- Ты должна быть тихой и незаметной. Ты сама разрушила нашу семью. Как я должен был быть счастлив с неумехой? Никак. Ты была удобной. И новый твой урод с тобой только потому что с тобой удобно. В рот заглядываешь, готовишь. Большего не надо.
Пытаюсь что-то возразить, но он сильнее сжимает горло, и я выпускаю хрип. Еще немного и потеряю сознание от недостатка кислорода. И все равно не верю ему. Дамир любит меня. Я это точно знаю. Господи, клянусь, если я выйду отсюда живой, сама себя дома замурую и без Хасана никуда.
- Вот что мы сейчас сделаем. Ты затыкашься, и мы едем к юристу, который все перепишет на меня. Еще и своему позвонишь, чтобы денег за тебя отвалил. Миллионов десять в валюте мне хватит в качестве отступных за моральный ущерб. И не реви мне тут. Утри сопли и собирайся, иначе мы реально запишем видео. Причем даже куда более интересное, чем наметил из…
Но договорить он не успевает. За дверью слышится визг сестры. Мы оба смотрим на дверь, не понимая, что происходит. А через несколько секунд дверь отлетает к стене, и я вижу злющего Дамира. Такого взгляда я у него не видела еще.
Он быстро смотрит на нас и застывает на руке Кира, сжимающей мою шею. И все.
- Попал ты, лучше сам в окно выходи, - низким голосом рокочет и идет прямо на нас. – Иначе тебя отсюда вынесут вперед ногами.
Но несмотря на то, что Дамир дает ему шанс, времени не оставляет. Муж не успевает среагировать, как его уже отшвыривают от меня и завязывается драка, если ее можно так назвать. Хасанов просто мутузит бывшего, как ребенка. Слышится хруст, стоны боли, визги. Понятно, кто ведет в этой неравной схватке разъярённого зверя и блеющей овечки. И почему-то мне не жалко овечку. Наоборот, хочется, чтобы овечку растерзали поскорее. Но надо остановить Дамира, пока не убил его, но как?
- Мало тебе в прошлый раз было? Еще захотел? – пока я мечусь в душе, Хасанов только набирает обороты.
Смотрю по сторонам, и замечаю, как в прихожей отец любимого человека прижал к стеночке сестру, и что-то говорит, на полу скручен незнакомый мужчина, что-то кричащий о месте и растоптанной карьере, после отставки. И Самира, что спешит к нам, чтобы оттащить волка от овечки.
- Господин, нет, успокойтесь, - он подлетает к нему и с трудом оттаскивает.
Хасанов пытается вырваться, добраться до Корсакова, но не получается. Хватка у охранника сильная.
- Не надо. Вы госпожу пугаете. Я сам. Ее успокойте, - и только на этих словах понимаю, что застыла, даже не дыша, только рукой растирала шею все эти бесконечно долгие мгновения. Дамир замирает, и скидывает руки мужчины.
- Убери его с глаз пока не закопал в лесочке. Живьем, - разворачивается, и идет ко мне.
Миг, и я вжата в крепкое мужское тело. Кажется, что он сейчас раздавит меня в своих медвежьих объятьях. Но пусть так. Чувствую его тепло, силу, и понимаю, тело сотрясает мелкая дрожь. Мне было страшно, но держалась. Теперь не нужно. Он рядом. Дамир защитит.
- Как же ты меня напугала. Не прощу себе никогда, что ты снова к нему попала. Это я во всем виноват, Милка. Девочка моя маленькая. Как же я испугался. Я просчитался в кадрах. Я не знал, что он способен на месть. Девочка моя, прости.
Шепчет на ушко, целует лицо, сдавливает в объятьях, а я ничего не понимаю. О чем он? Какая месть, от кого?
- Ты не виноват Дамир. Ты что?
Пытаюсь успокоить его, но не слушает. К себе прижимает и выводит прочь из квартиры. Идем мимо всех, прощаемся на ходу. Слышу, как любимый отдает команды, а потом мы оказываемся в теплом салоне авто. Мотор приятно урчит, и мы едем домой. К Дамиру домой. Не в дом его родителей, что удивляет. Он все решил и можно вернуться к прежней жизни?
Не хочу спрашивать, сейчас не до того. Я к нему хочу. На ручки. Снова почувствовать его тепло и силу. Мы оба держимся, чтобы не прижаться друг к другу. Долго держимся. Поэтому едва за нами закрывается дверь, Дамир подхватывает меня и целует, отчаянно, тянуче. Он вкладывает в поцелуй все, что на душе, как и я.
- Больше не отпущу. Ни дня порознь, - шепчет между поцелуями. – Слышишь меня? Никогда. Моя. Только моя. Навсегда.
Не отвечаю ничего, сильнее прижимаюсь к нему, и утопаю в его страсти. Нам хорошо, мы оба на грани. Вместе, все позади. Каждое касание, как проверка реальности, каждый поцелуй, как доказательство чувств. Мы сошли с ума, открылись друг другу. Показали все страхи и чувства. Больше нет тайн, больше нет барьеров.
- Люблю тебя, - прижимая мое обмякшее тело к груди, твердо говорит, заставляя бабочек в животе трепетать от восторга. – Женой будешь, строптивица моя. Даже спрашивать не буду. Моя.
- А вот возьму и не соглашусь, - из вредности протестую, и получаю легкий шлепок. – Эй! Уже и пошутить нельзя.
- Не шути так. Ты моя, Милка. Не смей сомневаться. И я в лепешку расшибусь, но больше никогда не допущу, чтобы тебе и нашим детям угрожала опасность.
-А кто это был? Там в квартире, - да, что-то понесло меня не туда, но любопытно. А потом дам ему пилюлю извинений.
- Тот, кого я приставил присматривать за тобой изначально. Еще до Самира. Когда он тебя упустил, я его уволил, а он решил отомстить. Мне так жаль, девочка моя, - и крепче прижимает к себе.
- Не вини себя. Ты не знаешь, что у людей в головах, и как они себя поведут в той или иной ситуации. Мы все живые, нас невозможно просчитать. Но я верю тебе, потому что люблю.
Приподнимаюсь и целую. Сама. Отчего он довольно мурлычет и снова валит ан спину, готовый продолжить.
- Как же я по тебе скучал, - говорит в губы и уносит нас в нирвану.
Если меня спросят, что такое счастье, однозначно отвечу, объятья любимого человека, его дыханье на коже, тепло тела. Счастье – быть рядом. Все просто, когда твой человек рядом.
Глава 30
Милана
- Милка, как же я за тебя рада, - протягивает Летта, пока мы на пару кайфуем от массажа в СПА. – Дамир хороший мужчина, я за тебя спокойна.
Два дня назад Дамир дал всем вольную на свободное передвижение без охраны и возвращение к привычному образу жизни, потому что с врагом было покончено. Отец Батура разобрался со своим старым «приятелем», и мы смогли вернуться по домам. Миша с Леттой зря уезжали. Им никто и ничем не угрожал, там давние семейные счеты. Ох сколько Морсовский выслушал от дорогой жены за то, что отобрал у нее «СладкоЛетту» на такой большой срок, вам лучше не знать. Скандал закончился шантажом.
- Не прекратишь истерику, булочную свою увидишь только через пять лет, не раньше, потому что я тебе сразу второй декрет организую. Поняла меня? Надоела твоя самостоятельность, Виолетта. Хотела игрушку, ты ее получила. Но я как дал, могу и забрать. Все, разговор окончен, - Летта даже до конца рот для возмущения открыть не успела, как он ее перебил. – Хоть слово, Виолетта, и ты у меня из декрета лет десять не выйдешь. Не буди во мне зверя.
- Кролика? – зло фыркнула, на что получила такой поцелуй, что у меня кончики ушей покраснели от стыда и смущения.
- И его тоже, - Мишка буркнул и ушел.
Я впервые увидела такой тиранизм с его стороны, как и подруга. С виду она моську состроила обиженную, конечно, но я видела, что понравилось ей такое проявление заботы. Вот только она никогда не признается. В тот момент мне даже показалось.
И вот мы в СПА, отдыхаем. Подруга в качестве извинения, что муж палку перегнул, а я за компанию. Правда у входа и в самом центре стоит человек шесть охраны, так, на всякий случай. И пусть. Если Хасанову так спокойнее, пусть. Самир меня не раздражает, а остальных я не замечаю.
- Да, он очень хороший, - отвечаю ей, а у самой кошки на душе скребутся.
Уже две недели прошло с того дня, как он вернулся из той поездки, а мы так и не возвращались к разговору о нас. Я каждый день как дурочка ждала, что вот сейчас он предложит мне стать своей женой, но мы просто ложились спать, жили вместе, обустраивали быт. Все мирно и ладно, но я думала о другом.
Надо же, как быстро мне захотелось замуж снова. В мужчине дело. Когда ты его любишь, кода чувствуешь себя любимой, то не хочется держаться за глупую свободу. Замуж хочется. Вот только никто не зовет.
- Ты чего? – беспокоится будущая мамочка. – Вы так и не поговорили?
- Нет, - поворачиваю голову к ней и немного устало отвечаю.
- Может самой стоит начать разговор? Это же мужики, они немного тугие в этом вопросе. Я Мишке напрямую сказала, что будет телиться, уведут меня, а я и соглашусь, ему на зло. Через час меня приволокли в ЗАГС. Причем мы расписались, а не просто заявление подали.
- Шантажистка, - тихо смеюсь, потому что это вполне похоже на Летту.
Сумасшедшая, боевая, прямая, как танк на пролом. Но мне кажется мишка ее за это и любит. Она не будет тихо дуться, Виолетта точно скажет за что ему все кары небесные. С ней никогда не соскучишься. Это я тихая, как та самая гавань. И никогда не рискну сама. Ну есть штамп, нет его. Хочется, не спорю. Но если мужчина с тобой, он с тобой, а если нет, то никакой штамп его не удержит.
- Не грусти, Мил. Мне кажется, что Дамир просто не хочет все мешать. Ты ведь его девочка, сто процентов готовит какой-то романтик. Вот сейчас все успокоилось, и жди сюрприз. Зуб даю.
- Ахаха, - смеюсь с ее тона и почему-то верю, хотя складывается стойкое ощущение, что ей что-то известно. Но ведь если спрошу прямо, не ответит.
- Не смейся. Через пару дней пойдем тебе платье выбирать. Даже не буду должность администратора предлагать. Просто переведу тебя и вс. Нечего на кухне жариться беременной. Дамир долго тебе не пузатенькой не даст ходить, - хочу возразить, но она пресекает мои попытки сопротивления. – Не возражай, Мил. Вы любите друг друга, и оба хотите крошку. Все.
Как же я хочу ей верить.
- Кстати, что там с сестрой твоей? И с родителями? Ты мне так и не рассказала.
- Да нечего рассказывать, Летт, - переместившись к столикам с маникюром, продолжаем разговор. – Карина не была беременна. Всех обманула и ее чем-то отец Дамира так напугал, что она уехала из города. А на счет отца пока ничего не известно. Мама молчит, только подтвердила, что у нас сестрой разные отцы и все. Мне просто обидно, что она так ко мне относилась. Я ведь ее. Даже если ты мужчину не любила, за что свою обиду на ребенка перенесла?