В голове стало слишком громко, и самым трезвонящим был тот же вопрос с прошлой ночи «А что, если бы я не позвонила?»
Опустила руки к какой-то кофте, но они задрожали. Потому что это сложно и потому, что я чувствовала вину за свое непризнание. За то, что до сих пор молчу о своей тайне.
Тогда я боялась разрушить все окончательно. Уверена, Слава просто ушел, узнав, что я натворила. Тем более, нас больше ничего не связывало кроме потери. И любовь бы забилась в дальний угол.
Наша притирка была тяжелой. Почти сразу он стал налаживать бизнес, и все усугублялось. Я испугалась… И потому молчала.
– Может, поговорим, Нин?
Быстро справившись с эмоциями, я опустила вещь и подняла глаза на Славу.
– Конечно. Только для начала, я бы хотела сама кое-что сказать.
– Я слушаю, – его поза была расслабленной на первый взгляд, но глаза выдавали напряжение и сжатые, будто тиски челюсти.
– О той ночи…
Глава 26
Втянула воздух, переполняя им свои легкие и судорожно выпустила обратно.
Мне показалось, что я собиралась буквально пару секунд, но судя по тому, как на меня смотрел Слава, прошло гораздо больше.
– Милая? Все в порядке?
– Да… я… кхм, прости. Это все не так просто.
– В чем дело?
– Тогда… В ту самую ночь был день рождения Ани.
– Аня? Которая жена Дениса?
– Да. В общем, она позвонила и позвала в клуб, – чувствую, как кислород начинает заканчиваться в легких, а новая порция никак не проталкивается, потому что кажется, что ребра сдавили грудь.
– Может тебе воды принести?
– Да. Пошли на кухню, тут душно.
Мы проходим туда и размещаемся напротив, за привычным столом, на привычных местах.
Глотки воды кажутся громкими. Я боюсь подавиться, но все же делаю их огромными.
Ставлю стакан и хочу выпалить быстро, но все равно язык еле ворочается во рту, растягивая слова и предложения, будто растягивая муку.
– Я не сказала тебе об этом… Это было глупо и мне не стоило соглашаться… Но я пошла, – глаза намокли, будто тот удар снова пронзил мое тело. – Все было хорошо. Мы туда ходили не раз. Я пошла танцевать и встала с краю. Позади началась потасовка. И когда я обернулась посмотреть, кто-то в запале драки ударил меня в живот…
Закрываю лицо руками и плачу.
– Я виновата во всем… Потеряла нашего малыша, потом позвонила тебе… И…
Поднимаю голову и смотрю на потрясенного мужа. Он сжимает кулак, затем ослабляет и делает это снова, разрывая зрительный контакт. Его лицо похоже на каменное изваяние. Словно скулы и челюсти из гранита высечены. Он зол… А я еще больше зла на себя…
И хочется сказать: «Так мне и надо», но в итоге пострадали так много человек. Так много человек оказались наказаны за мое опрометчивое решение.
Я всхлипываю снова и снова, а он молчит.
Жду будто приговор. И мне страшно. Страшно оттого, что он скажет мне. Каким будет его вердикт. Какие слова он выберет для того, чтобы озвучит свой приговор не в мою пользу.
– Прошу… Скажи что-нибудь, Слава. Хоть что-то…
И когда с моих губ слетает эта просьба, он поднимает свои глаза и смотрит.
– Что сказать, Нина?
– Я не знаю, – почти завываю, испытывая на себе его гнев.
– И я не знаю, Нина, – его голос такой жестокий, и такой грубый. А еще он пропитан болью. – Как ты могла? Как могла не рассказать, что случилось на самом деле?
Его вопрос заставляет меня напрячься и посмотреть с удивлением на мужчину.
– Что?
– Ты не сказала мне… Никто не сказал… Почему, черт возьми? Я твой муж… И я должен был узнать обо всем сразу же…
– Я… я… – заикаюсь не ожидавшая гнева, направленного на эту часть моей тайны.
Я решила, что он злится из-за того, что я совершила ту самую глупость, но не потому, что не сказала.
– Почему?
– Боялась… – шепчу чуть слышно.
– Неужели я такой монстр? Неужели ты решила, что я бы злился?
– Я не думала так… Я просто боялась, что… Все, итак, висело на волоске. Мы давали шанс нашей семье в очередной раз и… Казалось, на этот раз все получится. Все уже получалось, а потом…
– Я любил тебя, Нина. Несмотря на эти шансы и прочее… Ты была моей семье в любое время.
– Прости, Слава…
– Нужно было начинать с доверия. Не только тебе, но и нам обоим.
Он отворачивается и молчит некоторое время.
– Поэтому ты перестала общаться с Аней?
– Да. Я… попросила родителей и ее молчать о случившемся. Я закрылась почти от всех, вспомни… Погрязла в своей вине и попытках все исправить.
Он громко выдыхает, снова злясь.
– Ты должна была сказать мне… Ты не обязана была винить себя за случившееся. Мы должны были проходить это вдвоем, черт возьми…
И я снова рыдаю, потому что так ошиблась в нем. Так ошиблась в мужчине, которого так любила.
– Разве ты не понимаешь?
– Чего?
– Если бы я не пошла в клуб, все было бы иначе…
– Ты о чем?
– Я не потеряла ребенка, не позвонила тебе, а ты бы не…
Он вскакивает на ноги и опускает ладонь на стол, громко хлопая ею.
– Хватит… Нина, ты не можешь винить себя во всем, что творят люди. И особенно в том, что сделал я. Господи, ты хоть понимаешь, что говоришь? Это сделал я. Я принял ту проклятую таблетку. Ты здесь ни при чем.
Он почти кричал. И правда его слов, оседала на моем сердце. Однако… вина так долго жила внутри, что так просто ее оттуда не выгонишь.
– Прости меня…
Он оказался передо мной и крепко схватил за плечи, поставив на ноги, прежде чем обнять и прижать к себе.
– Это ты прости, что меня не было рядом, родная.
Мы обнимали друг друга, отдавая боль и сожаление. Но истина была в том, что это отчаянно мало, чтобы исправить все, что мы оба натворили.
Поэтому сумев совладать с чувствами отпустили друг друга и снова оказались на расстоянии шага.
– Я так хочу, чтобы все было прежним, Нина, – его теплые пальцы стерли слезу на моей щеке. – Но я пока что не уверен в том, что мне нужно для этого сделать. Клянусь, я готов на все.
– Знаю… – отвечаю, стараясь звучать спокойно. – Но пока что… я не знаю, как сосуществовать в этой новой вселенной.
– Я и сам… Сам не знаю, Нина.
Слава отходит к столешнице кухонного гарнитура и складывает руки на груди глубоко задумавшись.
– Как там наша девочка?
– Маша в порядке. Зубы беспокоят, а так все хорошо.
– Это хорошо.
Он улыбается.
– Так ты приехала за вещами? – возвращает снова в реальность наших отношений.
– Да… У меня закончилась одежда и нужно было еще кое-что для дочери, поэтому я приехала… сегодня.
– Эм… что ж, тогда я не буду тебе мешать, – он делает шаг в сторону двери, но я его останавливаю вопросом.
– А ты? Куда-то ездил?
Отчего-то я уже догадывалась о том, каков его ответ, но все равно задала.
– Да, я смотрел дом.
– Дом? – неожиданно.
– Да. Для… – он замолкает, и мое нутро обжигает волна смеси такой чудовищной ревности.
– Я поняла.
Быстро встаю и ухожу в спальню. Закидываю вещи оставшиеся. Собираю детские для дочери и немедля ухожу.
Глава 27
Я так быстро бежала и все это делала, что сев в машину отца испытала легкое удушье. Горло пересохло, а слюны смочить его все не было. Мне нужно было успокоиться, но боль в груди не давала этого сделать.
Рациональные мысли быстро задвигались бессмыслицей. Такой, как ревность, несправедливость. Глупо. Это так глупо.
Я злилась на себя. Так сильно.
Раскрыв ладонь, в которой оказался номер той самой Варвары, я рассматривала ее номер.
Зачем я взяла этот листок, не имею ни малейшего понятия. Просто схватила его и все, увидев на том же кухонном столе, где положила тогда перед Славой. У меня нет мыслей говорить с ней… Возможно, только где-то глубоко внутри, мелькает что-то схожее с таким понятием, как сомнение.
Придя в себя, я, наконец, завожу двигатель и уезжаю к родителям.
В голове проносится сотня мыслей. От истории мамы и папы до нашей. Нашу жизнь я вообще разбираю по мелочам и сопоставляю какие-то факты. Какие?
По сути, просто мысленный саботаж, не более того.
В пути заезжаю еще в супермаркет. Мама прислала пару мелочей, которые нужно купить. И, как назло, встречаю жену Егора уже на кассе в очереди.
Мы с ней не особо близко общались, как и с женой Макара, они скорее лучшие подруги, поэтому меня туда третьей не звали, а я и не просилась. Сейчас, зная, что они оба были со Славой, я тем более хотела сократить встречи.
– Нинка, привет. А я думаю, ты – не ты. Впервые тебя тут встречаю. Вы ж в другом районе живете со Славиком.
– Сегодня тут. Привет.
Не разделяю с ней желание говорить, и не излучаю его сдержанно ответив.
– Ой, блин… – машет рукой. – Я ж забыла. Слушай, – встает так, чтобы шептать на ухо, – если бы к моему пришла баба и сказала, что он ее того, – толкает локтем, заменяя слово «секс», – то я б ему об голову разбила вазу, или еще что потяжелей.
– Ну я вроде как советы не спрашивала, Свет, – дергаю плечом, чтобы отошла подальше.
Раздражает факт того, что мне приходится это слушать о Славе. Как бы там ни было, между нами, она не имеет права так говорить о нем, наслушавшись кого-то. Он считает ее мужа другом и дарит ее детям подарки на праздники, в то время как она шепчется о нем как подлая дрянь.
– Ну, это понятно, – надеясь, что она закончила, я начинаю выкладывать свой товар из корзинки на ленту продуктовую. – Капец, – но я ошибаюсь о ее намерениях, потому что она продолжает уже громко, – это ж надо, насильник под носом столько лет си…
Вмиг опешив, поворачиваюсь к ней, пригвождая гневным взглядом.
– Заткнись, ненормальная. Ты что мелешь?
– А что я мелю? – даже ухмыляется стерва. – Хочешь сказать, не так было? Мне Егор все рассказал.
– Я хочу сказать, чтобы ты закрыла свой рот и не несла из него свои рвотные массы.
Я так хотела послать ее, да погромче, но сдержалась только потому, что была на людях.