- Мам, завари, пожалуйста, чай. Хочу успокоиться.
- Хорошо, - взволнованно отвечает и скрывается на кухне.
Что мне делать? Как быть? Так не хочется окунать мамочку в ту грязь, которую я сегодна испила полной чашей. Она очень впечатлительный человек и, боюсь, узнав все подробности, может отхватить приступ.
Мне стыдно рассказывать все, что случилось, да и стоит ли?
- Мама, а где папа? Я скучаю, - заходит на кухню сын, и при этих словах в глазах застывают слезы.
Как же сложно. Больно. Обидно. Ведь теперь мне придется постоянно отвечать на подобные вопросы. И ладно бы только от семьи. Люди обожают все выспрашивать, уточняя детали, смаковать истории расставаний и разводов, в душе тихонько радуясь, что эта участь их миновала. Впервые я понимаю, что быть тем, кого пытают, очень сложно.
А работа?
Меня убивает мысль, что теперь там все и всё узнают. Конечно, я не стану смаковать подробности измены супруга, но и самого факта развода хватит, чтобы чувствовать себя ужасно уязвимой.
Пусть Роман отвечает! – мелькает в мыслях. Он изменял – ему и отдуваться перед сотрудниками.
Работать вместе мы теперь, скорее всего, не сможем, и это ранит ничуть не меньше измены. Должность у меня была любимой, заслуженной, и приносящей очень хорошие деньги. Теперь же – совсем неясно, как и что сложится с карьерой.
- Гриш, у папы очень много работы, он занят, как только освободится – обязательно с ним поговорим, и решим, как часто сможете видеться, - отвечаю сынишке.
Напрягаюсь, ожидая от него следующего вопроса, но со всей детской непосредственностью он кивает головой и соглашается.
- Иди в комнату, поиграй, мой хороший, - гладит по голове внука мать и мягко отправляет из кухни.
Понимаю, что у нее тоже ко мне много вопросов и ответить размыто, как с Гришей, не выйдет.
- Лиля, что случилось? – ставит передо мной чашку облепихового чая. – Я же вижу, как ты расстроена, лицо красное, наверняка наплакалась.
Смотрю на мамочку и хочется снова рыдать, близость родного и любимого человека ломает мою броню, которую пыталась держать перед Романом.
- Мамуль, мы будем разводиться. Рома мне изменил, - решаю не обманывать.
- Мне очень жаль, доченька, но прошу тебя не торопиться. Нет, не призываю прощать, - сразу одергивает себя же, - просто не спешить. Сейчас ты на эмоциях, мысли несобранные, можешь натворить дел, если побежишь сразу по инстанциям. Да и к Роме стоит присмотреться, что будет делать, на что готов. Мужчина, моя родная, и его суть, познаются именно в момент развода. Становится понятно, кто на что горазд и готов. Говорить в браке о неземной любви они все умеют, а вот делать, при реальном расставании – увы. Терять нечего, просто наблюдай.
Отпиваю горячий напиток и становится немного легче. Люблю свою маму, и знаю, что плохого она не посоветует. В любом случае сейчас мне не до судов и дележки, у меня болезнь. Противная и гадкая, и запускать я ее не желаю. Не хочется получить для своего организма последствий, после загула Ромы. Хватит того, что уже произошло.
- Мамуль, не переживай, ты же знаешь, я не человек-импульс, все обдумаю, взвешу, решу. Просто не хочу ничего сейчас объяснять, можно? – смотрю на нее умоляюще.
- Ты не должна спрашивать на это разрешения, я тебя понимаю, как никто. Просто хочу сказать, как бы ты не решила, я с тобой. Справимся.
- Знаю, - кладу ладонь на ее руку и, не выдерживаю, все же начинаю плакать.
Мне настолько мучительно, что хочется биться головой об стену. Почему нет лекарств от боли в груди, от предательств? Насколько бы проще нам, женщинам, жилось.
И почему мужчины такие чёрствые и недальновидные? Им кажется, что простить измену - это такая мелочь, хотя сами зачастую не готовы даже и слушать свою половинку, при аналогичной ситуации.
Не проблема ведь произнести слово «прощаю» - проблема жить после измены. Разве может быть мир таким же, когда тебя обманули, подорвали доверие, растоптали? Не думаю.
Глава 24. Ульяна
На сегодня назначен прием у гинеколога, и я в воодушевлении выхожу из подъезда, чтобы отправиться в поликлинику. Хочу получить точные анализы и начать обрабатывать Романа. К слову, семейку я не вижу уже несколько дней ни утром, ни вечером, и начинаю подумывать, а не слинял ли мой дорогой сосед куда-нибудь подальше, чтобы слиться с темы отцовства.
Не успеваю посетовать, куда запропастилась Лилия и Рома, как встречаю соседа на улице. Выглядит он не лучшим образом, лицо осунувшееся, под глазами круги, словно не спал пару ночей, да и одежда не первой свежести.
- Привет, папочка! – окликаю его.
- Нахуй иди, - отвечает зло и продолжает что-то доставать из багажника машины.
- А чего это мы такие злые? Мог бы, кстати, и к врачу подвезти, иду узнавать про нашего ребенка. Будешь слишком выпендриваться, не поленюсь и к соседке забежать, поделиться с ней новостями, интересно, как Лиля воспримет, что от ее мужа будет малыш?
- Ульяна, что тебе нужно? Я, по-моему, ясно обрисовал направление следования, долго будешь доставать?
- Лет так до восемнадцати точно, или до скольки платят алименты на детей? – продолжаю его ковырять.
Смотрю на Романа и не замечаю нервозности и страха, скорее равнодушие вперемешку с раздражением. Такое чувство, что ему до лампочки мои угрозы.
- Погугли, я не интересовался такими вопросами, - грубо отвечает. – Ты сама отвянешь, или муженька призвать, чтобы свою потаскушку забирал домой. Таких же страшно в общество выпускать, заразишь еще кого, - на его лице появляется оскал.
- Ты о чем? Совсем ненормальный? Я здоровая. Ничего не путаешь?
- Уверена? А вот у меня после ночи с тобой венерическое заболевание нашли, учитывая, что такое дерьмо, как измена, случилось в моей жизни единожды и впервые, нет даже сомнений, кто автор этого презента.
- Чего-о-о-о? Лильку свою проверяй, таскалась небось, вот и наградила. Всегда знала, что она тебе не верна.
- Лучше закройся, по-человечески прошу. И сдай, идиотка, анализы, - рычит на меня.
- Все правильно, ты с ней спишь, наверное, и меня наградил. Я вас засужу!
Рома замирает и смотрит на меня с таким презрением, что реально становится страшно. Надеюсь, его слова о болезни просто вброс, потому что звучат его обвинения ужасно и пугающе.
Я не могу ничем болеть. Уже давно бы почувствовала какие-нибудь симптомы.
- Делай что хочешь, супругу тоже передай привет, пусть валит в больницу. Я так понимаю, нас таких много.
- Он то при чем?
- Короче, разбирайся сама, я тебя предупредил, остальное – ваше дело. Алексей твой знатный извращенец, его, наверное, вставляет вся эта грязь, если с таким равнодушием и удовольствием наблюдал за нашим трахом.
В глазах темнеет. Я все меньше понимаю, что несет Рома, и даже приглядываюсь, не пьян ли он.
В ночь нашей близости муж спал, это сто процентов, потому что в ином случае, он бы никогда не позволил мне скакать на члене другого мужика. Я ведь его жена!
- Откуда ты это все берешь? Сочиняешь? – тем не менее чувствую, что начинаю волноваться.
- Удивительное вы семейство, одна клянчит на приплод, еще неизвестно чей, второй вымогает деньги, чтобы не сдать жене мою измену, но вместе вы, якобы, этого не обсуждали, да?
- Впервые слышу, - чувствую, как потеют ладони.
Леша знает, что я ему изменяла? Но ведь он не сказал мне ни слова, а после - был секс без защиты.
- Услышала? Свободна. Кстати, Лилия в курсе, что у нас был с тобой перепих по пьяни, так что даже не мечтай, что выйдет дергать этой темой.
- Не верю тебе.
- Твое право, - говорит, пожимая плечами.
- Это не отменяет алиментов, - мой голос слегка срывается, хоть и пытаюсь быть спокойной.
- ДНК! Сначала докажи, что он мой, - указывает в район живота, которого, естественно, пока еще нет, - а потом будем обсуждать эту тему.
- Без проблем, готова сдать анализы, как только придет время.
- По моим расчётам, всего ничего осталось, - отвечает со знанием дела.
Это все хорошо, только предварительно врач поставила мне срок гораздо меньший и теперь нужно выкручиваться, оттягивая пару недель.
- А если он твой? Нельзя быть таким жестоким, при чем тут ребенок?
- Ульяна, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Ты, скорее всего, больна, и не самой приятной болезнью. Мне кажется, при таком раскладе рожать вообще не стоит. Неужели жажда поживиться жалкими алиментами настолько высока, что готова родить неполноценного ребенка?
Его слова настолько оскорбляют, что я не нахожу слов. Не понимаю, что происходит.
- Мне не тяжело платить алименты, но я не верю, что ты такая тупая и станешь во все это ввязываться, когда сдашь все анализы, - заканчивает и закрывает багажник. Потом разворачивается и уходит.
Я стою, как оплеванная. Хорошее настроение, которое было всего двадцать минут назад, пикирует. Нужно срочно ехать к врачу и разбираться, если это правда, то я нешуточно попала, так как не предохранялась частенько и теперь не имею понятия, сколько людей заражено, а главное – кто источник болезни, если она есть.
Вызываю такси и направляюсь в поликлинику.
Мысль о том, что Леша все знает и молчит – тоже шокирует.
Хотела поживиться и обвести всех вокруг пальца, но теперь и сама оказалась в ловушке.
Глава 25. Ульяна
В поликлинике у кабинета гинеколога толпится куча пузатых, и я начинаю нервничать. На прием хочется попасть как можно скорее, потому что слова Ромы не выходят из головы.
Минут сорок я сижу как на иголках под дверью, и когда подходит моя очередь – к врачу практически влетаю .
- Здравствуйте, у меня назначено. Королькова Ульяна, - напоминаю врачу, хотя очевидно, что она меня помнит. – Я по поводу моих анализов и беременности.
- Проходите, - произносит равнодушно.
Присаживаюсь на стул и нервно тереблю край рукава.
- Что вам сказать? Болезнь у вас, как я и предполагала.