Малоун — тоже.
«Прикоснись к сокровенной сути золотой иллюзии».
Разрозненные кусочки складывались в единое целое.
— Золотая иллюзия — это тело в Мемфисе, поскольку оно было завернуто в золотую фольгу. А сокровенная суть — это сердце. — Малоун вытянул руку, на раскрытой ладони которой лежал скарабей. — Вот это.
— Из чего следует, — проговорил Дэвис, — что останки под алтарем не принадлежат святому Марку.
Малоун кивнул.
— А принадлежат совершенно другому человеку. Человеку, не имевшему никакого отношения к христианству.
Торвальдсен указал на обратную сторону амулета.
— Египетский иероглиф в виде птицы феникса символизирует возрождение.
«Разъедини феникса». Теперь он точно знал, что делать.
Кассиопея понимала, что, задав этот вопрос, Зовастина играет с ней. «А что, если Эли жив?» Поэтому она спокойно ответила:
— Но он погиб, и уже давно.
— Вы уверены в этом?
В душе Кассиопеи всегда теплилась искорка надежды на то, что это не так, но надо было смотреть в лицо реальности, поэтому, внутренне взяв себя в руки, она сказала:
— Эли мертв.
Зовастина взяла сотовый телефон и нажала одну из кнопок. Прошло несколько секунд, и она проговорила в трубку:
— Виктор, я хочу, чтобы ты рассказал кое-кому о том, что произошло в ту ночь, когда погиб Эли Ланд.
Затем она протянула трубку сидевшей напротив женщине.
Кассиопея не пошевелилась. Она помнила, что Виктор сказал ей на лодке.
— Вправе ли вы не выслушать то, что он готов вам рассказать? — спросила Зовастина с отвратительным блеском удовлетворения в глазах.
Эта женщина знала ее слабое место, и осознание этого пугало Кассиопею даже больше, чем то, что она могла услышать от Виктора. Но ей нужно было знать. Последние несколько месяцев превратились для нее в подлинную пытку. И все же…
— Засуньте эту трубку себе в задницу!
Зовастина поколебалась, а затем улыбнулась. Наконец она проговорила в трубку:
— Возможно, чуть позже, Виктор. Теперь можешь отпустить священника. — Она отключила телефон.
Самолет продолжал взбираться к облакам, держа курс на восток, в сторону Азии.
— Виктор следил за домом Эли. По моему приказу.
Кассиопея не хотела ее слушать.
— Он вошел через заднюю дверь. Эли был привязан к стулу, и убийца собирался застрелить его. Виктор первым пристрелил убийцу, затем привел Эли ко мне, после чего сжег дом с оставшимся внутри телом киллера.
— Неужели вы рассчитываете на то, что я поверю всему этому?
— В моем правительстве есть люди, которые с удовольствием спровадили бы меня на тот свет. Увы, измена — неотъемлемая часть наших политических традиций. Они боялись меня и знали, что Эли мне помогает. Поэтому они приказали убить его. Точно так же они устранили многих моих союзников.
Кассиопея по-прежнему не верила ни единому слову этой женщины.
— Эли ВИЧ-инфицирован.
Это было правдой, и поэтому Кассиопея насторожилась.
— Откуда вы знаете?
— Он сам рассказал мне. Последние два месяца именно я обеспечивала его необходимыми лекарствами. Он, в отличие от вас, доверяет мне.
Кассиопея знала: Эли никому не рассказал бы о своей болезни. О ней было известно только ей и Торвальдсену. Однако теперь Кассиопее стало не по себе. Что все это означает?
Малоун погладил гладкую поверхность амулета сердца, провел пальцами по очертаниям птицы, которая символизировала древнеегипетского феникса.
— Птолемей сказал, что необходимо разъединить феникса.
Он поднес скарабея к уху и потряс. Внутри ничего не гремело. Торвальдсен, похоже, догадался, что собирается предпринять Малоун.
— Этой вещи более двух тысяч лет.
Малоуну было наплевать. Кассиопее грозит опасность, а мир на пороге биологической войны. Загадка Птолемея наверняка должна привести к тому месту, где хотел покоиться Александр Великий. Греческий полководец, ставший фараоном, непременно должен был владеть достоверными сведениями, и если он сказал «разъедини феникса», то Малоун, гори оно все синим пламенем, сделает это.
Размахнувшись, он с силой бросил зеленого жука на мраморный пол. Амулет раскололся, как скорлупа ореха, и примерно треть его отлетела в сторону. Малоун опустился на корточки и принялся разглядывать осколки. Амулет оказался полым, и из него что-то высыпалось.
Остальные присели рядом с ним.
— Скарабей был надпилен и готов к тому, чтобы с легкостью расколоться, — пояснил Малоун. — А вот это песок.
Он взял больший по размеру кусок амулета и высыпал на пол его содержимое.
— Смотрите! — воскликнул Дэвис.
Малоун тоже увидел то, что привлекло внимание высокопоставленного американского чиновника. Он аккуратно смел песок в сторону, после чего их взглядам предстал цилиндрический объект около полудюйма в диаметре. Затем он понял, что это вовсе не цилиндр. Это была золотая фольга, свернутая в трубочку. Он осторожно взял крохотный свиток и увидел на его боку, казалось бы, произвольный набор букв.
— Древнегреческие буквы, — констатировал он.
Стефани наклонилась, чтобы поближе рассмотреть находку.
— И посмотрите, насколько тонкий материал. Не толще листка дерева.
— Что это такое? — спросил Дэвис.
В мозгу Малоуна встал на место последний кусочек головоломки. Теперь самой важной стала последняя часть загадки Птолемея. «Жизнь является мерилом подлинной могилы. Но будь настороже: есть лишь один шанс на успех». Он сунул руку в карман и достал медальон, который дала ему Стефани.
— На этой монете скрыты микроскопические буквы. ZH. И мы знаем, что Птолемей чеканил эти медальоны именно тогда, когда придумывал свою загадку.
Малоун заметил крохотный значок и сразу же уловил связь.
— Такой же символ был на манускрипте, который вы мне показывали, — сказал он. — В самом низу, под загадкой.
Слова древнего манускрипта намертво отпечатались в его памяти. «Жизнь является мерилом подлинной могилы».
— Каким образом связаны между собой слоновьи медальоны и этот кусочек золотой фольги? — задал вопрос Дэвис.
— Чтобы понять это, вы должны знать, что представляет собой эта фольга, — сказал Малоун.
Взглянув на Стефани, он увидел: ей уже все ясно.
— А ты это знаешь? — спросила она.
Малоун кивнул.
— Я знаю это совершенно точно.
Виктор сбавил обороты и позволил лодке неспешно плыть по направлению к пристани Сан-Марко. Взяв с собой Микнера, он погрузился на лодку и выплыл на середину лагуны, полагая, что безопаснее всего дождаться звонка Зовастиной на воде. Там он и оставался, созерцая залитые светом прожекторов купола и остроконечные башни, розово-белый Дворец дожей, колокольню и ряды древних зданий — высоких и основательных, испещренных окнами и балконами, которые в это время были окутаны черным плащом ночи. Он думал о том, что с радостью покинет Италию.
Здесь у него все шло сикось-накось.
— Пора нам с вами поговорить, — сказал Микнер.
Он держал священника в передней каюте. Тот сидел спокойно и до последнего момента хранил молчание.
— О чем нам с вами говорить?
— Ну, хотя бы о том, что вы — американский шпион.
60
Центрально-Азиатская Федерация
Винченти позволил Карин переварить услышанное. Ему вспомнилось, какие чувства охватили его самого, когда он осознал, что нашел лекарство от ВИЧ.
— Я рассказывал вам о старике в горах…
— Вы нашли это там? — спросила Карин. В голосе ее звучала надежда.
— Точнее было бы сказать — заново нашел.
Он никогда и ни с кем не говорил об этом. Да и мог ли он? Поэтому сейчас Винченти охотно пустился в объяснения.
— Ирония судьбы заключается в том, что простейшие вещи могут служить разрешением сложнейших проблем, — заговорил он. — В начале двадцатого века в Китае свирепствовала болезнь под названием бери-бери, косившая сотни тысяч людей. Знаете почему? Чтобы рис имел более привлекательный товарный вид, торговцы стали полировать зерна, удаляя их внешнюю оболочку, в которой содержался тиамин, или, говоря научно, витамин В1. Это привело к распространению среди населения бери-бери, болезни, которая в медицинских справочниках носит название алиментарного полиневрита. После того как очистка риса прекратилась, тиамин очень быстро поборол болезнь.
Кора тихоокеанского тиса является эффективным средством против рака. Она не лечит болезнь, но замедляет ее течение. Обычная плесень позволила создать антибиотики, которые способны побеждать многие инфекции. Кетогенная диета с высоким содержанием жира становится преградой на пути детской эпилепсии. Простые вещи. Я выяснил, что тот же принцип применим и к СПИДу.
— Оно было в том растении, которое вы жевали? — спросила Карин.
— Не оно. Они.
Он видел, что ее страх пошел на убыль. То, что казалось ей угрозой, быстро превращалось в спасение.
— Тридцать лет назад мы обнаружили вирус в крови зеленых мартышек. По сравнению с тем, что мы знаем теперь, тогда наши познания в области вирусов были рудиментарными. Мы подумали, что это какая-то форма бешенства, но форма, размер и структура вируса были иными. Впоследствии он получил название «вируса иммунодефицита обезьяны», ВИО.
Сегодня нам известно, что ВИО может жить в организме обезьян, не причиняя им вреда. Сначала мы думали, что эти животные обладают способностью сопротивляться ВИО, но впоследствии выяснили, что этой сопротивляемостью они обязаны другому вирусу, который на химическом уровне определил, что не может уничтожить любой биологический организм, с которым он вступает в контакт. Вирус научился существовать в обезьянах, ничем не выдавая себя.
— Я слышала об этом, — сказала женщина. — Эпидемия СПИДа началась именно с укуса обезьяны.
Винченти передернул плечами.
— Кто знает? Возможно, это был укус или царапина, возможно, вирус попал в организм через рот. Обезьяны являются излюбленным лакомством многих народов. Не важно, как именно это произошло, но вирус перебрался из обезьяны в человека. Я видел это собственными глазами на примере человека по имени Чарли Истон, в организме которого ВИО превратился в ВИЧ.