Я посмотрел на её белое холёное запястье с тонкими пальчиками, и меня вдруг охватило омерзение, будто ко мне тянула свои лапы отвратительная скользкая жаба.
Именно таким бледным было брюхо у одной, которую я однажды видел в детстве.
— Тибор, проследи, чтобы госпожа Фелиция ни в чём не нуждалась, — сухо велел я ему, напрочь игнорируя Фели. Дворецкий удивлённо посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на неё. Но он был слишком хорошо вышколен, чтобы комментировать поступки господина, поэтому склонил голову:
— Слушаюсь, господин Альварес.
— И проводи госпожу Фелицию в одну из гостевых спален, — холодно продолжил я, — думаю, она прекрасно отдохнёт там.
— Слушаюсь, — повторил Тибор и повернулся к Фелиции, — вы сможете идти, госпожа?
Она медленно опустила руку, глядя на меня широко распахнутыми глазами. В них ворочалось непонимание.
— Что случилось, любимый? — прерывающимся голосом пролепетала она, — почему ты так злишься на меня? Из-за такого маленького недоразумения?
Тибор стоял между нами, вытянувшись в струнку. Он был недвижим, только глаза его метались туда-сюда, перескакивая то на Фели, то на меня.
Я плавно выдохнул, почувствовав, будто дышать стало легче. Уверенность, что я поступаю правильно, становилась всё крепче, словно бушующий поток недавней ярости смыл с глаз какой-то морок.
— Можешь думать, как тебе угодно, — процедил я, — отправляйся спать. Мы поговорим утром.
И резко развернулся, чтобы уйти.
— Постой! — сдавленным от слёз голосом окликнула меня Фелиция. Я замер на пороге и хмуро посмотрел на неё через плечо.
Она поднялась с дивана и сделала шаг ко мне, протягивая дрожащую руку.
— Ты был прав… — запинаясь, выдохнула она, — я в самом деле кое-что от тебя скрывала… Подойди ближе, я всё расскажу.
Глава 26
Рейнольд
Сказать? Значит, Фелиция что-то от меня всё же скрывала? Я хмуро посмотрел на неё: она сидела, замерев в позе древней статуи девушки, вечно простирающей руки в ожидании своего возлюбленного.
Платье съехало с одного плеча Фелиции, почти обнажив её потрясающую грудь. При взгляде на неё у меня на секунду помутился разум, и я двинулся к Фели. Стало плевать на все её секреты, захотелось только одного: обнять, прижать к себе, ощутить ладонями её нежную кожу…
Глаза обожгло, будто по ним хлестнули огненной плетью. Все игривые мысли разом вышибло из разума. Я резко остановился в паре шагов от дивана — как раз в тот самый момент, как Фели резко наклонилась вперёд, чтобы схватить меня за руку. Но её пальчики сомкнулись, сжав пустоту.
— Как-то не расположен сейчас к объятиям, — сухо сказал я и велел:
— Говори, что хотела, и отправляйся спать!
Поморщился. Внутри кипели противоречивые чувства: одновременно хотелось и кинуться к Фели, чтобы немедленно овладеть ей прямо здесь, и вышвырнуть её вместе с диваном в окно. Однако первое желание немедленно вызывало жжение в глазах и болезненную пульсацию в висках. Всё внутри протестовало, вся моя натура отчего-то кричала, что это неправильно, и что к Фелиции я ни в коем случае не должен приближаться.
Фелиция откинулась на спинку дивана и обиженно надула губки.
— Так и быть, милый, — протянула она, — мне придётся сказать. А я так хотела сохранить это в тайне…
Она переменила позу, подтянув к груди ноги. Её юбка немедленно сползла вниз, обнажив стройные ноги. Глаза сами собой скользнули выше; милосердные боги, трусиков на ней тоже не было! Но на сей раз подобные мысли вызвали лишь приступ отвращения. Скрипнув зубами, я поднял глаза на лицо Фелиции… и увидел, что оно исказилось от ужасного разочарования.
— Ты будешь говорить, или нет? — ледяным голосом спросил я.
Её губы дрогнули, а глаза удивлённо расширились. Но лицо тут же стало прежним. Она вздохнула и покаянно заговорила:
— Видишь ли, милый, я взяла на себя смелость и начала подготовку к нашей свадьбе — сразу после того, как ты прогнал ту ведьму. Мне хотелось устроить незабываемый сюрприз… но ты уже обо всём узнал.
Она тяжело вздохнула и смахнула слёзы с вновь подозрительно заблестевших глаз. Её сегодняшняя манера постоянно пускать слезу взбесила меня ещё больше. Я процедил:
— Допустим. И с кем же ты разговаривала?
— С устроителем торжеств, — важно произнесла Фелиция, — одним из лучших в Баллашьярде. Решила, что мы можем себе это позволить, ведь так, милый?
«Мы» мне тоже не понравилось. Фели как-то чересчур активно полезла наводить свой порядок в моей жизни: слоняться по замку, куда ей вздумается, считать мои деньги… Всё это нравилось мне всё меньше и меньше, и я вдруг с удивлением обнаружил, что общество Фелиции и её развязное поведение начинает меня утомлять.
— Допустим, — ушёл я от ответа, — а сейчас отправляйся спать!
Фелиция поджала губки, поднялась, явно демонстративно поправила платье и удалилась вслед за сохранявшим стоическое молчание всё это время Тибором. На пороге обернулась и сухо бросила:
— Надеюсь, завтра ты придёшь в себя, милый. И мы помиримся.
Я ничего не ответил. Она захлопнула за собой дверь, явно постаравшись сделать это погромче. Только в этот момент я вспомнил, что не спросил у неё, куда она дела переговорный амулет. Не в задницу же себе запихнула! Но об этом можно и завтра узнать. Я усмехнулся такому беспомощному выражению обиды и вновь скривился от приступа боли в висках.
А потом осознание нахлынуло на меня.
Это была не боль.
Всё это время со мной тщетно пытался заговорить Алый. Сквозь боль пробивалась его ярость и едва слышное рычание, будто дракон разом разучился говорить и теперь старался хоть как-то дозваться до меня.
Похоже, сегодня выдалась ночь неприятных открытий и сюрпризов. Ещё ни разу у Алого не возникало проблем с нашей связью. Что с ним произошло? А что происходит со мной, отчего Фелиция, совсем недавно желанная и любимая, вдруг начала вызывать у меня отвращение?
Я опустился на колени прямо на ковёр. Скрестил руки на груди и опустил голову, закрыв глаза.
К этому способу связи с Алым я не прибегал очень давно — с того момента, как он пробудился, и мы впервые посмотрели друг на друга. С тех пор между нами установилась крепкая ментальная связь, и мне уже не было необходимости наведываться на Ту сторону, в Драконий край, откуда и приходил Алый.
Как и в тот, давний, раз сначала перед глазами всё затопила тьма. В ней извивалась тонкая красная нить, которая казалась бесконечной. Она уходила во тьму, растворяясь в ней; я, не колеблясь, потянулся вслед за нитью. Очень скоро в непроглядной тьме стали появляться яркие белые вспышки, похожие мигающие звёзды. Потом тьма рассеялась и я увидел Алого.
— Демоны побери!! — не удержался я.
Я никогда не видел Алого таким. Беспомощно лежавшим на полу своей пещеры, с потускневшей, будто бы покрытой какой-то коростой чешуёй. Из ало-золотой она превратилась в побуревшую и стала похожа на кору сухого дерева. Бока дракона тяжело вздымались и опускались, а крылья распластались по полу.
Сердце болезненно и, вместе с тем, гневно сжалось. Кто посмел сотворить подобное с моим драконом? И как?!
— Алый! — позвал я.
Чешуйчатое веко дракона дрогнуло, и на меня уставился его глаз — со зрачком, расширившимся чуть ли не на всю поверхность.
— ТЫ… УСЛЫШАЛ… ЗОВ… — раскатисто прогрохотал он, но это прозвучало натужно, будто каждое слово давалось Алому с огромным трудом.
— Услышал! — отозвался я, — что случилось? Кто это сделал с тобой?
Верхняя губа дракона приподнялась, обнажив клыки. В его горле зародился и тут же угас булькающий рык.
Я стиснул кулаки.
— Скажи! — потребовал я, — и, кто бы то ни был, он поплатится! Клянусь!
Веко Алого опустилось.
— ВЕДЬМА… ЗАБИРАЕТ СИЛЫ… НАДО… ОСТАНОВИТЬ… ЕЁ…
Ведьма!
В голове у меня тут же прояснилось. Ри! Что она сделала с ним? Неужели ей хватило сил и наглости что-то сотворить с Алым?! Может, она и на меня как-то повлияла, внушив мне отвращение к Фели?
— Я понял, — прошипел я, — я найду способ отыскать эту мерзавку! Ри за всё поплатится!
— РИ… — прогрохотало над головой. Голос Алого оборвался, сменившись сипением.
— Отдыхай, приятель, — выдохнул я, — я найду способ тебе помочь.
И, резко выдохнул, рывком вернулся в своё тело. Открыл глаза.
— Но сначала, — нехорошо усмехнувшись, процедил я, — я отыщу Ри. Из-под земли её достану, где бы ни пряталась. Она расскажет мне обо всём, что сделала с тобой. Я заставлю её исцелить тебя.
Глава 27
Рейнольд
Наутро, едва только взошло солнце, я направился в штаб. План был предельно прост: раз уж Алый пока плох, привлеку к поискам Ариадны отряд следопытов. Вернее, их капитана: он лучше других владеет поисковой магией и не раз помогал мне в выслеживании и поимке государственных преступников.
Можно ли Ри считать таковой, мелькнула непрошеная мысль. Скрипнул зубами и решительно ответил сам себе: она посягнула на жизнь моего дракона и мои отношения с Фелицией. Разумеется, да!
В штабе всё было как обычно. Гвардейцы у ворот при виде меня вытянулись в струнку и отдали честь; я выскочил из экипажа и пронёсся мимо них, только сухо кивнув.
— Варкас на месте? — отбросив приветствие, хмуро спросил я у Мартона, попавшегося мне на пути в мой кабинет. Ковач вздрогнул и отрапортовал:
— По моим сведениям, да, Альварес-тар!
— Чудно, — криво усмехнулся я, — передай ему немедленно, чтобы зашёл ко мне.
— Есть! — гаркнул Мартон и украдкой подавил зевок: время было слишком раннее. На его проблемы с недосыпом мне было плевать, и я вихрем ворвался в свой кабинет…
…И оторопел от неожиданности. На столе, грациозно закинув ногу на ногу, сидела Фелиция.
Из одежды на ней был только зелёный шейный платок, который она не так давно мне подарила. Внутри вспыхнул яростный огонь желания, немедленно потушенный очередной вспышкой раздражения. Настроения это мне не прибавило.