– Не смог, – повторяю задумчиво. – Мне посочувствовать? Ты вышвырнул меня, как падшую женщину. Оставил без средств к существованию. Ладно, я ничего от тебя не хочу. Сама смогу обеспечить своего сына.
– Доступ к картам был закрыт по просьбе моей матери. Я никогда бы не оставил тебя в таком сложном положении.
– А еще она хотела купить у меня Артура! – почти кричу.
Прихожу в ярость. Все благие намерения поговорить спокойно летят в тартарары. Понимаю, что мне нельзя психовать, это опасно для малышки, но все обиды разом вспыхивают внутри.
– Вы с матерью одного поля ягоды! Умеете только угрожать и требовать. Запугивать. Я бы не выстояла без друзей. Только они мне помогли… И я никуда отсюда не уеду. Если ты вдруг рассчитываешь, что я поверю твоим словам и вернусь – так не будет.
– Я понимаю, – глухо отвечает Оболенский. Тебе не нужно мне верить, Ромина. Я понимаю, насколько для тебя это сложно. По крайней мере, пока. Я докажу. На деле, – берет меня за руку, тянет на себя.
– Докажешь?! Что? – пытаюсь вырвать руку. Когда он успел обнять меня? И почему мне так хорошо в его объятиях? Страхи и обиды отступают. Нет, я не должна быть слабой. Это все гормоны.
– Понимаю, ты ненавидишь меня. Я это заслужил. Но у нас общие дети, – смотрит на мой живот.
Это последняя капля. Я словно повисаю над бездной. Из глаз брызжут слезы.
– Мне нельзя нервничать. Зачем ты приехал, – всхлипываю.
– Если прикажешь уехать, я это сделаю, – говорит Оболенский хрипло.
– С каких пор ты слушаешься приказов? – спрашиваю охрипшим голосом.
– С тех пор как понял, что не могу без тебя дышать. Я хочу быть рядом, но если решишь иначе, поселюсь в соседнем городе. Буду приезжать к сыну. Наблюдать за вашей жизнью со стороны. Кто у нас будет, Ромина?
– Что?
– Мальчик или девочка? – снова смотрит на мой живот.
– Я хочу девочку…
– Я тоже.
Снова вскидываюсь.
– Так уверен в том, что она твоя? Как же подозрения? Я ведь в твоих глазах…
– Прости меня, – перебивает резко. – Я так сильно в тебя влюбился, что голову потерял от ревности. Не имел права так вести себя, – меня пронзает взгляд голубых глаз.
Никогда не умела противостоять этому мужчине.
– Буду молить о прощении, сколько потребуется. Годами. Ты ведь моя, Ромина. Я не могу тебя отпустить. Ты ведь и сама это знаешь. Да, моя девочка?
– Я устала, – мне необходима передышка от этих кружащих голову признаний. Не готова прощать. Не ожидала таких слов. Но их недостаточно. Нужны поступки.
– Пойдем в кафе. У тебя руки холодные. Нужен горячий чай. Ты голодна?
Сидим около двух часов за столиком возле окна, любуемся пейзажем. Оболенский заказал так много всего, что глаза разбегаются. Непривычно. Я все это время экономила, он же снова демонстрирует роскошь. Мне это не нравится. Хочется домой, в свою комнату. Еще раз все обдумать. Новые вопросы мелькают в голове, но я не готова пока задавать их.
На следующий день мы встречаемся снова. Алекс приезжает к дому Ольги и Виктора, с огромным букетом роз. Подруга поджимает губы, глубоко вздыхает, но никак не комментирует происходящее. Рядом со мной Мария, на ее руках Артур, она испуганно охает, увидев бывшего хозяина.
– Не переживай. Он ничего не скажет тебе, – успокаиваю ее.
– Я лучше в дом пойду.
– Хорошо, давай мне Артура. Оболенский, наверное, захочет пообщаться с сыном. – Привет, Алекс, – здороваюсь вежливо.
– Привет. Спасибо.
– За что? – удивляюсь.
– Я очень хочу побыть с Артуром.
– Я так и поняла. Спасибо за цветы.
Оболенский открывает багажник. Тот оказывается заполненным доверху подарками, детскими игрушками.
Поджимаю губы. Он ведь понимает, что слишком торопится? Я не готова снова броситься в омут с головой! Простить бездумно, как в прошлый раз. Не могу. Слишком боюсь новой боли. Сколько еще ее припасено для меня у этого мужчины? Он раз за разом разбивает мне сердце.
Оболенский выгружает подарки, смущенная Мария выходит, чтобы забрать их в дом. Алекс никак не комментирует присутствие девушки. Ведет себя так, словно она старая знакомая. Даже подшучивает над ней.
Оставляю цветы на веранде, мы отправляемся на прогулку с ребенком.
Алекс и правда соскучился по нему. В машине установлено детское кресло. Когда приезжаем в парк, то не отрывается от малыша. Все время держит на руках. У меня ком в горле.
– Ты же понимаешь, что я никуда с тобой не поеду? Я больше не позволю обращаться со мной как с неодушевленным предметом.
– Я никогда к тебе так не обращался, – улыбается сыну.
– Не позволю тебе управлять моей жизнью!
– Даже и не думал о подобном. Успокойся.
– Мне очень хорошо здесь. Спокойно, удобно, меня все устраивает, я ничего не хочу менять.
– Хорошо, значит и мне здесь понравится.
Он не слышит меня, или не хочет слышать? Как всегда, самоуверенный во всем, до невозможности…
Тем не менее, я до сих пор по уши влюблена в этого мужчину.
Глава 40
Месяц спустя.
– Ты знаешь, дорогая, я всегда была на твоей стороне, но сейчас даже мне кажется, что ты слишком затянула с примирением. Сколько еще будете женихаться? Пока не родишь? – говорит Оля за завтраком, когда краем глаза замечает прилетевшее на телефон сообщение Оболенского.
Ремонт закончен. Жду тебя в гости.
– Совершенно не ждала от тебя таких слов! – притворяюсь возмущенной.
– Да? Интересно, а чего ты ждала?! – всплеснув руками, интересуются Оля. – Твой муж живет в нашем городе уже месяц. Закончил ремонт в своей квартире, приглашает тебя на просмотр. Видитесь почти каждый день. Встречаетесь, гуляете вместе. Он заботится о тебе, покупает вещи для сына, малышки, водит тебя по ресторанам. Я не понимаю, для чего тянуть дольше. Думала, ждете конца ремонта.
– Нет… дело вообще не в ремонте, – облизываю пересохшие от волнения губы. – Разве не понимаешь, как мне страшно?
– Понимаю, дорогая, но нельзя все время жить в подвешенном состоянии, – мягко говорит Оля. – Нужно решиться на что-то. В твоем случае, выбор очевиден. Ты не сможешь без своего Оболенского. Невозможно не заметить, как сияешь, когда он приезжает. Ждешь его, смотришь в окно. Думаешь, я не замечаю? Невозможно не обратить на это внимание. Вы же как влюбленные подростки.
– Тем не менее, мне очень страшно.
– Скорее всего, это чувство будет с тобой еще долго. Ведь Алекс очень сильно обидел тебя. Но, в конце концов, надо снова пробовать, Ромина. Дать шанс. Прежде всего не ему, а самой себе. Шанс быть счастливой.
Слова подруги придают мне смелости. Алекс забирает меня как обычно, сначала едем в ресторан, пообедать. Он очень следит за моим питанием, чтобы все было сбалансированно. Читает книгу о беременности. Привыкать к новому Оболенскому непросто. Каждый раз поражаюсь! Поверить не могу, что он уже целый месяц провел в этом городе. Когда интересуюсь, как же он оставил свой бизнес, сообщает, что Эмиль со всем справляется, поэтому личное присутствие не требуется. Отдал все нужные полномочия помощнику.
– Разве тебе не тоскливо здесь? Нет друзей. Нет подчиненных, – не устаю допрашивать Оболенского. Все время ожидаю подвоха. Он это понимает, не торопит меня, не подталкивает ни к чему, объясняет терпеливо.
– Мне нужна только ты, Ромина. И мои дети. Наши дети. Больше ничего не интересует.
– Все же, сколько это может продлиться?
– Сколько ты готова терпеть меня?
– Это не ответ!
– Другого у меня нет для тебя.
Последние дни все чаще задумываюсь о будущем. Раньше оно тревожило меня, было страшно загадывать наперед.
Можно ли поверить тому, кто причинил тебе много боли?
Мы все время разговариваем. Нашли хорошего семейного психолога, ходим к ней вместе. Открываем старые раны. Обсуждаем их. Проговариваем.
Про Анису, это жестокую ошибку. Про Инессу. Оболенский клянется, что с этой женщиной у него ничего не было, кроме игры напоказ. Чтобы проверить меня. Сделать больно. Заставить проявить чувства. Хотя признает, что эта мадам перехватила инициативу и слегка перестаралась. Этого следовало ожидать. Кто пройдет мимо красивого и богатого мужчины? Хищниц вокруг полно.
– Я отдаю себе отчет, что вел себя, как последний подонок, – открыто заявляет Оболенский.
– Ты был самим собой, всего лишь.
– Я бесконечно виноват перед тобой. Бросил без поддержки. Позволил своей матери интриговать, вмешиваться в наши отношения. никогда себе не прощу.
– Не вини ее. Если бы между нами было доверие, никто бы не смог разлучить нас.
– Ты удивительная, знаешь? Просто удивительная.
Не только у меня есть потаенные страхи родом из юности. Раны, которые зарубцевались, но не прошли. У Алекса, оказывается, есть и свои травмы. Я должна была догадаться, что с такой матерью как Варвара Степановна, это неизбежно.
Мы говорим о наших родителях на сеансах с психоаналитиком. Обсуждаем их и во время прогулок. Мне мама стала звонить очень часто. Старается наладить отношения. Потому что узнала, я снова общаюсь с мужем. Это больно. Когда я приняла решение уйти от мужа, мама сказала мне, что я предала свою семью. Что она не может встать на мою сторону.
Алекс тоже максимально отдалился от Варвары Степановны. Оказывается, даже денег ее лишил. Пытаюсь уговорить его немного смягчиться. Не испытываю жажды мести, скорее сочувствие к этой больной игроманией женщине. Сейчас Варвара Степановна на лечении. Хочет примирения с сыном и готова ради этого на все. Это сложно, ведь я не хочу больше никогда видеть эту женщину. Пусть Алекс общается с ней, но без меня.
Незаметно наши ежедневные прогулки с Оболенским стали очень важным ритуалом для меня. Это самое любимое – ходить по зеленым тропинкам парка, или по набережной. Дышать свежим воздухом, говорить на отвлеченные темы. Порой я с замиранием сердца отмечаю, что хочу, чтобы это не заканчивалось. Впервые становится так легко на душе, с того дня, когда я оказалась в этом городе.