— Зря. Очень актуальная точка зрения. А вообще вам не кажется, что некоторые мужья очень неплохо устроились? И потрахался на стороне, и платить за удовольствие не так уж и дорого. Достаточно просто забрать у семьи и переложить в чужой открытый клюв.
А что? Отличный бизнес-план. Всего-то и надо, поймать озабоченного идиота за хрен, залететь, девять месяцев с пузом походить и вуаля, в дамках. И срать на все, на чужую семью, на разбитые жизни, главное присосаться хоть каким-нибудь местом.
Я опустилась на стул и устало потерла виски:
— Чем-то я не тем по жизни замаюсь, вам не кажется? Бизнес- херизнес… А надо было под троих мужиков из своего круга лечь, залететь и родить. И все…Все! Сказка обеспечена. Алименты при жизни, наследство на халяву после смерти. Ну не красота ли?
— Татьяна, выпейте водички, — он протянул мне стакан, — в вашем состоянии вредно нервничать.
— Спасибо.
Я сделала несколько глотков и зажмурилась. Как же хреново-то, ё-моё.
— В любом случае у вас еще есть время до рождения ребенка, для того чтобы подстраховаться. Обсудить с мужем, подписать все возможные документы.
— Я все сделаю.
Только продышусь немного и непременно сделаю.
После разговора с адвокатом на душе было мерзотно, но хотя бы стало ясно, в каком направлении двигаться.
Пусть нам завещали терпеть и делиться с ближним своим, я не собиралась делать ни того, ни другого. Да и с чего бы это? Хоть одну причину назовите мне?
Почему я должна кому-то что-то отдавать, просто по причине того, что у этого кого-то разыгрался аппетит, и он решил, что ему обязаны?
Ладно, вдох-выдох, успокаиваемся…
Мне нужна холодная голова и способность трезво мыслить, а не беременные истерики и бесполезные метания. Мне еще предстояла встреча с Семеном — очередные полчаса позора и болезненных признаний.
Пока ехала к месту встречи, мне позвонил муж:
— Танюш, привет.
Меня передернуло:
— Привет.
— Все в порядке?
— Да. Я за рулем, неудобно говорить.
— Понял. Я быстро. Вечером встреча с Маничевым. Надо обсудить предстоящий тендер и сопроводительную документацию. А еще…
— В общем ты задержишься? — перебила я.
— Да.
— Хорошо. Что-то еще?
В трубке повисла недоуменная тишина, потом Глеб настороженно уточнил:
— Точно все в порядке? Ты какая-то странная.
Я не странная, сукин ты сын, я разломанная, убитая, преданная. Тобой!
— Говорю же, за рулем. Поток большой и какие-то хитросделанные прыгают из ряда в ряд, — для наглядности ударила пару раз по клаксону, распугав собак, роющихся в мусорном ящике возле обочины.
— Ладно, не буду тебя отвлекать. Аккуратнее там.
— Естественно.
— До вечера?
— Ага, — сказала я и откинула трубку на соседнее сиденье, — до вечера, милый. Жду не дождусь.
А потом кольнуло, остро и ядовито, разъедая дыру в и без того попранном доверии. А на работе ли он будет? С Маничевым ли? Или, может, это просто прикрытие для романтической встречи с Оленькой?
Какое гадкое ощущение. Теперь всегда так будет, да? Стоит ему где-то задержаться, и фантазия тут же подкинет варианты, чем он в это время занимался? Это же сдохнуть можно…
Я не хочу жить в сомнениях. Я не смогу.
Семен меня уже поджидал в парке — сидел на лавке и кормил уток. Это выглядело забавно — здоровенный мужичара с булкой в руках и в окружении крякающих уточек. Милота.
— Я знаю, что подарю тебе на день рождение, — я чмокнула его в щеку и уселась рядом. — Пяток утят. Они будут считать тебя мамкой и везде ходить за тобой.
— Очень смешно, — он отломил половину булки и сунул ее мне в руки. Делать нечего, пришлось тоже кормить, — как дела? Как дети? Глеб?
— Дети в лагере, дела хреново, Глеб — сволочь.
— Ну, давай, рассказывай.
— У него скоро сын родится. Не от меня.
Брат только вскинул одну бровь, но промолчал, ожидая продолжения.
— Его девка ко мне приходила с претензиями. Мол, у них любовь-морковь, а я карга старая насильно удерживаю бедного мужичка рядом. Что он со мной из жалости, детей и просто потому, что привык…
Снова зажгло в глазах. Если у адвоката я держалась, то тут было сложнее. Я будто когтями заново вскрывала воспаленную рану.
Степан отреагировал прохладно:
— Бред. Глеб любит тебя.
— Угу, я так и поняла…
— Любит, — с нажимом повторил он.
— Это в тебе мужская солидарность говорит? Привычка покрывать знакомых кобелей, которых поймали на горяченьком?
— Нет. Мой опыт и наблюдательность.
— Так может, ты его просто давно не видел? Может, за это время Глебушка уже новую любовь повстречал.
— Сама-то в это веришь?
Такой простой вопрос, а у меня все сникло, будто сдулась.
— Ни хрена он ее не любит.
— Вот видишь…
— Вот видишь что? Думаешь, от этого легче? Думаешь, я должна облегченно выдохнуть и сказать: ой, ну, тогда ерунда. Делов-то, просто трахается на стороне. Ну, с кем не бывает. Дело житейское. Так?
— Нет. Легче не будет.
— Вот именно.
На некоторое время мы замолчали и просто кидали хлеб уткам. Одна из них, самая жирная и наглая, бесцеремонно расталкивала остальных и шире всех открывала клюв, чуть ли не из рук выхватывая куски. На Ольгу похожа…
— Я правильно понял, ты хочешь знать, что это за девка? И насколько плотно они с Глебом связаны?
— Да. Кто, откуда, с кем общается, чем занимается. По каким дням они встречаются, где, сколько раз и в каких позах. Я должна понять, с кем имею дело. Терпеть не могу, когда из меня пытаются сделать дуру.
— Сделаю. Только обещай, что не станешь рубить с плеча и совершать необдуманных поступков.
— Как пойдет.
— Таня… не надо, не торопись. Тебе сейчас плохо и больно, но давай сначала разберемся, что к чему, а потом уж видно будет. Может, там все не так, как кажется…
— Ты еще скажи, что потом эта беременность рассосется, и мы все заживем дружной, прекрасной жизнью.
Степан покачал головой:
— Я такой дичи в последнее время насмотрелся, что уже ничему не удивлюсь.
— Да? А я вот пока не настолько очерствела. Как офигела от появления Оленьки, так до сих пор в шоке и хожу.
Как только хлеб закончился, утки потеряли к нам интерес и пошли на поиск новых кормильцев. Надо же, как символично.
Мы еще некоторое время посидели, обсудили детали, а потом отправились каждый по своим делам. Напоследок Степан мне сказал:
— Все наладится, Тань.
— Угу. Когда-нибудь… но не факт, что в этой жизни.
Я смоталась еще на одну встречу, а потом уехала домой, и уже там за компьютером доделала оставшиеся дела — переговорила с отделом маркетинга, подписала смету на рекламу, отзвонилась поставщикам.
Казалось бы, все, как всегда, обычный день. Но взгляд упорно возвращался к часам, а мысли к тому, чем же все-таки был занят мой муж? Работал с Маничевым, или якшался со своей беременной сукой-Оленькой?
Дождаться вечера оказалось сложно.
Глеб не задержался до полуночи, не пришел под утро. Нет. Все в рамках приличия — час-полтора, и раньше бы я даже не обратила внимания на такую задержку. Подумаешь, всякое могло на работе случиться, а теперь… теперь я мысленно подсчитывала, сколько раз за это время он мог переспать с Ольгой, с учетом того, что по статистике средняя продолжительность полового акта составляет семь минут.
Получалось удручающе много.
В этот момент я ненавидела не только своего мужа, но и статистику. Придумают всякую фигню, а простые люди потом мучаются, считают, загоняя себя в среднестатистические цифры.
Когда в замочной скважине повернулся ключ, я была в кабинете. Сидела, обложившись бумагами, и, если честно, не видела ничего. Какие-то цифры, буквы… наверное, у них даже был смысл, но сейчас он был скрыт под гнетом осознания разрушенной семьи
— Я дома! — бодро сообщил Глеб, заглядывая ко мне. — Голодный, как волк!
Неужели Оленька не нашла времени накормить мужика?
Так! Стоп! Стоп, мать вашу!
Что я делаю?! Может, он и правда был на работе?
И нет, я не пыталась его оправдать или натянуть розовые очки обратно на свою бестолковую голову. Нет. Я просто хотела сохранить свои нервы в порядке.
— Угу, — сказала я рассеянно и закрыла пустой бланк документа, который так и не смогла начать делать.
Чисто на автомате разогрела ужин и отошла к окну. Внутри толкало и ёкало, особенно когда услышала шаги мужа.
Гад, как же ты мог? Как?
Жалкая жена…
Кажется, мне потребуется помощь психолога. Сама я от этой фразы никогда не избавлюсь. Она пробила такую брешь в моей самооценке, что никакими нитками не заштопаешь.
— А ты со мной не будешь есть?
— Аппетита нет, — даже не соврала, — как прошла встреча?
— Нормально. Все, что могли, доделали.
На этом разговор о работе прервался, а меня так и подмывало спросить подробности, задать какой-нибудь каверзный вопрос и посмотреть, как супруг будет выкручиваться.
Сука во мне изнывала от желания впиться зубами в горло и трепать до тех пор, пока будут силы. Только что мне это даст?
Я собиралась сохранить с мужем хорошие отношения, чтобы выиграть время для маневра.
Но маневры маневрами, а выдержка у меня все-таки была не железная.
Глеб ел, его телефон лежал рядом. Просто лежал, а я не могла отвести от него взгляда. Ждала… Но все равно вздрогнула, когда экран засветился и погас.
Глеб даже не шелохнулся. Продолжал как ни в чем не бывало есть и нахваливать мою стряпню, хотя я уверена, что он видел, какое имя высветилось на экране.
— Тебе кто-то пишет.
— Ерунда. Спам.
Ни черта там не спам. Я хоть и не видела имени абонента, но чувствовала это. Мне будто когтями вдоль всей спины провезли, и под коленками неприятно задрожало. Я знала.
— Вдруг что-то важное по работе. Посмотри.
— Работа должна оставаться на работе, — глубокомысленно произнес он, шамкая набитым ртом.