. Огибаю машину, открываю пассажирскую дверь, подаю руку жене, помогаю выйти. Наша дочь родится уже через месяц, и Ксюше очень непросто. Погладив круглый животик, целую любимую в сахарные губки.
— Я в дом, маме помогу, — улыбается она и протягивает руку сыну, Ванюш, пойдём.
Но Иван машет головой и хмурится:
— Я лучше с дедом буду машину чинить. Да, пап?
С надеждой смотрит на меня.
— Конечно, — подмигиваю, — только маму проводи и с бабушкой поздоровайся.
— Лааадно, подождите меня там, я тоже хочу вон то чёрное потрогать, — недовольно принимает протянутую руку.
Мои родные отправляются в дом.
Иду к тестю. Тот, убедившись, что за Ксюшей и Иваном захлопнулась дверь, протирает тряпкой руки и заговорщицки подталкивает меня к беседке.
— Пока женщины заняты, пошли за вашу годовщину махнём.
— Не, Серый, я за рулём.
— Да ладно, Ксюха не довезёт, что ли?
Машу головой:
— Не буду. Но с тобой посижу.
Мы входим. А там уже Вадим ждёт. Лицо красное, глаза влажные. Протягивает мне руку, пожимаю. Ладонь горячая и сухая. Пристально всматриваюсь. Вид болезненный у парня.
Тесть садится на длинную скамейку и многозначительно смотрит на него. Вадим не говорит ни слова, он невозмутимо достаёт из небольшой тумбочки, закреплённой рядом со столом, початую бутылку водки, три рюмки и открытую банку с солёными огурцами. Наливает. Накрываю одну рукой.
— Мне не надо.
Он пожимает плечами, прячет обратно. Тесть берёт свою рюмку, торжественно произносит:
— С годовщиной свадьбы вас. Будьте счастливы.
Они чокаются и быстро выпивают. Тесть берёт огурец, а Вадим морщится, но не закусывает. Задумчиво прикуривает. Смотрит на стол перед собой.
— Скучновато с вами… Пойду шашлыки поставлю, костёр вроде разгорелся, — срывается Серый.
Через минуту становится понятно почему. В беседку входит его жена и мать Вадима. Они вносят тарелки с закусками. Следом, покряхтывая от усердия, появляется Ваня. Он старательно тащит в руках пакет, из которого торчат бананы и корона ананаса. Ставит возле меня, умоляюще заглядывает в глаза:
— Теперь можно к деду, пап? Он же сейчас всё без меня починит.
— Иди.
— Ура, — сын подпрыгивает, задевает локтем банку с огурцами, еле успеваю поймать.
— Привет, — тёща касается моего плеча и убегает в дом.
А мама Вадима замечает бутылку и меняется в лице:
— Опять пьёшь? Да сколько можно? Посмотри на себя, ещё полдень, а ты уже готов.
Она расставляет на стол тарелки и забирает бутылку.
— Оставь, — он пытается отнять, но мать бьёт его по руке.
— Лучше бы делом занялся. Отцу помог. Или хотя бы нам на кухне. Вон даже Ванюша участвует в подготовке к празднику, а тебя только водка интересует.
И жалуется мне:
— Никакой от него пользы. Две недели пьёт. И причина-то дурацкая. Развод у него, видите ли. Да подумаешь, развелись. Лариска ему всё равно не подходит. Вредная девка, ничего из себя не представляет, а выделывается.
— Ма, хорош, — угрюмо оживает Вадим, — ты её не знаешь.
— А ты мне рот не затыкай. Парень видный, деньги есть, работа хорошая. Всё при тебе. Ты подобных Ларисок сотню поимеешь, если захочешь. А я, между прочим, не о такой невестке мечтала. Ксюша вот очень хорошая девочка, жил бы с ней, горя не знал. Но нет же, просрал. А Лариска всё сердце тебе выгрызла. Представляешь, Лёш, его ведьма после развода свалила куда-то. И адреса не оставила. Говорю ему, ищи. Вы расстались, а дочка ваша в чём виновата? Она должна и отца знать, и бабушку с дедом. А он только мычит и бухает целыми днями.
В завершение она отвешивает Вадиму подзатыльник и уходит в дом.
Тот тушит сигарету в пепельнице, опять достаёт пачку, предлагает мне.
Прикуриваем и сидим, пуская в воздух дымные колечки. Ничего не спрашиваю, не хочу в душу лезть. И так желающих много, похоже.
— Как Ксюха? – Вадим нарушает тишину первым.
— Хорошо, — невольно улыбаюсь, думая о жене, — рожать скоро, целыми днями вещи перебирает, коляску для дочки ищет.
Вадим морщится, откидывается головой на стенку беседки и болезненно прикрывает глаза. А мне хочется откусить себе язык. Бестактно, конечно. Кладу ладонь ему на плечо.
— Да ладно, нормально всё, — открывает глаза, смотрит воспалённо, — не сдохну. Сам-то как?
— Отлично, — подумав несколько секунд, добавляю, — и у тебя всё будет. Жизнь продолжается.
— Остановилась без неё. Всё.
Вадим опять закрывает глаза.
Молчу, пытаясь осмыслить сказанное. Аккуратно подбираю слова:
— Не загоняйся. Всё просто. Любишь, так найди их и верни. Добейся, ты же мужик.
Через силу двигая губами, он выдавливает:
— Лёх, прикинь какой пиз*ец. Лариска сказала, что обманула, тип Саньку мою от другого родила. А я повёлся, как лох последний, любил её, с рук не спускал… Мысли не возникало. Ведь похожа на меня. Все говорили.
Присвистываю. Вот это новости. Перед мысленным взором встаёт Санька, трехлетняя дочка Вадима и Ларисы, светловолосая с такими же голубыми глазами, как он. Действительно, и его родители, и Ксюша, твердили, что её от Вадима не отличить.
— А что это вы тут делаете? – раздаётся звонкий голосок.
Ксюша, чуть переваливаясь, входит в беседку. Такая соблазнительная, кажется, от беременности стала ещё краше. Щёчки с лёгким румянцем, в оливковых глазах море любви. Сползаю взглядом вниз и залипаю на груди, аппетитно показавшейся из декольте блузки жемчужного цвета. Ай, какая вкусная… Так и съел бы.
— Иди сюда, — усаживаю её к себе на колени, прижимаюсь носом чуть ниже шеи.
С удовольствием втягиваю её запах, сладкий, ягодно-молочный.
Ксюша трётся щекой о мои волосы:
— Соскучилась, а ты?
— Ммм, — нахожу губки, ловлю своими.
Наш поцелуй прерывает деликатное покашливание.
— Пойду, — Вадим поднимается, — как ты, сестрёнка?
— Лучше всех, — Ксюша хихикает оттого, что я тихонько пробираюсь пальцами ей под блузку и щекочу там.
Она ёрзает на моих коленях, пытаясь освободиться.
Кокетливо тянет:
— Ну, Лёёёш, хватит…
— Рад за вас, — раздаётся голос Вадима. Он грустно, по-доброму улыбается.
— А мы-то как рады. Там тебя мой отец спрашивал, он ждёт тебя у гаража, иди, — нетерпеливо подталкивает его к выходу из беседки моя жена.
Вадим слушается, а Ксюша, проводив его взглядом, возвращается ко мне. Берёт моё лицо в ладони и снова целует в губы. И всё, забываю, что делал. В мыслях только она, девочка моя любимая. Моя душа. Моё сердце. Притягиваю ещё ближе. Как мне хорошо с тобой…
— Люблю тебя, — шепчу ей в губы.
— Я тоже тебя люблю-люблю-люблю-люблю до солнца, — интимно и трепетно.
— А что это вы тут делаете? – сквозь мягкий, приятный гул в ушах слышу голос сына. Интонации точь-в-точь мамины.
— Ааа, без меня обнимаетесь, ну, я вам сейчас устрою, — лезет на колени к Ксюше.
То съезжает, то забирается опять. Наконец, получается. Обнимаю их обоих сразу.
На секунду в голову приходит дурацкая мысль. Даже в глазах темнеет. Ведь у меня могло не быть их, ни жены, ни сына… Если бы Ксюша не застала Вадима с Ларисой, если бы не сбежала со своей свадьбы…
— Мы не могли не встретиться в тот день, это судьба, — шепчет мне на ухо Ксюша.
Конец