Вернувшись в резидентуру, Кайзвальтер доложил шефу содержание беседы с «Грэлспайсом». Упомянул и о бычке. Резидент, отхохотавшись и утерев слезы, заметил:
— Джордж, я вас поздравляю. Благодаря вашим стараниям сотрудники ЦРУ теперь вместо виски начнут пить парное молоко! Уверен, что ни одна из дружественных нам разведок не может похвастаться наличием собственной коровы в советском колхозе!
Глава тринадцатаяПОРТЯНКИ — СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ
В июне 1958 г. во время очередной явки Попов патетически объявил, что за корову, на которую ему ссудил деньги Кайзвальтер, он в знак благодарности готов отдать «телку» — молодую агентессу-нелегала Таирову, которую ему поручили забросить в Нью-Йорк.
Согласно плану, Таирова должна была проживать в Нью-Йорке по американскому паспорту, принадлежавшему какой-то парикмахерше польского происхождения. Паспорт якобы был ею потерян во время посещения родных в Польше.
Руководство ЦРУ, рискуя поставить под удар свой источник информации — «Грэлспайса» — с большой неохотой предупредило американскую контрразведку, ФБР, о предстоящей засылке в США советской лазутчицы.
…Дальнейшие события подтвердили обоснованность опасений цэрэушников. В искреннем порыве как можно быстрее разоблачить советскую агентессу-нелегала ФБР окружило женщину такой бесцеремонной опекой, что она, почувствовав опасность разоблачения, немедленно воспользовалась запасным путем отхода и вернулась в СССР.
ГРУ тут же отозвало Попова из ГДР в Москву для выяснения причин неудачной заброски Таировой. Не без помощи своего покровителя генерала армии Ивана Серова, успевшего к тому времени с треском вылететь из кресла председателя КГБ и стать во главе Главного разведывательного управления Генштаба ВС СССР, Попов сумел оправдаться, обвинив в неудаче саму Таирову.
Формальных оснований для отстранения изменника от работы не было, но по инициативе начальника Второго главного управления КГБ генерал-лейтенанта Грибанова за границу Попова больше не выпустили, предоставили жилье в Твери и установили за ним бессрочное круглосуточное наружное наблюдение. Дабы подсластить пилюлю и убедить Попова, что он по-прежнему пользуется доверием, ему устроили псевдоповышение — присвоили звание полковника и назначили начальником хозяйственного управления ГРУ.
…С тех пор полковник Попов приступил к охране и обновлению особо секретного оружия Советской армии — портянок…
Глава четырнадцатая ВСТРЕЧИ «В ОДНО КАСАНИЕ»
Накануне отъезда Попова из Германии Кайзвальтер, предвидя, что отсутствие агента может затянуться на неопределенное время, познакомил его с сотрудником резидентуры в Москве Расселом Аугустом Ланжелли, который должен будет выполнять обязанности связника во время пребывания «Грэлспайса» в Советском Союзе.
Кроме того, для приема радиосигналов Кайзвальтер вручил Попову приемник и дал прослушать магнитофонную запись сигналов, которые тот должен был принимать, находясь в Союзе. В инструкции говорилось:
«План на тот случай, если вы останетесь в Москве. Пишите тайнописью по адресу: семья Краббе, Шильдов, ул. Франца Шмидта, 28. Отправитель Герхард Шмидт. В этом письме сообщите все данные о вашем положении и дальнейшие планы, а также когда вы будете готовы принимать наши радиопередачи. Радиоплан следующий. Передачи будут по первым и третьим субботам каждого месяца. Время передачи и волна указаны в таблице…»
В ходе знакомства Ланжелли и Попов договорились, что их встречи будут проходить в режиме «моменталки» — агент встречает связника в каком-нибудь многолюдном месте и в одно мгновение передает ему собранные материалы, взамен получая гонорар.
Это, по мнению Ланжелли, воспрепятствует «наружке» зафиксировать контакт — поди разберись, кого агент коснулся в толпе случайно, а кого преднамеренно. Кроме того, после передачи материалов «в одно касание» в людном месте им обоим будет легче затеряться и уйти от возможного «хвоста».
Первая встреча с «Грэлспайсом» была проведена американцем в фойе гостиницы «Советская». Проведена виртуозно, действительно «в одно касание».
В те годы при входе в гостиницу была установлена массивная крутящаяся дверь-карусель. Поделенная на четыре отсека, в каждом из которых мог уместиться только один человек, она беспрерывно вращалась против часовой стрелки.
…Ровно в 16.00 Попов неторопливо поднялся по ступенькам «Советской» и вошел в один из отсеков «карусели». Как только он оказался в фойе, Ланжелли, поджидавший агента внутри, сделал шаг ему навстречу и принял пакет. Не покидая «карусели», Попов через секунду вновь оказался на улице, и спокойно двинулся к троллейбусной остановке. Со стороны могло показаться, что рассеянный полковник по ошибке заглянул в гостиницу. Полковник? Ну да! Ибо на конспиративные встречи Попов выходил только в военной форме и всегда в обусловленное место добирался на общественном транспорте — сказывался его крестьянский рационализм: плату за проезд с военнослужащих в форме кондуктора не брали…
Когда в одном месте в одно и то же время оказываются два разведчика из противоборствующих спецслужб, «наружка» задается вопросом: а не играют ли они, как два тапера за одним роялем, в четыре руки? Задача же контрразведчиков выяснить, кто заказывал музыку и для кого играют «таперы»…
Вскоре напротив входов всех московских гостиниц, где были установлены двери-карусели, оперативники устроили стационарные посты наружного наблюдения, оборудованные кино- и фотоаппаратурой. Такие же посты установили и в фойе.
…Через два месяца, ровно в 16.00 Попов был в фойе гостиницы «Центральная», куда пятью минутами ранее вошел прибывший на ярко-красном «бьюике» с дипломатическими номерами мистер Ланжелли.
Все произошло так же, как и в «Советской», с той лишь разницей, что, завидев «Грэлспайса», американец втиснулся к нему в отсек, выхватил у него из рук почтовый конверт, выбежал на улицу и впрыгнул в сорвавшийся с места «бьюик», за рулем которого сидел невесть откуда взявшийся Джордж Пейн Уинтерс-младший, еще один цэрэушник, работавший под прикрытием вице-консула посольства США в Москве.
…Как выяснится позже, причиной, побудившей Ланжелли действовать с прытью ковбоя, была поднятая сотрудниками наружного наблюдения суета, которые на свой страх и риск решили взять с поличным американца и Попова.
С этой целью они в фойе гостиницы развили бурную подготовительную деятельность, не оставшуюся незамеченной Уинтерсом-младшим. Последний во время проведения Расселом Ланжелли операции по связи с «Грэлспайсом» осуществлял контрнаблюдение, то есть выяснял, есть ли «хвост» за Ланжелли или за агентом.
Обнаружив подозрительно-повышенную активность «обслуживающего персонала» гостиницы в фойе, Уинтерс понял, что готовится ловушка, и в самый последний момент, когда агент уже шагнул в «карусель», подал коллеге сигнал тревоги, а сам опрометью бросился к машине.
Промах, допущенный не в меру ретивыми русскими «топтунами», исправил, как это ни покажется парадоксальным, американец Уинтерс…
Глава пятнадцатая«ШПИОНСКАЯ ПЫЛЬ»
Джордж Пейн Уинтерс-младший, молодой кадровый офицер ЦРУ «сиделпод корягой» — прикрытием — второго вице-консула посольства Соединенных Штатов в Москве. Он входил в группу так называемых «привлеченцев», основной задачей которых являлось приобретение агентуры из числа советских граждан, представлявших для ЦРУ оперативный интерес.
Внимание нашей контрразведки он привлек нестандартностью поведения, повышенной общительностью и чрезвычайной мобильностью. Чтобы полнее фиксировать радиус перемещения американца и объекты его устремлений, было принято решение применить «шпионскую пыль» — спецпрепарат, незадолго до описываемых событий разработанный в секретных лабораториях КГБ. Горничная, она же по совместительству агентесса Второго главка, получила задание регулярно «опылять» одежду Уинтерса во время уборки его квартиры…
«Шпионская пыль» позволяла нашим контрразведчикам с помощью особых датчиков выявлять связи сотрудников резидентуры ЦРУ, действовавших под прикрытием американского посольства в Москве.
Скажем, подвез американский разведчик своего осведомителя на машине, салон которой обработан «пылью», и микрочастицы химиката осядут на неопределенно продолжительное время на коже и одежде водителя и пассажира, как и на всех предметах, к которым они прикасались.
Вечером 23 декабря 1958 г. Попов позвонил на квартиру атташе посольства США Р. Ланжелли и условным сигналом вызвал его на личную встречу, которая должна была состояться в воскресенье, 27 декабря, в мужском туалете Центрального детского театра во время первого антракта утреннего спектакля. Однако Ланжелли, пришедший в театр с женой и детьми, напрасно прождал Попова в условленном месте — тот не явился. В ЦРУ были обеспокоены отсутствием Попова в театре и совершили ошибку, стоившую ему жизни.
…Получив из Штатов письмо от Кайзвальтера, адресованное «Грэлспайсу», и неправильно поняв инструкцию, Уинтерс, вместо того чтобы вручить письмо агенту в руки, отправил его по почте, так как на конверте был указан домашний адрес Попова.
Результаты не заставили себя ждать. Датчики, которыми были снабжены сотрудники наружного наблюдения, следившие за Уинтерсом, не только зафиксировали его приближение к почтовому ящику, но и какие-то манипуляции с ним. Изъятую корреспонденцию проверили с помощью приборов, и участь Попова была предрешена: он оказался «под колпаком у Второго главка». В ходе наблюдения было установлено, что Попов дважды — 4 и 21 января 1959 г. — встречался с Ланжелли, и во время второй встречи получил от американца 15 тысяч рублей. Было принято решение арестовать Попова, и 18 февраля 1959 г. его взяли с поличным у пригородных касс Ленинградского вокзала, куда он прибыл на очередную встречу с Ланжелли.