Я стою на улице и чувствую, как начинается дождь. Крупные капли стекают по моему лицу, а я не способен шевелиться, скоро и дышать разучусь.
Внезапно дверь открывается и почти падаю на колени, готовый молить о прощении, но это не она…
– Слава, ступай домой. Потом поговорите. Не сегодня.
– Вы думаете… думаете еще что-то возможно?
Горькая усмешка скатывается по горлу и оседает там, глубоко пуская яд, и отравляет.
– Все образуется.
Как бы я хотел верить… Как бы я хотел верить в слова тещи.
– Я люблю ее… Это правда. Самая… важная…
Не могу договорить, разворачиваюсь и ухожу. Сажусь в машину и взглянув на окна, безуспешно пытаясь найти ее, уезжаю.
В квартире все осталось как было неделю назад.
Я так соскучился по Нине, что у меня по ночам зуд просыпается. Мне нужна моя жена. В буднях в жизни в постели и за завтраком или ужином. Она мне нужна в каждой минуте, проводимой без нее.
Голова пухнет от мыслей, которые я прокручиваю раз за разом. Они все о разном и одном, и том же.
Одно тут постоянно – сожаление.
Если бы я только мог вернуть все… Отмотать проклятые десять лет… Если бы я только мог все исправить, я бы сделал это и отдал все что имею. Но мои идиотские поступки словно кто-то в рамку повесил. Остается только смотреть на них как в чертовом Лувре.
Поступки идиота, решения человека, который струсил… Я трус. Я предатель…
Падаю на постель, которая постепенно теряет запах Нины, я зарываюсь в подушку.
Должно быть, я уснул, потому что меня спросонья будит настойчивая идея.
Вскочив, я тру лицо ладонями и, выйдя в гостиную, открываю ноутбук. Копирую ссылку с телефона установив сопряжение девайсов и по новой изучаю информацию.
Мне просто нужно покончить с этим и вернуть свою семью. Мне нужно все исправить.
Оставив открытой вкладку, я смотрю остальные дома в таком диапазоне и понимаю, что можно доплатить сотню или две, но получить больше.
Поэтому я останавливаюсь на все еще небольшом двухкомнатном доме в том же городе и звоню, перед этим проверив банковский счет.
Разумеется, у меня есть сбережения. Все-таки бизнес пошел в гору и сейчас держится на стабильно хорошем уровне. И как бы там ни было, моя вина есть и перед девушкой. Если раньше все казалось подставой, я вел себя как мудак, загнанный в угол. Это состояние не понравится никому. То сейчас с этой правдой, которая произошла, я не могу продолжать в том же духе.
– Алло? – мне отвечает мужской, старческий голос.
– Здравствуйте, я по поводу объявления о продаже дома. Оно актуально?
– Да, конечно.
– Можно устроить просмотр? И заодно проверить документы?
– Возможно и это сделать. Только заранее позвоните. А если понравится, то я уступлю, не переживайте.
– Хорошо. Можно ли устроить показ в воскресенье?
– А как же, я уж не работаю.
– Отлично. Я вам перезвоню.
Отправляю смс Варваре, что в воскресенье мы поедем смотреть дом.
«Хорошо. И большое тебе спасибо».
Я не отвечаю.
Даже со всеми известными вводными, это все еще так странно. Этот ребенок, эта женщина.
Ощутив голод, я пошел на кухню и сделал себе бутерброд с чаем, но позвонила мама.
– Черт!
Что ей говорить не представляю, ее удар хватит. И тут задумался, скажет ли Нина своим? Или же сказала?
Почти застонав от ужаса, накатившего на меня, я все же поднял трубку.
– Привет, мам.
– Слава. Здравствуй. В чем дело?
– В каком смысле? Что случилось?
– Позвонила Ниночка, говорит, что вы не приедете к нам. И голос такой… Не нравится мне ее голос, случилось чего? Ты дома? Может, проверить ее стоит?
– Мам… Слушай, мы с Ниной поругались. Она сейчас у родителей с Машей.
– Ох… Ну и что ты натворил?
– Почему… – убираю возмущенный голос, потому что на этот раз дело серьезное. Виноват так виноват, и стоит рассказать все маме. – Мам, мне с тобой поговорить надо. Давай я приеду, не знаю… Завтра после работы?
– Не надо ехать ко мне, к жене поезжай да извиняйся, чтобы не натворил. Ну что это такое?
– Ма, дело серьезное. Так просто не получится.
– Ладно, – тут же стихает.
– Только не волнуйся, хорошо?
– Постараюсь.
– Папе передай то же самое. Я все расскажу, как приеду, не надумывайте только ничего.
– Не буду. Только… за вас ведь боюсь, сынок.
Знала бы она, что я в ужасе за нас.
– Я все исправлю… Или хотя бы постараюсь.
На следующий день я работал так усердно, чтобы приглушить гул в своей и без того забитой голове, но это не спасало. К сожалению.
Если до разговора с Ниной, я жил в надежде на ее слова о том, что мы не будем предпринимать решений до результатов, то сейчас я наблюдал, как мы отдаляемся и это не мираж, не самообман и не преувеличение. Это гребаный конец, на который я не согласен.
Дорога к родителям прошла быстро. Мама не очень любит город, и предпочла продать квартиру, чтобы купить загородный дом. Небольшой и удобный. Тут она счастлива, а отец рад дарить ей это счастье.
Сегодня не было громких приветствий. Мама почти плакала, встречая меня. А обняв не выдержала.
– Ну мам, прекрати.
– Прости, я просто… Переживаю. Ну что могло между вами произойти, чтобы… Ой не могу, – машет руками и уходит из гостиной.
Папа молчалив. Только сидит и ждет.
– Как ты отец?
– Нормально я. Как всегда.
Сейчас я испытывал стыд перед родителями. Потому что уверен, первыми словами, сказанными самим себе, будет то, что они воспитывали меня другим.
Проверив телефон и заметив, что Нина ответила простым «Нормально» на мой вопрос как она и дочь, я убрал его в карман обратно.
Мама появилась уже более спокойной. С чаем на подносе.
– Спасибо.
– Кушай. Выглядишь похудевшим.
Я и забыл, когда ел нормально. Это точно последнее, о чем я вообще думал все эти дни.
– Ну? Что там у вас?
– Я… кхм… В общем, у меня ребенок есть.
– И?
– От другой женщины. Я изменил Нине, десять лет назад.
– Ты сказал… Что? – мама сидит в шоке, а отец просто встает и уходит.
– Мам, не спрашивай обстоятельства и правда ли это мой сын. Я все проверил. Эта женщина недавно пришла и попросила помощи. Я помогу им и на этом все. Очевидно, что мы не будем строить какие-то отношения с ребенком.
– Я… пока что не могу воспринимать правильно твои слова. Ребенок? Слава?
– Да, мам. И я о нем не знал.
– Но зачем ты… Ты же…
– Мама, я тебя прошу. Я со всем разберусь. Не дави сейчас на Нину с вопросами и прочим.
– Хорошо, Слава. Хорошо, сынок. Ты только… только береги свою семью.
Я поднял на нее глаза и понял, что в них теплилась надежда, светилась вера, которая во мне почти погасла.
– Я сделаю все что смогу и даже больше. Поговорим потом. Я найду отца, – поднялся на ноги.
– Слава, – она встала вместе со мной и подошла ближе, взяв за руку. – Я знаю тебя, я твоя мать. Но не имею понятия, как все там было, однако я верю, что ты любишь Нину. Покажи и ей это, чтобы она знала.
– Обязательно. Спасибо, мама.
Она обняла меня крепко и, взяв пустые чашки с подносом, ушла, всхлипывая на кухню.
Отец нашелся на улице.
Задумчиво смотрел в сторону небольшого сада, который сейчас был лишенным зелени и своей красоты.
Он молчал, когда я остановился рядом.
Он был разочарован. Я знаю. И мне стало паршиво, что я подвел так много людей своей необдуманностью и причинил так много страданий тем, кого люблю.
– Ты разочарован во мне? – не выдержал и задал вопрос, предпочитая его злость молчанию.
– А ты?
– Да.
– Ты все еще любишь свою жену?
– Всегда любил.
– Я не стану спрашивать тебя о мотивах и причинах. Я просто хочу знать, что ты знаешь, как с этим всем быть.
– Думаю, я знаю.
– Значит, действуй. Сделай все, что в твоих силах. А если почувствуешь предел, выдохни и делай снова.
– Так и планировал поступить.
Отец кивнул и снова замолчал.
– А ребенку и женщине помоги. Ты мой сын. И ты не трус.
Сглотнул ком в своем горле, потому что сейчас стало еще более стыдно перед ним.
– Хочу продолжать гордиться тобой, – хлопнул по плечу и ушел в дом.
А я остался стоять там, выстраивая в своей голове план по возвращении своей жизни. Возвращению моей семьи и доверие тех, кого подвел.
Глава 23
Ночь показалась вечностью. Я ворочался с одного бока на другой. Хотел написать ей. Хотел так много сказать. Но что слова? Просто буквы, сложенные в слоги.
Пальцы замирали каждый раз при воспоминании о том разочаровании, с которым она смотрела на меня.
Разве я могу ждать прощения, когда сам испытываю к себе нечто схожее с отвращением. Хотелось на немного заглушить мир, убавить цвета и яркость. Шум и голоса. Или вообще отключить его.
Я хотел остаться просто в пространстве. Но это не выход. Я не могу ждать, что все свершиться само по себе. Я буду говорить громко, но только тогда, когда она сама будет к этому готова. Будет готова принять все мое сожаление и раскаяние.
Суббота пролетела довольно быстро, однако ночь и та мгла, что затопила нутро, снова мучили ежесекундно. Я смотрел на экран телефон и надеялся, что она напишет больше, чем «Маша хорошо». Это был ответ на вопрос как у них дела, все ли хорошо.
Больше ни слова.
В воскресенье я собрался в поездку к девяти и тут же получил сообщение от Варвары.
«Здравствуй. Ко скольки нам нужно быть на месте?»
«К двум. Скоро буду».
«Я хотела на автобусе ехать».
«Нет. На машине поедем».
Я не хочу спорить или говорить об этом. Так проще и быстрей. Какой к черту автобус.
Усталость и злость на все происходящее снова стали бурлить и пришлось постараться, чтобы затолкать это как можно глубже. Я больше не могу винить остальных, когда сам виноват в тысячу раз сильнее.
«Хорошо», – не спорит и славно.
Ехали в тишине. Мальчишка косился на меня изредка в зеркало задне