Всё в порядке. Даже дождь почти кончился и небо светлеет. Весело чирикают, купаясь в лужах, воробьи.
Нет никаких видимых причин для беспокойства. Тогда почему внутри так противно и суетно? Зверь, наоборот, как-то странно затих. И мне не нравится это затишье. Совсем не нравится.
Позади раздаётся шум. Резко оборачиваюсь, убрав руки за спину. Софи.
На жене тёмно-синий дорожный плащ и шляпка с голубой лентой. Лицо бледное, уголки губ опущены вниз. Быстрый взгляд на меня, и снова вниз, себе под ноги.
Зверь оживляется. Ну, слава Богу, а то я уж решил, что ты задевался куда-то, дружище.
Нет ничего страшнее, чем потерять зверя — почему-то проносится в голове.
Дракон без своей второй ипостаси всё равно, что инвалид. Полуживой урод, вызывающий лишь гадливую жалость. Всеми презираемый ходячий труп. Неудачник. Ничтожество. Слабак.
Хуже, чем человек. Много хуже. Люди всего лишь люди. Они на многое не способны, но от них этого «многого» и не ждут. С них спрос меньше.
Другое дело — дракон. Рождённый парить, править, подчинять. Избранный. Вот кому не прощают слабости. Теряя зверя, ты теряешь всё.
К счастью, подобное случается крайне редко. Но внутренний безотчётный страх перед ужасным сидит в каждом из нас. Все мы чего-то боимся. Вот только мне-то уж точно подобное не грозит. Почему, вообще, я об этом думаю сейчас? Это просто нервы.
В последнее время присутствие Софи заставляет нервничать чаще. Это плохо.
С отъездом Софи подобное прекратится. Это хорошо.
Весь внешний облик жены ничем не выдаёт того, что она расстроена, обижена или злится. Смотрит вниз на ступеньки, приподнимает юбки. В несколько широких шагов оказываюсь рядом, протягиваю ей ладонь, чтобы помочь спуститься. Скользко.
Сквозь кожаную перчатку чувствую её прохладные пальчики.
— Благодарю, — произносит тихо, когда мы останавливаемся у подножки экипажа.
Отпускаю её руку. Софи сцепливает пальцы перед собой. Не смотрит мне в глаза. Стоит, опустив голову. Делает вид, что ей интересно рассматривать мыски своих начищенных кожаных туфелек.
Под чёткими командами Кордона лакеи грузят последний багаж.
Рассматриваю Софи напоследок. Пушистые чёрные ресницы, изящный излом бровей, аккуратный маленький нос, припухшие губы с крохотной ранкой на нижней, словно она их кусала. Почему?
Хмурюсь.
— Как ты себя чувствуешь? — подхожу к ней ближе, вплотную.
Равнодушно пожимает плечами:
— Нормально.
— Ничего не болит? — кладу ладонь в перчатке на её живот.
Софи резко вскидывает голову. Испытующе на меня смотрит. На мгновение мне даже кажется, что в её глазах мелькает злорадное торжество, смешанное с обидой. Но уже в следующую секунду она моргает и произносит спокойно:
— Всё хорошо, Роланд. С нашим ребёнком всё будет хорошо. Я смогу о нём позаботиться, обещаю.
Отводит глаза, смотрит в сторону. Зверь внутри недовольно рычит. Что-то в этой фразе будто бы не то. Что? Морщусь и опять говорю себе, что это нервы.
— Разумеется, — нахожу её руку, отодвигаю край плаща, обнажая её запястье с меткой истинной.
Софи смотрит на меня недоумённо и испуганно. Не разрывая зрительного контакта, подношу её руку ко рту. Касаюсь губами её метки, очерчиваю кончиком языка самый её центр. Софи краснеет, молча наблюдает за мной.
Отрываюсь от её запястья, но руку не выпускаю.
— Разумеется, ты будешь хорошо заботиться о МОЁМ ребёнке, дорогая. Уж я за этим прослежу, будь уверена. То, что ты будешь далеко, вовсе не значит, что — сама по себе и без присмотра. Даже у стен есть уши. В Драгонхилле уж точно. Ты ведь не дура, должна это понимать.
Софи с шумом втягивает воздух. Не нравится? Потерпишь. Я ведь должен предупредить тебя, чтобы без глупостей.
— Целитель Сайрон навестит тебя через месяц, — продолжаю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и ровно. — Я рассчитываю, что он останется удовлетворён твоим состоянием. Кухарка получила указания насчёт рациона. Вся прислуга знает о твоём положении. Всё, что требуется от тебя — хорошо питаться и гулять на свежем воздухе. Всего-то. Будь добра, делай это, чтобы не давать мне повода быть тобой недовольным. Ты меня поняла?
Молчит. Задумалась о чём-то, смотрит в сторону пустым взглядом. Поднимаю её подбородок, заставляя смотреть на меня.
— Софи? — повторяю требовательно.
— Да.
— Хорошо, — отпускаю её, делаю шаг назад.
Оглядываюсь. Похоже, всё готово. Возвращаюсь к экипажу, не глядя на жену, нажимаю на ручку, сам открываю дверцу.
— По плану у вас обед на постоялом дворе, и уже к вечеру вы будете в замке. Как только доберётесь, меня известят. Лёгкого пути.
Софи прячет глаза, смотрит в сторону. Протягиваю руку ладонью вверх, чтобы помочь ей забраться в карету.
Жена послушно вкладывает прохладные пальчики с аккуратными розовыми ноготками в мою руку, затянутую чёрной кожей, затем вдруг поворачивается ко мне и поднимает лицо.
Проклятье. Медовые глаза Софи полны слёз. В них нет больше золотистых искорок. Они потухли. Её нижняя губа дрожит. Софи открывает рот, закрывает его. Сглатывает.
— В чём дело? — напряжённо всматриваюсь в её лицо, а зверь внутри рвёт и мечет, требуя отменить всё к проклятой срани.
Передумать! Остановить это всё! Вернуть, как было!
— Я приеду, когда родится сын, — проговариваю тихо не столько для неё, сколько для себя и дракона. Убеждаю нас с ним, что повода для паники — нет. Голос почему-то хриплый, а в горле ком.
Уголок рта Софи нервно дёргается. Ни разу не видел у неё этой горькой усмешки. Её ресницы с блестящими капельками слёз приходят в движение.
— Прощай, Роланд, — шепчет тихо и забирается в экипаж.
— До встречи, Софи.
С громким стуком захлопываю дверцу. Отхожу на пару шагов. Киваю вознице.
Провожаю взглядом оба экипажа, пока они не скрываются за поворотом.
Мерзкое липкое чувство тревоги и неотвратимости надвигающейся беды не только не исчезает. Оно растёт.
В Бездну! Надо срочно отвлечься.
Благо, в Верховном тайном совете сегодня много дел. Проект налоговой реформы, поправки в неё от министерств, доклад монетного двора и кое-что ещё.
Это кое-что и помогает переключиться. Сидя в экипаже по пути в Императорский дворец, пролистываю последние отчёты лорда Корфаса, начальника полиции, по делу, которое находится у меня на личном контроле.
Витиеватые буквы скачут перед глазами. Сухой канцелярский язык навевает тоску, но я заставляю себя вникать в документы.
Столицу наводнили запрещённые артефакты. Похищения людей, выкачка магических резервов, ментальное внушение — самый безобидный список последствий.
У тех немногих, кого удалось поймать на горячем, начисто стёрта память о моменте покупки запрещёнки. Который месяц — никаких зацепок. Растёт раздражение от того, что какой-то ушлый ловкач водит за нос весь тайный совет и полицию. Это бесит и злит.
Заседания Верховного тайного совета идут одно за другим. Просторный зал с высоким сводчатым потолком и стрельчатыми окнами, сквозь которые проникает тусклый свет пасмурного дня.
Длинный прямоугольный стол из тёмного дерева, во главе которого располагается моё кресло. Справа и слева от меня по шесть драконов-советников. Кто-то чуть старше, у кого-то голова сплошь седая. Возраст не важен. Все они равны между собой, лишь я ровнее в силу статуса председателя.
Отчёты, приказы, проекты.
Запах нагретого воска, свежих чернил, шероховатость сыпучего песка, росчерки пера на утверждённых документах.
Визит престарелого Императора. Итоговый отчёт перед ним. Его подписи.
Глубоко за полдень иду по коридору в свой рабочий кабинет. Встречающиеся по пути клерки в серых сюртуках склоняют головы и жмутся к стенам.
Софи, вероятно, уже пообедала и продолжает путь в Драгонхилл. Тянусь к ней мысленно. Незримая магическая связь, будто золотистая нить, проходит сквозь расстояние и пространство, отмеряя его чётко в нужном направлении.
Я знаю, где она. Сколько до неё километров. Взмахов драконьих крыльев. Вплоть до минут в свободном полёте.
Кажется, всё идёт по плану. Судя по расстоянию, половина пути в замок уже позади.
Внутри тревожно покалывает. Золотистая нить чуть вибрирует, передавая мне её чувства. Когда дракон настраивается на свою истинную, он может даже ощущать отголоски её эмоций.
Морщусь, потому что мне вдруг не нравится то, что я чувствую. Софи будто нервничает. Хм, волнуется?
Незнакомая дорога, новые места. Всё непривычно. Это нормально.
Меня окликает лорд Корфас. Оборачиваюсь. Разрываю мысленную связь. Убираю руки за спину. Выслушиваю начальника полиции.
Несколько минут мы беседуем с глазу на глаз. Лорд Корфас, мужчина лет сорока с каштановыми волосами до плеч и тонкими ниточками тёмных усов, хочет обсудить с глазу на глаз несколько щекотливых моментов по «нашему» — он многозначительно таращит глаза — делу.
Деваться некуда. Обсуждаем вполголоса злополучные артефакты. Неспешно движемся по коридору в сторону моего рабочего кабинета.
Оставшись, наконец, один, закрываю за собой тяжёлую деревянную дверь. Щелчком пальцев активирую магические светильники на потолке и рабочем столе. Опускаюсь в гладкое кожаное кресло.
Перебираю несколько листов пергамента, которые мне только что всучил лорд Корфас.
По-хорошему, можно ехать домой. Представляю пустые коридоры, ужин, накрытый на одного, пустующий стул Софи на другом конце стола и — не хочется.
Ещё меньше хочется ехать к Амаре. Возможно, остался осадок от её недавней выходки. Самая моя длительная связь — с ней. Неужели, и она наскучила? Всё приедается, рано или поздно. Кажется, так вышло и на этот раз.
Откидываюсь в кресле, подношу к глазам листы пергамента со свежим протоколом задержания по делу о запрещённых артефактах.
Вчитываюсь. Тру переносицу, и вдруг впервые чувствую это. Поначалу даже не понимаю, что за хрень.
По телу будто магический разряд проходит. Неприятный. Болезненный.