У Ольги аж перевернулось все от предвкушения, но вид удалось сохранить строгий и даже немного чопорный.
— В какой день? Мне нужно уточнить свое расписание, — сказала она, заглядывая в календарь. Там было обведено несколько дат красным — это маникюр, поход к зубному и дата платежа по кредиту за телефон. Но Карену об этом было знать не обязательно, пусть думает, что она крайне занятая.
— В пятницу эту. Поедем к нам, шашлыки. Бильярд…
— Тебе повезло, — улыбнулась она, показывая чистую клеточку календаря, — в пятницу я совершенно свободна.
Наконец-таки, дела пошли в гору.
К поездке она готовилась с особой тщательностью. Укладка, строгий макияж, дорогие духи. Вернее, пробник дорогих духов, потому что целый флакон стоил как крыло от самолета. Но какая разница, главное шлейф оставался изысканным и манящим.
Рассчитывая на то, что они с Кареном останутся там на ночь, Ольга вытащила из комода НЗ — новый комплект белья с поясом и чулками. Кому-то ночью будет о-о-очень вкусно.
Он заехал за ней в три. С видом королевы Ольга прошествовала мимо тупорылых мамаш, сидящих со своими спиногрызами на детской площадке, и элегантно села в салон наглого внедорожника.
Карен потянулся к ней за поцелуем, но она приложила палец к его губам и строго произнесла:
— Милый, у меня макияж.
Темные глаза так полыхнули, что под коленками дрогнуло, но Ольга выдержала это с улыбкой.
— Лиса, — ухмыльнулся мужчина, заводя свой танк.
Ольга чувствовала, что он ей восхищался.
Ехать пришлось долго. Ольга со счету сбилась, сколько раз они поворачивали по проселочной дороге, и даже в какой-то момент забеспокоилась, а не вез ли он ее в какую-то деревню.
Однако беспокойство оказалось напрасным.
В конце пути ее ждал огромный трёхэтажный коттедж посреди сосновой рощи на берегу озера. С собственной пристанью, у которой стоял шикарный катер. С гаражом на пять машин, с ухоженным садом, над которым явно поработал ландшафтный дизайнер. Внутри дома все тоже на высшем уровне: отделка, мебель, техника. Был даже тренажерный зал, сауна, бассейн!
Братья у Карена были тоже состоятельными. Золото, дорогие тачки.
Богато накрытый стол.
Ольгу уже потряхивало от предвкушения. Какой на фиг Прохоров? Кто это вообще такой? Убогий хрен предпенсионного возраста. Мелкий делец, только и всего! А размах — вот он! Роскошь — вот она!
Только вдруг почему-то все пошло не так как надо.
Сначала выяснилось, что братья — никакие не братья, а дружбаны. А коттедж принадлежал не Карену, а был просто-напросто арендован.
Вдобавок один из его друзей внезапно отвесил шлепок по заднице, когда Ольга проходила мимо него.
— Эх, хороша. Королева снежная.
Она возмутилась. Даже не так. Она разозлилась и отвесила ему пощечину.
…И в тот же миг оказалась на полу на коленях, изумленно прижимая ладонь к пылающей щеке.
К ней подошел Карен, присел на корточках и, неприятно взяв ее за подбородок, произнес:
— Не забывайся.
— Он ударил меня.
— Не ударил, а указал на твое место.
— Я твоя невеста.
Темные брови удивленно поднялись:
— У меня есть невеста. Тихая, нежная, ждет свадьбы. А ты — так. Развлечение.
— Да какое я тебе развлечение?! — пискнула она, не в силах и дальше удерживать образ роковой женщины.
— Самое, что ни на есть обычное. Продажную девку я узнаю хоть в мехах, хоть с голой задницей. Так что давай, крошка, отрабатывай. Ты сегодня одна, нас много, так что не теряй время. А я тебе потом деньжат подкину. Ты же любишь денежки? — понимающе поинтересовался он, поглаживая ее по голове, как домашнюю собаку. — Любишь. По глазам вижу.
Он назвал сумму. Весьма щедрую. На своих подработках Ольга столько и за квартал не зарабатывала. А тут всего одна ночь…
Ольга подумала, прикинула, на что можно пустить эти деньги… и согласилась. Подумаешь, всего один раз. Это ничего не значит. Сейчас улучшит свое благосостояние, а потом сделает вид, что ничего не было, и продолжит искать богатого мужика.
Карен все понял, потрепал ее по макушке и с довольным видом сказал:
— Умница, девочка. Я в тебе не ошибся. Скидывай свои чопорные шмотки, и за дело.
Эпилог
Ванька был идеальным ребенком. Улыбчивым, спокойным, очень уважающим долгий ночной сон.
Только первые пару месяцев было непросто, потому что мучали колики — куда же без них родимых — но потом мы переросли этот недуг, и все наладилось. Ел, спал всю ночь, а утром будил кряхтением и возней в кроватке.
Старшие относились к нему снисходительно. Кира уже была достаточно большой и иногда помогала мне с младшим. По доброй воле, а не потому, что ее кто-то заставлял. А близнецы поначалу ревновали. Как так-то? Не они теперь самые маленькие, не им мамка носы с попами подтирает, а какому-то новому карапузу.
Однако я старалась уделять время всем, и постепенно ревность прошла. Иногда мы оставляли Ваньку маме, а сами вчетвером шли в парк, на аттракционы или в кино. К услугам няни тоже прибегали. Если есть возможность, то почему бы и нет? Тем более так у нас с Глебом появлялось время на нас двоих.
Романтическая прогулка, ужин в уютном ресторане — мелочи, но такие приятные. Когда кругом суматоха, начинаешь ценить такие вещи особенно сильно.
Вот и сегодня мы отправились в небольшое, но очень уютное заведение. Забронировали заранее наш любимый столик на балконе с видом на площадь, старших отправили к бабушке, младшего оставили с няней.
Пара часов только для нас, а потом мы снова станем сумасшедшими родителями.
Мы разговаривали о детях, планах, работе, планировали отпуск и покупки. Делились друг с другом последними новостями и сплетнями. Смеялись.
Было вкусно, умиротворяюще спокойно и очень хорошо.
Ближе к концу вечера Глеб удалился в мужскую комнату, а я, устав сидеть, забрала свой молочный коктейль и прошла на другой край балкона. Оттуда открывался вид не только на площадь, но и на маленькую, полную магазинов яркую улочку, берущую от нее начало. А еще там было арочное окно, из которого было прекрасно видно, что творилось в зале.
Почему-то взгляд сразу зацепился за девушку в небесно-голубом платье. Не знаю, чем она меня привлекла, но я продолжала наблюдать, как она гоняет трубочкой кусочки льда в бокале и нарочито лениво посматривает по сторонам.
А потом появился Глеб, и девица тут же подобралась. Уставилась на него, как коршун, заприметивший добычу. Перекинула волосы через плечо, выпрямила спину.
И, подгадав, когда он окажется рядом, поднялась из-за стола. Ожидаемо произошло столкновение. Очередная охотница, положившая взгляд на моего мужа, охнула, взмахнула руками и начала падать. При этом не забыв эффектно выставить ногу в разрез платья.
Прохоров, естественно, поймал.
— Не ушиблись? — спросил Глеб.
— Нет, — она захлопала своими коровьими глазами. Закусила сочную губешку. Вся такая нежная, ранимая, — вы вовремя меня поймали. Спасибо.
Тоненькие пальчики в знак искренней и беззаветной благодарности прикоснулись к мужскому локтю. Во взгляде — сплошное восхищение, как будто божество увидела. Самого сильного, самого умного, самого прекрасного, самого-самого. Такого, что всю жизнь ждала.
Я потягивала молочный коктейль и с интересом наблюдала за сценой.
— Ну и хорошо, — просто сказал Глеб и попытался уйти.
Девка отреагировала моментально — переступила с ноги на ногу, охнула и со стоном плюхнулась на кресло:
— Ай, нога…
И как мужики вот на это покупаются? Непонятно. Тут же все белыми нитками шито.
К счастью, Прохоров теперь тоже прекрасно видел эти белые нитки. Он нахмурился, вздохнул как-то тяжко, а потом жестом подозвал официанта:
— Принесите, пожалуйста, девушке лед и вызовите такси. Пусть в травмпункт наведается.
Ярко подведенный рот куклы сложился в возмущенную букву «О», потом в глазках заблестели слезки:
— Мне так больно. Я сама не справлюсь. Вы могли бы…
— Не-а, — Глеб покачал головой, — не мог бы.
— Но…
— Всего хорошего.
Он просто развернулся и ушел. Не оглядываясь.
Я вернулась на свое место за долю секунды, как появился муж. И пока размышляла о том, подколоть его по поводу этой девицы или сделать вид, что ничего не видела, он сам разобрался с этим вопросом:
— Представляешь. Сейчас какая-то мадам спектакль устроила с выворотом нижней конечности.
— И чего хотела?
— Наверное, чтобы я на руках увез ее в сладкое будущее, — спокойно ответил Глеб, — я скинул ее на официанта. Пусть развлекается.
Чуть прищурившись, я смотрела поверх бокала на мужа. Искала какое-то смятение, подвох, признаки интереса. Пусто. Ему реально было пофиг.
— Что же ты сам не помог бедолажке?
— В задницу таких бедолажек. Пусть другого дурака ищет.
Грубовато, но по делу.
— Надо же… мой мальчик, наконец, вырос и стал соображать, в чем дело?
— У твоего мальчика был очень хреновый опыт, который чуть не стоил ему семьи, — парировал Глеб с натянутой улыбкой, — я как вспомню, так вздрогну.
Я усмехнулась:
— Не ты один.
Мы еще не дошли до той стадии принятия, когда ситуация с Оленькой стала бы смешной семейной историей из прошлого, но, по крайней мере, научились говорить об этом без зажимов. Да, было. И да, надо жить дальше.
Мы и жили. Вместе. Рука об руку. Растили наш шумный выводок, делили трудности и радости на двоих. Любили друг друга. Весь этот цирк помог нам понять, как много мы значим друг для друга, научил еще больше ценить каждый миг вместе.
Ольга нас больше не беспокоила. До нее, наконец, дошло, что терпеливые люди в гневе страшны, и что ее история может очень плохо закончиться, если она продолжит в том же духе.
Ее сын был на другом конце страны у бабушки с дедушкой. Они занимались ребенком, и до нас им не было никакого дела. Глеб, как подобало ответственному гражданину, платил алименты, но на этом его участие заканчивалось. Для него изначально существовали только наши дети. Вот уж кого он любил беззаветно и всей душой.