— Миша… — как бы мне хотелось, чтобы голос мой звучал уверенно сейчас, но моё волнение, несмотря на все мои старания, отражаются в каждом звуке.
— А?
— Миша… — наконец-то снова произношу, пытаясь сохранить спокойствие.
На том конце провода повисает молчание, словно каждый из нас ждёт, что дальше. Оно кажется мне сейчас бесконечным, словно между нами возникла целая пропасть.
— Ну? Что с тобой? Говори!
— Ты где сейчас? На работе? Уже доехал?
— Да, я на работе. А где ещё, по-твоему, я могу быть? — в его тоне слышится обида и злость, которые были во время нашего последнего разговора.
— А, да. Времени счёт потеряла. Я скоро приеду к тебе.
— Ты же говорила, что не собираешься сегодня приезжать… — удивлён.
— Передумала.
— Хрен вас, женщин, поймёшь! Десять пятниц на неделе, — выговаривает раздражённо.
— Вас, это кого? А кого ты ещё хочешь понять? — не удержавшись, выдаю, стараясь скрыть своё возмущение.
— В смысле…
— Ну ты сказал про женщин во множественном числе, — уточняю.
— Альбина, прекрати! Ляпнул, не подумав. Ты никогда не была дотошной до моих слов, с чего вдруг сейчас стала? А ты, кстати, так и не ответила, что с твоим голосом? Что-то случилось после того, как я уехал?
— Я скоро буду, — больше не хочу разговаривать и кладу трубку.
Понимая, что мне невозможно сейчас ехать за рулём само́й, вызываю такси.
Ожидание занимает около двадцати минут, я хожу по квартире из угла в угол, думая, о том, что надо найти хоть какой-то пакет и убрать эту вещь туда.
В конце концов, не в руках же мне её вести ему в офис?
От представления, что здесь могло происходить, кажется, сейчас вывернет наизнанку.
Трясу головой и гоню из головы навязчивые мысли о двойной жизни моего идеального мужа.
Нет, никак не могу поверить, что Михаил — обманщик.
Как же можно так уметь врать, чтобы я ни разу за всё это время даже не усомнилась в нём и его верности?
Я же не слепая и не глухая. Должны же были быть хоть какие-то предпосылки.
Он никогда не задерживался вечерами на работе до поздней ночи, он даже никогда там не оставался ночевать, несмотря на то, что в отдельном кабинете у него оборудована комната для отдыха. А она, между прочим с душевой кабиной.
Я входила и в кабинет, и в комнату для отдыха без предупреждения. И не было даже мысли, что у него есть другая женщина.
Хоть я и не принюхивалась, но ни запаха чужих духов, ни волос на пиджаках, ни губной помады на рубашках тоже не было.
Его телефон без пароля, доступен мне в любое время…
Но, если он изменяет мне, как я могла этого не заметить?
Или он великий конспиратор?
Глава 4
Практически не доехав до компании, поворачиваю домой. Теперь жалею, что набрала ему на эмоциях и сказала о приезде.
Нет, не так нужно действовать. Сначала квартира для дочери, потом трусы и признания.
Благо есть знакомый нотариус, который решает наши рабочие вопросы в части заверения сделок. Получилось договориться с ним о завтрашнем оформлении договора дарения квартиры от отца дочери.
Пишу Михаилу смс, что, сильно разболелась голова и передумала ехать в офис.
— Нормально всё? — заходит домой ближе к вечеру.
— Да. Чувствую себя плохо после бессонной ночи, — кивает. — Ты успокоился по поводу квартиры?
— Почти… — но вижу, разговаривать на эту тему не хочет.
— Отлично. Завтра сделка. Ключи Ладе отдала, — вру, — они на днях въезжают.
— Какая сделка? — напрягается, прекращает раздеваться.
— Ты говорил, что оформишь дарением на Ладу квартиру⁈ — глаза круглыми делаю, будто удивлена. — Ты же не обманул, правда? Или передумал?
— А, это, — кивает, — не нужна мне больше эта квартира, пусть забирает. Надоели вы мне с ней.
На меня больше не злится, остыл… Расслабился, будучи уверенным в себе.
— Больше?
— Ну что за идиотизм до слов докапываться у тебя появилась? — снова начинает нервничать, но мне пока это не выгодно, не буду нарываться на скандал. — Ты раньше не была такой, Альбина. Прекращай, тебе не идёт быть занудой!
— Главное сделай, что обещал. В полдень у Степаненко. Документы, которые нужно для сделки, я сложила в папку.
— Быстро ты, — хныкает.
— Кую железо… А то вдруг передумаешь.
— Ну, я же сказал. А раз сказал, значит сделаю. Альбин, слушай, попей что-нибудь. У тебя, видимо, гормональные изменения начинаются, — намекает мне на мой возраст. — Нервная ты стала, споришь со мной, конфликтуешь… Я этого не люблю.
Ничего не отвечаю, ухожу спать. Только сна опять нет. Я беспокоюсь сейчас лишь об одном: чтобы всё гладко прошло в вопросе оформления документов.
Лада подъехала к назначенному времени, с отцом при встрече они не обмолвились ни словом. Словно рядом стояли чужие люди.
Он смотрел на неё свысока, показывая, что не изменил свою позицию. А она вообще на него не смотрела, словно не существовало его для неё.
— Мы с дочерью ещё кофе выпьем, — даю себе возможность не сразу с ним в офис ехать. — Буду через час, — кивает.
С Ладой стараюсь держаться ровно и не рассказывать о том, что с нами произошло. Удаётся сохранить лицо, и это радует.
Проходит час, выпито кофе, прощаюсь с дочкой, и теперь пора в офис для разговора о чужом нижнем белье.
Оно, кстати, так и провалялось у меня в сумке всю ночь. Выброшу потом и сумку, не хочу её больше носить.
Пока еду в офис, вспоминаю прошлое…
Мы в разное время друг для друга всегда старались быть поддержкой. Сначала он для меня, потом я для него.
В бизнесе ведь тоже случаются провалы, не всегда всё гладко.
Мы познакомились в сложный период моей жизни, когда мама тяжело заболела и я осталась один на один с этой бедой.
Деньги буквально утекали сквозь пальцы, когда я пыталась обеспечить ей должный уход. В те дни мне казалось, что просвета не будет, жизнь остановилась, но появился Михаил и стал моим спасением и убежищем от всех бед.
Он клялся в любви, обещал, что теперь я не буду ни в чём нуждаться, и в этом не обманул.
Бравый молодой военный взял на себя ответственность не только за меня, но и за мою больную мать.
Как в той самой доброй сказке стал моим принцем, решив махом все проблемы: оплатив маме лечение, которое облегчило её состояние, устроив меня на работу через своих знакомых и позволив поверить в то, что жизнь состоит не только из одних трудностей и преодолений.
Она состоит также из любви и возможности жить, не страшась завтрашнего дня.
Думаю о его внешности сейчас. Михаил — красавец… Мне так льстило, что вокруг было столько женщин, а он мне верен и на внимание чужое женское не реагирует!
Всегда обручальное кольцо на безымянном пальце как оберег от чужого назойливого внимания.
Сладость и гордость для любой жены, неправда ли?
Внушительный рост, по-прежнему широкие плечи, уверенная осанка бывшего военного, тёмные волосы, едва заметная седина, появившаяся в висках, строгий и элегантный деловой костюм — так выглядит сейчас мой муж.
Только внешность — это ведь ещё не всё.
Со временем, когда стал проявляться его характер, убедилась в этом.
Любая бочка мёда не бывает без ложки дёгтя. Вот и у нас такая имелась.
Когда уже появилась Лада, я поняла, что мой муж оказался маниакально требовательным по отношению к себе и окружающим.
Жена, красавица и умница, дочь отличница, зять успешный и перспективный.
Полный набор идеальной семьи, где никто не имеет права на ошибку и подчиняется беспрекословно требованиям главы нашего дома.
Мы с дочерью соглашались на это. Я из чувства благодарности, как понимаю сейчас, а дочь из-за уважения к отцу.
Он был непререкаемым авторитетом, но, надо сказать, что и жили мы очень хорошо, если говорить о финансовой стороне вопроса.
Понимая, что мы с Ладой принимаем его характер, со временем Михаил перестал уже стесняться показывать его. Жена, пусть и с небольшим конфликтом, но сгладит острый угол, дочка промолчит.
Он всё чаще хамил в своём окружении и проявлял открытый эгоизм, а я смотрела на него и не понимала: что случилось с тем человеком, которого я любила?
Возможно, успешный и быстрый взлёт в бизнесе так повлиял на него. Кто же теперь ответит?
Да и какая, собственно, разница. Надоел этот вечный самоанализ, впрочем, как и анализ его поступков.
Сейчас, добираясь до офиса, представляя его в объятиях другой женщины, дыхание перехватывает от понимания, что это может быть правдой.
Никогда не представляла, а теперь представила. От этого по телу пробегает холодок, кожа покрывается мурашками.
Чувство злости и разочарования обжигает изнутри, но я стараюсь держать себя в руках.
Добравшись наконец-то до нашего офиса, я едва замечаю всё, что происходит вокруг меня.
Поднимаясь ногами, а не на лифте на нужный мне этаж, прохожу мимо коллег, не реагируя на их приветствия. Они словно растворяются в воздухе под каким-то очень сильным гулом.
Вижу только, как они открывают рты, что-то говорят мне, кивают в знак приветствия, но всё это кажется мне далёким эхом.
Автоматом, не задумываясь, киваю им в ответ и чувствую, как сердце начинает биться всё быстрее и быстрее, когда приближаюсь к кабинету своего мужа.
И вот он, тот самый тревожный набат, который не отпускал позапрошлой ночью, лупит внутри, заставляя принять тот факт, что моя жизнь скоро изменится навсегда.
На мысль «боюсь» времени не оставляю, на мысль «как буду жить дальше» тоже.
Минуя пустой кабинет, где сейчас нет секретарши, быстро иду дальше, не останавливаясь перед дверью Михаила.
Без стука захожу к нему.
Я уверена, в том, что делаю и вариант открыть перед ним все карты разом считаю правильным решением. В конце концов, я прожила с ним тридцать лет и знаю его. Не до конца, как выясняется, но знаю.
Решила ночью, когда не спала: если ошибусь, пожурю себя и скажу: «дура ты, дура, Альбина! Зря накрутила себя».