Она даже не особо обрадовалась, узнав, что я забеременела, вдруг вспомнилось мне, и слёзы сами собой покатились из глаз.
— Эй! — испугался Иштван, — Не хотел вас расстроить! Не нужно отвечать, если это так вас расстраивает!
— Всё в порядке, — пролепетала я, утирая мокрые щёки, — я не потому плачу… Рен — он такой… он для меня был лучом надежды. Лучом света, за которым я я потянулась и пошла. Он дал мне то, чего так не хватало — чувство поддержки и защиты. Укрыл меня от жестокого мира и позволил почувствовать — каково это — жить и дышать ради кого-то.
Слезы вновь выступили на глазах, но я не стала их смахивать. Это были светлые слёзы, вызванные добрыми воспоминаниями.
Иштван молчал, внимательно слушая, а я продолжала говорить. Внутри будто прорвало плотину, и слова полились из меня бешеным потоком.
— Когда я впервые увидела Рена, то подумала: милосердные боги, какой он… красивый? Нет, не то слово. Он другой, будто не принадлежащий этому миру. И с самой первой секунды этот мир для меня съёжился и перестал существовать без него. Могла ли я мечтать о том, что окажусь его истинной? Нет! Никогда. Я даже мечтать о таком боялась. Чтобы я, ничем особо не примечательная девушка, и вдруг оказалась истинной такого, как Рен? Немыслимо!
— Вот поэтому я и не признаю истинности, — негромко сказал Иштван, и я будто рухнула с небес на землю. Удивлённо уставилась на него, — она ослепляет. Она будто делает выбор за тебя, не оставляя возможности самому построить своё счастье.
Я только хлопала ресницами, не зная, как ему возразить. В его словах был резон, но они остро резали по сердцу. Ослеплена? Я? Нет, тысячу раз нет!
— Я рад, что Вероника не была моей истинной, — задумчиво проговорил Иштван, дожёвывая мясо, — рад, что испытал настоящую любовь, которую отыскал и завоевал сам. Без каких-то там навязанных меток и прочей чуши.
— Истинных тоже не так-то просто отыскать! — горячо возразила я ему. Я была так возмущена рассуждениями Иштвана, что сама не заметила, как слёзы пересохли.
— Ну да, ну да, — усмехнулся он, — тогда скажите: что бы вы стали делать, если бы к тому моменту, как встретили Рейнольда, уже любили бы другого?
— Я… — задохнулась я, полностью запутавшись. Зачем он меня мучает? Что я ему такого сделала?
Но Иштван и не думал успокаиваться.
— Ещё один вопрос, Ариадна, — вкрадчиво сказал он, — вы вообще по-настоящему любите Рейнольда Альвареса?
Глава 23
Первым моим порывом было горячо выпалить: «Конечно! Как же иначе?»
Но, натолкнувшись на насмешливо-проницательный взгляд светлых глаз Арделиана, я запнулась и задумалась.
Было ли то, что я испытывала к Рену, настоящей любовью? Или же я только принимала это чувство за таковую? Может быть, за меня действительно всё решила метка, по неведомой прихоти появившаяся на руке? Что вообще такое — настоящая любовь?
А-а-а!
От неопределённости захотелось закричать. В этот момент я почти ненавидела Иштвана, который вдруг завёл подобный разговор и совсем меня запутал.
А он, как назло, сидел напротив с участливым выражением лица и словно смеялся надо мной.
— Я… не… знаю, — кое-как выдавила я и удивилась тому, с каким трудом мне далось это признание, — если бы вы спросили меня об этом хотя бы неделю назад, я бы без сомнения ответила да, но сейчас… после всего, что произошло… я не знаю.
Последние слова я произнесла совсем тихо и уткнулась взглядом в землю.
— Понятно, — коротко ответил Иштван. Он поднялся, отряхнул колени и сделал движение ладонью над камнем с остатками жаркого, словно закрывая что-то. Объедки мигом превратились в пепел, который подхватил и унёс порыв ветра.
— Благодарю за еду, всё было очень вкусно, — учтиво сказал Алдериан, и я уставилась на него во все глаза. Похоже, неудобный разговор — к моей тихой радости — был закончен.
Но вот упрямые ростки сомнения во мне никуда не делись.
— Итак, — невозмутимо сказал Иштван, — пришла пора отправиться в библиотеку.
Он подал мне руку и помог подняться с земли.
Двери замка были приоткрыты, а одна из створок опасно покачивалась на единственной петле. Вторая, совсем проржавевшая, была выворочена из стены. Темнота внутри повеяла на меня сыростью и затхлостью.
Я покосилась на Иштвана. Его глаза стали совсем безжизненными, будто он намеренно вытравил все эмоции, чтобы не расчувствоваться при возвращении в прежний дом. С которым явно связано столько воспоминаний.
Встав между мной и дверьми, он положил обе ладони на покосившуюся створку и что-то пробормотал. По обеим створкам, а, вслед за ними и каменным стенам, прошла волна дрожи, будто началось землетрясение. Вслед за дрожью под ладонями Иштвана полыхнуло ярко-голубое сияние, на мгновение окутавшее всё здание. Потом всё исчезло — так же быстро, как и возникло. Я перевела дыхание, сообразив, что всё это время невольно задерживала его.
Кажется, Арделиан только что снял какое-то защитное заклинание. Интересно, что было бы, сунься сюда кто-то посторонний? Ответа на этот вопрос я бы получить не хотела.
Створки распахнулись.
— Ступайте осторожно, — предупредил чернокнижник, — и смотрите под ноги.
Он вытянул руку и раскрыл ладонь. Над ней вспыхнул маленькая, но яркая руна огня, осветившая просторный холл. Я последовала его примеру. Над нашими головами раздался сердитый писк и хлопанье многочисленных крыльев — похоже, мы вспугнули стайку летучих мышей.
На полу лежал некогда роскошный, но теперь насквозь отсыревший и покрывшийся плесенью ковёр, а по правую руку я увидела длинный диван в не менее плачевном состоянии.
— Нам вперёд, — сухо сказал Арделиан и зашагал к противоположной от входа стене — туда, где виднелся какой-то тёмный проём. Я поспешила за ним, озираясь по сторонам. На боковой стене, прямо над диваном, висела картина. Темнота поглотила детали, но я смогла разглядеть очертания пары: мужчины и женщины, которые стояли, прижавшись друг к другу. «Иштван и Вероника?» — мелькнуло в голове, но толком рассмотреть я ничего не успела.
У проёма Иштван остановился и повторил уже знакомый ритуал: прижал ладони к стене, что-то пробормотал. На этот раз вспыхнуло ярко-зелёным, а в проёме на миг возник озарённый светом коридор. Пол под ногами вздрогнул, я покачнулась и упала бы, не поддержи меня Иштван за локоть.
— Спасибо, — выдавила я; он только безучастно кивнул.
Пол продолжал ходить ходуном под аккомпанемент грохота, будто совсем рядом разваливалась стена. Я метнула обеспокоенный взгляд на Иштвана — тот выглядел невозмутимым, будто так и надо было — и немного успокоилась.
Когда всё утихло, Арделиан простёр руку с горящей руной вперёд и осветил пространство в проёме. Я увидела, что коридор исчез, а на его месте возникла винтовая лестница, круто уходящая куда-то вниз. Повинуясь приказу Иштвана, по стенам один за другим вспыхнули белые шары светильников.
— Ого! — не удержалась я от восторженного возгласа. Во мне поднял голову ребяческий азарт, — потайной ход!
— В потайную библиотеку, — усмехнулся Арделиан, — следуйте за мной.
Я скомкала свою руну огня, и мы начали спуск вниз. Иштван шёл впереди, я шагала следом, стараясь не смотреть вниз и не думать о том, как глубоко расположена библиотека. Это было несложно: все мои мысли вертелись вокруг другого.
Меня всё ещё не отпускала обида на недавние слова Иштвана. Как он мог так поверхностно рассуждать об истинных, когда сам в этом ничего не понимает? Уверена, что когда он встретит свою истинную, его мнение непременно изменится.
Я покосилась на спину чернокнижника, и невольно задумалась: какая она может быть, его истинная? Если только такая же насмешливая и категоричная, как и он сам. Точно. Никакая другая такого дракона рядом не стерпит.
— Мы пришли, — коротко объявил Иштван и остановился. Я вынырнула из своих мыслей и огляделась.
Библиотека Иштвана представляла собой просторное помещение без окон, чьё пространство занимали полки, забитые книгами. Они тянулись по стенам, уходя вверх и подпирая высокий потолок. Посередине стоял письменный стол и два кресла, а над ним плавал молочно-белый шар, вокруг которого разливался мягкий свет.
— Как много книг… — протянула я с восторгом, но, в то же время, и с унынием. Сколько же времени придётся потратить, чтобы найти хоть что-то нужное!
Арделиан будто прочитал мои мысли.
— К счастью, я помню расположение всех книг, — спокойно сказал он, окидывая деловитым взглядом полки, — Ариадна, прошу, усаживайтесь поудобнее. Нам понадобится…
Я послушно заняла одно из кресел, а Иштван принялся ходить вдоль полок, выискивая нужные книги. Когда ему требовалось вытащить какую-то, он просто поднимал руку, делал повелительное движение ладонью, и нужная книга послушно выплывала из ряда и плавно ложилась на стол передо мной.
Вскоре на столе уже высилась приличная стопка фолиантов. Названия на корешках были интригующими: «Ведьмы и ведовство», «Забытые обычаи и традиции Первых людей», «Реестр ведовских ковенов Баллашьярда», «Магические семьи и кланы» и много других. Я вытянула «Реестр» и принялась жадно листать пожелтевшие страницы в поисках хоть какой-то информации, которая помогла бы выяснить всю правду о Фелиции и её кознях.
Закончив с подбором книг, Иштван присоединился ко мне, погрузившись в изучение «Семей и кланов», и на какое-то время в помещении воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом страниц и звуками нашего дыхания.
«Реестр» меня разочаровал: я в нём отыскала только скупую информацию о Дахемском ковене: был создан двести пятьдесят лет назад в городе Дахеме, ныне уничтоженном, практикует целительную магию и магию земли, первый магистр — Фредерика Алонзо, умерла тогда-то… нынешний магистр — Язмина Батори.
Увидев до отвращения знакомую фамилию, я почувствовала, как волнующе ёкнуло сердце, но радость была недолгой. Больше ничего стоящего найти в «Реестре» не удалось. Как и в «Ведьмах», и в «Традициях».