Вася протянул мне свою большую ладонь и я без размышления, взялась за неё. Мы медленным шагом пошли к светофору, чтобы перейти дорогу и начать свою прогулку со смотровой площадки и Успенской церкви.
Дети резвились прямо на большой дороге, что уводила всех туристов вдаль к Суздальскому Кремлю. Кто-то ездил на велосипеде, другие зазывали покататься на лошадях. Третьи и вовсе торговали сувенирами, практически пытаясь убедить туристов взять очередную безделушку.
– Здесь хорошо, – признался Вася и вдохнул полной грудью. Солнце едва ли скрывалось за листьями, пытаясь поиграться солнечными лучами на коже.
– Определённо смена обстановки – это ведь хорошая, – сказала я, почувствовав, что расслабляюсь.
– Кстати, вот здесь, – Вася указал пальцем на смотровую площадку, которая струилась в правую сторону от нас, – эту колокольню построили в 1813 году , в знак победы над Наполеоном. А в 1931 году колокола сбрасывали на землю, чтобы расплавить металл под нужды горожан.
– Ты подготавливался? – хихикнула я в ответ, но Вася лишь сильнее сжал мою ладонь.
– Немного обновил историю в голове. Говорят, это полезно!
Спустя пару секунд, Вася добавил:
– Хочешь забраться на самый вверх?
– А можно?
На самом деле, я не хотела забираться на самый верх. Моё настроение, которое я пыталась держать на нормальном уровне, постепенно падало вниз. Звуки становились не такими воодушевляющими, виды перед глазами казались становились серыми, скучными. Но я не хотела обижать Васю, который пытался развеять меня.
– Конечно можно, – радостно воскликнул Вася, и мы направились в кассу, чтобы приобрести билет. Отдав двести рублей за одного человека, направились на вход. Впереди нас ждало около пятидесяти шести метров подъёма, хотя сама башня была около семидесяти двух. По крайней мере, так было написано на брошюрке, что висела около кассы.
Примерно восемнадцать этажей пришлось преодолеть пешком, пока мы не добрались до чистого и насыщенного воздуха. Изрядно запыхавшись, я остановилась около парапета и, крепко сжав его, выдохнула из себя.
– Ну скажи же, – произнёс Вася, так же тяжело дыша, – красота же?
– Да… – выдохнула я из себя.
Вася подошёл ближе и приобнял меня за талию.
– Это Ризоположенский монастырь, – указал он свободной рукой на небольшую область впереди. – И его территория. Считается, что это один из самых старых монастырей, который был возведен аж в 1207 году.
– И до сих пор сохранился? – задумчиво спрашиваю я.
– Нет, конечно, – усмехается Вася. – Раньше были деревянные постройки, а уже в шестнадцатом веке возвели каменный.
Я тоже усмехнулась, потому что мой вопрос и впрямь был глупым.
Вася продолжил рассказывать про город, немного направляя меня туда, где был очередной рассказ Васи про город.
– Скажи правду, – прервала я его рассказ на паузе. – Ты и впрямь всё это знал ранее?
Вася встал плотнее ко мне сзади, прижав меня к себе.
– Я тут вырос, – сказал он с горечью в голосе.
– Ты вырос здесь?
– Да.
Я даже не знала, что ему ответить на это.
– Всё детство провёл в стенах этого города. Я знаю здесь каждый камушек, домик или дерево.
Я прикусила губу от разочарования в себе, что дважды за час упрекнула Васю в том, что он просто хотел произвести на меня впечатление.
Вася оперся подбородком о моё плечо.
– Я никому не говорил, что вырос в Суздале. Ты первая, кто об этом узнала…
Глава 20. Василий
Василий К.
Зоя тяжело вздыхает, но не подбирает слов, чтобы выразить то, что чувствует.
Они и не нужны. Я чувствую, что она удивлена, но в то же время понимает, что я ей раскрылся, как не раскрывался другим. По крайней мере, я хочу верить в это.
– Я не знала, что ты вырос в Суздале.
– Мне захотелось рассказать тебе об этом, – сказал я и обнял Зою еще крепче, вглядываясь в знакомые просторы прошлого. – Потому что я понимаю, что ты та, кто сможет меня поддержать.
– Вася… Я… – прошептала Зоя, пытаясь скрыть свое удивление. – Я ценю это.
– Знаю, – отвечаю ей и кротко целую в шею. – Я знаю, малыш.
Зоя вырывается из объятий и, обвив мою шею руками, нежно целует в губы. В такие моменты я чувствую себя неимоверно счастливым. Понимаю, что Зоя была подарена мне судьбой. И что никогда не отпущу ее.
– Прогуляемся дальше? – разорвав поцелуй, предлагаю я своей женщине и та соглашается.
Спустившись вниз, мы пошли дальше, исследовать красивый пейзаж моего родного города.
– А если не секрет, – спросила Зоя, сделав глоток прохладительного лимонада, который мы купили несколько минут назад в палатке для туристов, – где твой дом?
– Ты хочешь посмотреть на мой дом?
Зоя неловко улыбнулась.
– Если тебе не сложно его показать…
– Хорошо, – улыбнулся я ей, – я покажу тебе свой дом.
– И школу где ты учился, – добавляет Зоя, огибая лошадь, которая встала по середине дороги, а ее хозяйка весело зазывала туристов прокатиться на ней.
– Тебе и впрямь интересно, где я учился? – ехидничаю с Зоей. – Или ты просто спрашиваешь ради приличия?
– Нет, – отвечает мне Зоя. – Мне правда интересно, где ты учился…
– Почему?
Зоя вбирает через трубочку глоток лимонада и задумчиво уставилась вдаль, пока палящее солнце не достает нас через густую крону деревьев.
– Просто… Я не думала, что ты родом из..
– Глуши? – спрашиваю у нее с иронией в голосе.
– Ну типо того… Из дальнего городка, население которого куда меньше, чем в Москве.
– А по мне не видно, что я простой сельский паренек?
Обнимаю Зою за талию, отчего та смущается, как самая застенчивая женщина на планете.
– Если честно… то нет!
– Да ну брось! – отвечаю я ей. – Взгляни на меня! – И расставляю руки в сторону, словно, позирую и привлекаю внимание других людей. – Разве я похож на городского парня?
– Ну.. на парня уже вряд ли, – смеется Зоя. – А вот на сногсшибательного мужчину…
Мы смеемся в унисон.
Все-таки я был прав, что Зоя – моя вторая половинка. И мне пришлось пройти через многое, чтобы найти ее. Через боль, слезы, потерю и разбитое сердце, прежде, чем я ее встретил. И я верю, что Зоя чувствует тоже самое ко мне.
Около двух часов мы гуляем с ней по Суздали, и я все оттягиваю момент, чтобы показать ей мой старый дом. Мне и самому сложно вспоминать об этом. Я предлагаю зайти в кафе, чтобы подкрепиться прежде, чем мы пойдем ближе к родным местам. Хотя.. тут все родное.
Плотно подкрепившись и немного отдохнув, я нашел в себе силы довести Зою до места, где был мой дом. Мы вошли в глубь города, идя по узким улочкам.
– Пришли, – говорю я Зое. Она осматривает участок, на котором нет ничего, кроме основания одноэтажного деревенского дома.
– Это…
– Здесь я родился и вырос, – говорю ей, ощущая горечь воспоминаний.
– А где дом?
– Сгорел, – отвечаю ей. Воспоминания нахлынывают бушующей волной и я ощущаю, как болит под ребрами. – Я родился здесь, мама воспитывала меня одного, а отец был пьянчугой. Умер через два месяца после моего рождения.
Зоя обхватила себя руками. Ей явно было не по себе.
– Меня воспитывала мама и бабушка. Как могли…
– А они..
– Умерли, – опережаю я ее. – Они умерли, когда я поступил в университет. Мама раньше, когда я был в десятом классе от сердечной недостаточности, а бабушка позже. В пожаре.
– Вася…
– Я знаю, – перебиваю ее сразу же, – что тебе очень жаль и ты мне сочувствуешь. Ничего страшного. Это было давно.
Зоя молча берет меня за руку и мы стоим около пустого участка, который я давно продал, но все еще никак не избавился от прежних воспоминаний.
– Этот участок не принадлежит мне, – даю понять Зое. – Я его продал давно. Мне не хотелось тогда вспоминать ту боль, которую пришлось мне испытать.
Зоя тактично молчит. Я и не хочу, чтобы она говорила мне о том, что ей очень жаль. Порой такое горя переживают молча, просто присутствуя с тобой рядом. Этого мне и было нужно.
– Ты очень храбрый, – наконец-то добавляет Зоя, а я молча ее обнимаю и целую кротко в макушку.
– Я знаю. Знаю, малыш…. Я отучился вот в этой школе, – разворачиваю ее влево, где через пару домой уже стоит отреставрированная школа. – После девятого класса пошел в техникум. А следом в университет.
Зоя все это время молчит, разделяя со мной горечь моего прошлого.
– Я жил в общаге, подрабатывал всем, кем мог: грузчиком, официантом, а по ночам делал домашку. Мне было сложно, но… это в прошлом.
Зоя тяжело вздыхает и сильнее прижимается ко мне.
– Потом мне просто посчастливилось поработать в одной компанией, а следом, познакомиться с нужными людьми. Когда я окончил магистратуру и у меня водились деньги, я открыл свой центр. Я живу в достатке, но никому не говорил, каким трудом он мне достался.
– Тебе пришлось через столько пройти, – тихо сказала Зоя и отстранившись от меня, заглянула в мои глаза. – А по тебе и не скажешь, что ты испытал столько боли.
– Наверное, это к лучшему? – улыбаюсь ей, наслаждаясь глазами, в которые я влюблен до последней капли.
– Наверное, – на при дыхании говорит Зоя. – Наверное…
На обратной дороге мы ехали молча. Возвращались уже поздно, поэтому Зоя задремала, прислонившись лбом к стеклу. А я погряз в своих мыслях. Меня всегда учили не показывать свои эмоции на людях, тем более, при женщинах. Нельзя было допустить, чтобы они увидели меня таким слабым. Я должен был быть непробиваемым, как стена, за которую всегда можно было спрятаться.
Но я же… человек. У меня есть чувства, которым порой нужно выплеснуться наружу. Пускай и с одинокой горькой слезой, которую я сейчас стирал большим пальцем со щеки.
Но Зоя этого не видела. И это было к лучшему. Остановившись на светофоре, практически на подъезде к МКАДу, я задумался о том: хочу ли я провести с этой хрупкой женщиной всю свою жизнь? Ведь ранее, я никогда не испытывал такие сильные чувства к женщине. Не испытывал тоскливость, когда ее не было рядом. Не наслаждался женским теплом до головокружения. Не думал о том: как сильно заведут нас отношения в будущем?