Иштван некоторое время молча изучал моё лицо, потом коротко и невесело хохотнул.
— Занятно получается, — сказал он, — подумать только, задумав отомстить вашему мужу, я уже почти готов спасти его жену!
— Вы не ответили на мою просьбу, — тихо напомнила я ему. Он медленно выдохнул через ноздри и тяжело вздохнул:
— Я помогу вам. Слишком много здесь совпадений, которые вряд ли могут оказаться случайными.
— Вы про использование запретной магии, в чём обвинили вас?
— Именно, — кивнул чернокнижник, — сдаётся мне, наши истории связаны теснее, чем может показаться на первый взгляд… к какому ковену, говорите, принадлежит эта ваша Фелиция Батори?
Я вспыхнула и сухо ответила:
— Она не моя. Не могу вспомнить… что-то вроде Алкхейм… или Даркхейм…
Перед глазами встало взволнованное лицо Мари, а в ушах прозвучал её голос, и я вспомнила:
— Дахемский ковен!
— Разузнаю о них побольше, — пообещал Иштван, поднимаясь со стула. Подал руку мне, помогая спуститься со стола, — как я уже говорил, одна-единственная ведьма не в состоянии приворожить дракона. Силы слишком неравны, да и дракон обязательно почувствует внешнее вмешательство и будет сопротивляться. Этой Фелиции явно помогали, а, исходя из моего опыта, могу с твёрдой уверенностью сказать, что помощник её был из того же самого ковена. В одиночку ведьмы не магичат, если им предстоит сотворить какое-то особо мощное заклинание. Больше, чем уверен, что и метку вашу они тоже украли.
— Вы много знаете о ведьмах, — отстранённо пробормотала я, поглощённая мыслями о сыне. Известие о метке не потрясло меня так сильно, как новость про ребёнка: кажется, о чём-то таком я и сама уже догадалась в глубине души. Иштван кивнул:
— Вероника тоже была ведьмой, правда, белой. Она не любила, когда её так называли, просила звать её светлой колдуньей.
На лицо Арделиана набежала тень, и он хрипло, словно через силу, продолжил:
— Мы познакомились, когда я вытащил её из лап королевской инквизиции — незадолго до того, как эту службу упразднили. Её обвиняли в чёрном колдовстве, пришлось немало попотеть, чтобы доказать обратное.
Он провёл ладонью по лбу, словно пытаясь стереть тяжёлые воспоминания, и продолжил:
— Как бы то ни было, мне придётся отлучиться на какое-то время. Оставайтесь тут и не пытайтесь ничего предпринимать в одиночку.
— А вы? — испугалась я: перспектива сидеть одной в этом пустом доме неизвестно, где, наводила страх.
— Для начала я раздобуду нам что-нибудь поесть, — вздохнул Иштван, — а потом отправлюсь в одно место, где можно найти много сведений о ведьмах и всех известных в Баллашьярде ковенах.
— Хорошо, — пробормотала я, — буду ждать…
Иштван коротко кивнул мне и исчез за дверью. Я огляделась: вся комната была заляпана кровью и потёками воды. Делать нечего, похоже, придётся убраться. Засучив рукава, я вытянула перед собой руки и замерла, как вкопанная.
Снаружи было тихо, солнце мирно светило, посылая свои лучи прямо в окна. Но я точно была уверена, что секунду назад слышала, как голос позвал меня по имени.
Очень знакомый голос…
— РИ! — раскатисто прокатился в моём разуме рык Алого.
Глава 19
Рейнольд
От последней фразы Фели я почувствовал лёгкий укол разочарования. Но любимой даже удалось меня слегка заинтриговать.
— Место, говоришь, — усмехнулся я, — какое же?
Фели с лёгкой хитринкой взглянула на меня и, взяв за руку, заговорщически прошептала:
— Алая гостиная.
Я недоумённо посмотрел на неё. Странный выбор. В моём замке было пять гостиных: Алая, Золотая, Белая, Серебряная и Чёрная. Четыре из них были размещены так, чтобы окна каждой выходили на одну из четырёх сторон света. Алая же находилась строго посередине, и от неё, как лучи от солнца, тянулись коридоры в остальные гостиные. Можно сказать, это было сердце моего замка.
Больше про эту комнату ничего сказать было нельзя. Зачем…
— Зачем тебе туда надо? — удивлённо спросил я, — в твоём распоряжении теперь любая комната.
Фели надула губки и капризно топнула ножкой.
— Не будь такой злюкой, милый, — проворковала она, — это мой маленький каприз! Беременным женщинам порой свойственны странные причуды.
Не дав мне возразить, она потянула меня за руку и положила мою ладонь себе на живот. Моё сердце замерло от волнения: он уже вполне заметно округлился.
— Малыш очень быстро растёт, — проворковала Фелиция, поглаживая меня по руке, — совсем скоро начнёт пинаться. Гонож, сейчас папочка покажет нам всё, что мы просим.
— Гонож? — переспросил я.
— Так я хочу назвать нашего сына. В честь моего деда, великий был человек. Ты же не против?
— Я… — почему-то слова возражения не шли на язык. Фелиция гладила меня пальчиками по руке и ласково улыбалась, а я не мог заставить себя вымолвить и слова. Что за демонщина?!
При звуках предложенного Фелицией имени внутри всколыхнулась смутная волна протеста. Оно не не понравилось. Я хотел назвать сына по-другому. Я… я…
Мы хотели.
В памяти шевельнулось воспоминание. Рядом со мной стояла женщина — другая женщина — я бережно обнимал её за плечи, она держала руки на животе и доверчиво смотрела на меня.
Серые омуты огромных глаз.
Ариадна. Это была она. Мы хотели назвать сына… какое же имя мы выбрали?
От сумятицы в голове хотелось зарычать и разнести всё вокруг в демонам. Что со мной происходит?
Образ Ариадны подёрнулся дымкой и испарился. Передо мной вновь возникла Фелиция, и впервые, глядя на неё, я почувствовал не прилив любви и нежности, а раздражение и недовольство.
— Гонож — отличное имя, — сам собой сказал мой язык прежде, чем я успел спохватиться и промолчать, — пойдём, покажу Алую гостиную, если тебе так этого хочется.
Фели просияла. Она схватила меня за локоть, и я повёл её на второй этаж — туда, где начинался коридор, ведущий к нужной комнате.
Она продолжала щебетать что-то над ухом, но я был слишком погружён в собственные мысли, чтобы слушать. Откуда взялись эти мысли по отношению к Фелиции? Она же моя истинная и мать моего будущего сына, разве я имею право испытывать подобное?
Это имя, мелькнувшее в мыслях, отозвалось скрежетом железа по стеклу. Меня передёрнуло. Нет. Мой сын не будет его носить. Демоны знают, почему я согласился, но никогда не поздно переменить своё решение.
И всё же, какое имя мы выбрали с Ариадной?
И почему мне так важно это вспомнить?
— Милый, всё хорошо? — пропела Фелиция, и я очнулся, обнаружив, что до боли стиснул челюсти.
— Да, — сухо ответил я и распахнул перед ней дверь, — мы пришли. Это Алая гостиная.
Фелиция прошлась по просторному помещению, внимательно разглядывая гобелены на стенах, роскошную люстру в виде цветка лотоса, свисающую с высокого потолка. Подошла к окну и попыталась раздвинуть тяжёлые бархатные портьеры, но я опередил её и легко отодвинул их сам со словами:
— В твоём положении нельзя много напрягаться.
— Ты прав, любимый, — покорно выдохнула Фелиция. Она упала на мягкие подушки дивана и принялась устало обмахиваться ладонью, — ты прав, я что-то притомилась! Прикажи дворецкому — как там его — принести холодной воды с лимоном!
Я хлопнул в ладоши. Рядом со мной тут же возник Тибор; выслушав мой приказ, он немедленно поспешил выполнять. Фелиция лениво проследила за ним, полуприкрыв глаза.
— Может, тебе стоит пойти отдохнуть? — спросил я, не в силах отделаться от ощущения какой-то неестественности в её поведении. Да что за морок такой! Неужели опять происки Ариадны?
— Пока нет. Скажи, пожалуйста, милый, — протянула Фелиция, отхлебывая из бокала, который ей с поклоном подал Тибор, — а твой замок старый?
— Ему шесть веков. Мои предки построили его на этой скале. У рода Альваресов есть семейная легенда о его строительстве, если хочешь, могу рассказать.
— Конечно, хочу! — оживилась Фелиция. Она приподнялась и подвинулась, похлопав ладонью рядом с собой, — только садись рядышком. Если легенда будет страшной, я хочу, чтобы ты меня защитил!
Сдержанно улыбнувшись её наивным словам, я выполнил её просьбу. Фелиция повозилась, уютно устраиваясь у меня под рукой; я положил ладонь ей на живот и начал рассказывать:
— Мой предок, Миран Альварес, отвоевал это место у лесного короля, который насылал своих духов, чтобы помешать строительству. Предок вызвал его на честный бой, но тот попытался одолеть его хитростью и призвал на помощь многих лесных чудищ. Альварес победил его и всех его приспешников, а их кости замуровал в стенах этого замка, чтобы отвадить от него прочую нечисть.
— Какой ужас! — ахнула Фелиция и только сильнее прижалась ко мне. Я усмехнулся и потрепал её рыжие локоны, — это правда?
— Легенда утверждает, что да, но я не проверял.
— А что стало с этим лесным королём?
Я пожал плечами:
— Наверное, его постигла та же участь. Об этом легенда умалчивает.
— Страшно, — вздохнула Фелиция, — вот так вот проснёшься ночью, а по замку всякие призраки чудищ шастают!
Я только рассмеялся её мнительности и обнял за плечи.
Ночь выдалась беспокойной. Впервые за долгое время я ночевал в своей спальне, а не у Фелиции, но сон долго не хотел приходить. Не помог даже травяной настой, который любимая сделала специально для меня, выгнав из кухни всю прислугу. Раньше я отлично спал после него, но в этот раз что-то пошло не так.
Стоило закрыть глаза, и в голову начинала лезть всякая чушь. Тело обжигала ярость Алого, но сам дракон не отвечал на мой зов. В ушах раздавался чей-то глумливый хохот. Один раз мне удалось всё же провалиться в тяжёлый сон, но я тут же проснулся в холодном поту: привиделось, что Ариадну уволакивают куда-то кривляющиеся и извивающиеся тени, а она плачет и тянет ко мне руки, умоляя спасти её.
— Что за демонщина… — прохрипел я, прижав ладонь ко лбу. Почему я не могу перестать думать об этой ведьме? Почему она постоянно является ко мне в мыслях?