Тут к нам пожаловал официант с напитками на подносе, поэтому разговор пришлось временно прервать.
Я замолкла… Зато у Глеба зазвонил телефон.
Я словно в замедленной съемке наблюдала, как он взял мобильник, посмотрел на имя звонящего и нахмурился. Потом положил телефон экраном вниз и как ни в чем не бывало потянулся за бокалом.
А у меня дрожь по спине. И вилка, которую только взяла в руки, начала мелко подрагивать и звенеть по краю тарелки.
Потому что я знала, кто это!
Каким-то внутренним чутьем, какой-то звериной интуицией я поняла, кто звонил моему дорогому мужу.
Ольга.
Спустя минуту мобильник снова начал моргать.
Соскучилась сучка белобрысая? Поболтать захотелось? Узнать, как прошла беседа с жалкой женой?
Во мне снова поднималась волна боли, смешанной со злостью.
Только бы не сорваться, только бы выдержать…
Мобильник погас. Но потом снова заморгал.
Я уставилась на него, Прохоров, наоборот, игнорировал его, словно ничего и не было.
— Кто там тебе так настойчиво названивает?
Я никогда не задавала мужу таких вопросов. У нас было не принято контролировать друг друга, вынюхивать, соваться на личную территорию. Полное, всеобъемлющее доверие, которое теперь горько мне аукнулось.
Дура. Сто раз дура. Смотреть надо было, заглядывать ненавязчиво, проверять. Глядишь, тогда бы и не пропустила появление в его жизни драгоценной Оленьки. Может, смогла бы придавить ее, изгнать до того, как стало слишком поздно. Может, смогла бы мужа своего как-то завлечь… да хоть приворожить, мать вашу.
И тут же одернула себя. Э, не-е-т, такие мысли – это путь в то самое никуда, где по-настоящему жалкая жена винит во всем себя. Не досмотрела, не докормила, не долюбила. Не добрила ноги, не научилась заглатывать достаточно глубоко, не устраивала каждый день фейерверки и, конечно, слишком мало гладила по шерсти и говорила о том, какой он герой, рыцарь, солнце в окне. Недосмотрела в общем, не сберегла семейное счастье.
— Это из банка. Очередной кредит предлагают.
Он соврал. Я точно знала, что соврал! Прямо глядя в глаза, сказал неправду, чтобы выгородить свою интрижку с белобрысой.
И я бы поверила! Если бы не знала, как на самом деле обстоят дела!
Как же мне хотелось швырнуть в него тарелку с салатом. Со всего маха! Но я держалась, а муж продолжал лепетать какую-то ересь:
— Одолели сегодня. Представляешь? Звонили раз сто, наверное. Я уже и в черный список заносил, и ругался с ними. Все без толку.
— Надо же… какие навязчивые. Давай, я с ними поговорю, — я протянула руку к телефону, но Глеб взял его первым.
— Не надо! Я знаю, как ты заводишься, когда общаешься с этими дельцами. А тебе нельзя нервничать. Забыла? Ты же теперь не одна. У нас будет ребенок.
Надо же, сколько приторной заботы. Аж скулы свело.
Глеб, тем временем, опустил мобильник в карман пиджака и снова сконцентрировался на еде.
А меня крутило. Разрывало на части. Так сильно подгорало, что едва смогла смолчать. Сука! Какой же ты сука, Прохоров! Верный, надежный… ага, размечталась. Предатель, лгущий прямо в глаза.
— Танюш, ты чего не ешь? Очень вкусный салат.
Я кое-как улыбнулась:
— Немного подташнивает.
Да, от всей этой чудовищной ситуации меня чуток подташнивало. Самую малость…
— Давай, я закажу тебе ананасового сока.
Я с трудом сглотнула вязкую слюну и согласилась:
— Давай.
Мне нужно было хоть что-то, чтобы переключиться, пока не ляпнула то, о чем потом буду жалеть.
Еще не время.
— Кстати, — сказал Глеб, тщательно пережевывая пищу, — о том, что ты сказала… ну насчет того, что жизнь штука сложная и ненароком может переехать грузовиком.
— Не обращай внимания. Это и правда беременный заскок.
— Нет-нет. Я понимаю, почему ты так сказала… В общем. Если тебе будет спокойнее, я готов переписать на тебя и детей все свое имущество.
— В смысле?
— В прямом. Недвижимость, свою долю в фирме, все остальное. Что скажешь?
А вот это уже интересно.
— Я… эээ… растеряна, — я и правда растерялась, и чтобы не рубить с плеча, примирительно произнесла, — давай поговорим об этом завтра.
Глава 4
— Нет, вы представляете, девочки? Представляете?! — Ольга вскинула голову и громко подула, пытаясь осушить наворачивающиеся слезы. — Эта дрянь собралась мне нервы мотать! Понимаете?
Ее возмущению не было предела. Весь разговор с этой тупой курицей с самого начала пошел не так! Вместо того, чтобы свалить в туман и не путаться под ногами, жена Глеба повела себя как последняя сука и начала качать права. Зубоскалила, улыбалась снисходительно, а потом и вообще стала учить уму разуму.
Ольга терпеть не могла людей, которые строили из себя умников. Просто на дух не переносила. И ладно бы повод был, основание, так ведь нет – просто старая лошадь, которая возомнила о себе, не бог весть что.
Девочки сокрушенно качали головами:
— Ужас какой.
— Жесть.
Шмыгнув носом, Ольга продолжала:
— Если бы вы только слышали, как она со мной общалась! Как будто я – насрано! Вместо того чтобы поступить по-человечески, она мне столько наговорила, что волосы дыбом встали. Еще и детей своих приплела. Какое мне до них дело? Вот скажите на милость? Никакого! У меня свой будет. Мне о его благосостоянии думать надо. А эти… — она брезгливо поморщилась, словно говорила о чем-то крайне неприятном, — пусть проваливают вместе со своей климактеричной мамашей! Столько лет паразитировали на успешном мужике, пора и честь знать.
Подруги согласно закивали, и только Олеся как бы невзначай обронила:
— Она еще слишком молода для климакса.
Катя и Ирма тут же возмущенно зашипели на нее, а Ольга так и вовсе вызверилась:
— Ты меня специально доводишь? Хочешь, чтобы я окончательно расклеилась?
Смутившись от такого напора, Олеся невнятно промямлила:
— Просто техническая справка.
— Нашла время! У меня жизнь наперекосяк, а ты со своими справками! — Оля снова всхлипнула и уткнулась лицом в ладони.
Кто бы знал, как ее все бесило. Кто бы только знал!
— Все, Зайка, успокаивайся, — Ирма принялась гладить ее по плечу, а сама смотрела на Олесю и осуждающе качала головой. Ох уж это Белое Пальто, хоть бы раз вовремя заткнулась и не усугубляла ситуацию. Ну хоть бы раз.
— Не могу.
— А ты дыши глубже. Давай вместе со мной. Вдо-о-ох, вы-ы-ыдох. Вдо-о-ох, вы-ы-ыдох. Ну вот, уже лучше.
Да какое-там лучше! Ее просто выкручивало от ярости и бессилия. И физиономия Прохоровской жены стояла перед глазами, как живая. Надо было плюнуть! Или схватить за волосы эту дуру и носом об стол! А, что? Заслужила. За один взгляд свой надменный – заслужила!
— У меня просто нет слов, — горько повторяла она. — Просто. Нет. Слов.
— Котик, пойми, некоторые люди – твари от рождения. И ничего с этим не поделаешь. У них ни ума, ни совести, ни воспитания. Только уверенность, что весь мир должен крутиться вокруг них. Но это их проблемы, а не твои. Закон бумеранга никто не отменял.
Права была Ирма. Как всегда права. Только от этого легче не становилось. Наоборот, в душе поднималась жгучая обида.
— Почему такая тварь досталась именно мне? Кто-нибудь может объяснить? Вот ты, Ирма – развела своего на раз-два. Он и не вспоминает ни про свою бывшую, ни про отпрысков. Отправил их в пешее путешествие, и все. Или Ленка Майорова. Помните ее? Тоже ворвалась в столичную жизнь, словно звезда, олигарха урвала и теперь на Мальдивах бока греет! А мне вот это досталось. Где справедливость? — она еще раз потерла лицо и решительно произнесла: — Мне надо чего-нибудь выпить, иначе вообще с ума сойду.
— Ты же беременная, — снова подала голос несносная Олеся.
— Немного красного сухого еще никому не вредило, — глухо отозвалась Ольга.
Катя ее тут же поддержала:
— Вот именно. Даже врачи назначают.
Они сделали заказ, и пока нерасторопный официант толкался у бара, продолжили утешать горемычную подругу.
— Ничего, солнышко, не переживай. Будет и на твоей улице праздник. А вообще… подруги мы, в конце концов, или нет? — решительно продолжала Катерина. — Мы тебе поможем. Да, девочки? Устроим этой курице такую жизнь, что мало не покажется. Чем она занимается? Какие у нее интересы?
— Понятия не имею. Она древняя – как говно мамонта. У нее даже странички в соцсетях нет.
— Зато, наверняка, у детей есть. Вот через них и пойдем…
— Ой, зря вы детей трогаете, — чуть слышно сказала Олеся и тут же смолкла, потому что в нее вперились три разъяренных взгляда.
— А чего их беречь-то? Они особенные что ли? Обычные люди, — нагло выдала Катя.
— Они маленькие…
— И что? Скакать теперь вокруг них? Пусть сразу привыкают, что жизнь борьба, а не сахарный пончик. А вообще у них мамаша есть, вот пусть она о них и думает. Сама не захотела по-хорошему, путь теперь расхлебывает.
Олеся окончательно замолчала. Вроде любила она своих подруг. С самого детства вместе, все печали и радости на четверых делили… Но порой хотелось встать и спросить: что вы творите?
Конечно, она не встала и не спросила. Друзей ведь выбирают и любят не за что-то, а просто так, вопреки недостаткам. Просто принимают такими как есть и все… Даже если хочется взять и встряхнуть от души.
— Ладно, черт с ними с детьми, — отмахнулась Ирма. — Тут нужно без спешки, все хорошенько обдумать. Ты лучше скажи, как Глеб отреагировал на новость о том, что у него сынок родится.
Ольга снова сморщилась:
— Никак. Я не дозвонилась до него.
Вчера весь вечер набирала и писала сообщения. Чуть пальцы в кровь не стерла, а результата так и не добилась. Один раз только прилетело ответное послание, с одним единственным словом «Занят» и все. Никаких вопросов «что случилось?» или обещаний «перезвоню, как освобожусь». Ничего.
— Это уже не дело.